Так же как и в Лиенце, производилась выдача казаков 15-го Казачьего кавалерийского корпуса, почти все старшие офицеры которого были немцами из родовитых семейств Германии и Австрии. До выдачи корпус принимал участие в боях против югославских и болгарских дивизий, а 25 декабря 1944 г. на реке Драве вступил в бой с советской 133-й стрелковой дивизией, носящей, к большому удовольствию казаков, имя Сталина. После жестоких схваток, которые часто переходили в рукопашную, 15-й корпус заставил врага отступить с большими потерями. Многие взятые в плен красноармейцы добровольно вступили в Казачий корпус. Этот бой можно назвать последней битвой Гражданской войны.
При выдаче офицеров отделили от подчиненных. Заверяя, что выдачи не будет, советской стороне были выданы 144 немецких и 690 казачьих офицеров корпуса. Благожелательно настроенные английские офицеры советовали фон Паннвицу бежать, но тот, как и Власов, не воспользовался этой возможностью, объяснив, что не может бросить вверившихся ему казаков. 28 мая генерал фон Паннвиц с группой немецких офицеров был передан в Юденбурге НКВД. Таким образом, английское правительство обрекло на бессудную расправу и смерть немецких офицеров, взятых в плен и являвшихся военнопленными. Казаков под надуманным предлогом переезда в новый лагерь в Италии, с последующей эмиграцией в Канаду и Австралию, посадили в автомобили и окружным путем повезли в Юденбург. Все было организовано так, чтобы казаки до самого последнего момента не догадались об обмане. Там, где подобные обманные маневры не удавались, прибегали к насилию. У самых стойких волю к сопротивлению ломали показными приготовлениями к расстрелам и демонстрацией работы огнеметов. В течение недели после 28 мая 46-я пехотная дивизия передала НКВД в Юденбурге 17 702 человека, включая 47 женщин, 5 детей и 7 священников. Аналогичная операция была проведена севернее, из лагерей, в которых размещались другие части корпуса.
К августу 1945 г. число репатриантов значительно сократилось, но оставшиеся хотели во что бы то ни стало избежать выдачи. Поэтому дальнейшие выдачи англо-американская военная администрация проводила с применением силы. Особенно жесткими были выдачи в лагере Ди-Пи («дисплейсед персонс») в Кемптене и сборном пункте на территории нацистского лагеря уничтожения Дахау. В Кемптене были собраны советские граждане, разными путями оказавшиеся в Германии, русские и украинцы, среди которых было много женщин и детей, а также эмигранты, покинувшие Россию после 1917 г.
Трагические события 12 августа 1945 г. в Кемптене описаны в письме Мюнхенского митрополита Русской зарубежной церкви Анастасия, направленном главнокомандующему войсками США за границей: «…Когда американские солдаты явились в лагерь с целью разделить эмигрантов на две категории и выдать бывших советских граждан в советские руки, то они нашли всех эмигрантов в церкви, горячо молившихся Богу, дабы Он спас их от депортации. Будучи крайне беззащитными и покинутыми, они считали церковь своим последним убежищем. Никакого активного сопротивления не было оказано. Люди, стоя на коленях, только молили о помиловании, стараясь в полном отчаянии, целовать руки и даже ноги офицеров. Невзирая на это, они были изгнаны из церкви. Женщин и детей солдаты волокли за волосы и били. Даже священников не оставили в покое. Священники всячески старались защитить свою паству, но безуспешно. Одного из них, старого и уважаемого священника, выволокли за бороду. У другого священника изо рта сочилась кровь, после этого один из солдат, стараясь вырвать из его рук крест, ударил его в лицо. Солдаты, преследуя людей, ворвались в алтарь. Иконостас, отделяющий алтарь от храма, был сломан в двух местах, престол перевернут, несколько икон брошено на землю. Несколько человек было ранено, двое пытались отравиться, одна женщина, пытаясь спасти своего ребенка, бросила его в окно, но мужчину, подхватившего этого ребенка на улице, ранили пулей в живот и он вскоре умер…»
