Любуясь этой необыкновенной женщиной, он знал одно: второй такой никогда не было и не будет — и не только в его жизни, но и вообще на этом свете.
— Ты доволен? А теперь попробуй не вернуться!
Мэри погладила его по щеке — этими ее прикосновениями Коули особенно дорожил. Присев рядом с ней на диван, он лишь беспомощно молчал, а знакомая ладошка уже коснулась его груди, скользнула под рубашку…
— Какой ты, оказывается, чувствительный! И глупенький к тому же…
Серебристый ее смех вернул Коули к жизни. Крепко обняв Мэри, он снова подхватил ее на руки.
— Не устал? — спросила она, обнимая его за шею и заглядывая в глаза.
— Сейчас узнаешь…