Сохранились копии двух писем-обращений к американскому военному командованию и сенатору А. Вандербергу, подписанных генералом А.И. Деникиным с целью защиты русских в послевоенной Германии и предотвращению насильственной репатриации. В одном из них говорится: «…Я знаю, что имеются «Ялтинские параграфы», но ведь существует еще, хотя и попираемая ныне, традиция свободных демократических народов — Право Убежища. Существует еще и воинская этика, не допускающая насилия даже над побежденным врагом. Существует, наконец, христианская мораль, обязывающая к справедливости и милосердию…»
Драма в Кемптене стала известна в США, где в прессе появились сведения о насильственной репатриации бывших советских военнопленных, власовцев, казаков и перебежчиков. В защиту эмигрантов вступилась церковь (26). О настроении пленных перед выдачей свидетельствуют слова Меандрова, сказанные им владыке Николаю: «Ложась спать, прежде всего, проверяешь, на месте ли бумажник с лезвием, чтобы успеть в смерти спастись от выдачи Советам». Самоубийство многим казалось избавлением от физических и моральных мук, которые, по общему мнению, должны были неизбежно предшествовать смерти в СССР. Власовцы говорили: «Выдача равносильна смерти, но смерти после мук и издевательств».
В послании «Спасите наши души», отправленном группой офицеров властям США перед выдачей в феврале 1946 г., говорилось: «В месте, над которым развевается звездный флаг свободы, мы вынуждены осколками стекла убивать наших жен и детей, перерезать себе вены — чтобы не возвращаться в красную Москву». И это не просто слова, их подтверждает множество примеров. Врач РОА Быстролетов, решив покончить с собой, несколько месяцев готовился к этому шагу и, наконец, как и многие, перед выдачей совершил самоубийство. Причины своего решения он изложил в дневнике.
События в Кемптене в августе 1945 г. вызвали беспокойство генерала Эйзенхауэра. Политический советник штаба посланник Мерфи, запрашивая у Госдепартамента более подробные указания, отмечал, что вследствие действий американской армии «значительно возросло число самоубийств». Приказом Эйзенхауэра, поставившего этот вопрос на обсуждение в Вашингтоне, применение насилия было временно запрещено. Но из Вашингтона на имя военного губернатора генерала Мак-Нарни пришла директива, подтверждающая, что практически все члены РОА подлежат репатриации, в случае необходимости — насильственной. Согласно этой директиве из сборного пункта на территории бывшего концентрационного лагеря Дахау была произведена депортация 400 солдат РОА и других русских военнопленных. Пленные узнали о готовящейся выдаче и, когда 17 января их построили, чтобы везти на станцию, наотрез отказались садиться в грузовики. Им стали угрожать оружием. Тогда они начали просить, чтобы их немедленно расстреляли, чем отдавать в лапы НКВД. Сконфуженные охранники вернули их в бараки. Было ясно, что для проведения операции необходимо массированное применение силы.
Через два дня в лагерь прибыло формирование из 500 поляков, служивших в американской армии. Последовавшие за этим события описаны в рапорте, поданном Роберту Мерфи: «В рамках соглашения с Советами, 19 января была предпринята попытка отправить со сборного пункта в Дахау 399 бывших русских солдат, взятых в плен в немецкой военной форме. Все эти люди отказались садиться в грузовики и просили, чтобы их пристрелили. В знак протеста они разделись и отказались выходить из бараков. Чтобы выгнать их оттуда, пришлось прибегнуть к слезоточивому газу и применить силу. Те из них, кто еще внутри нанес себе ножевые раны, повалились на снег, истекая кровью. 9 человек повесились, один закололся, второй вскоре умер от ран, 20 человек все еще находятся в госпитале. Наконец, в поезд с американской охраной и в сопровождении советского офицера связи было посажено 368 человек. 6 человек бежало по дороге. Ряд лиц в группе заявили, что они не русские. После предварительной проверки местными военными властями об этом был уведомлен советский офицер связи, и в результате 11 человек были возвращены советскими представителями как не советские граждане».
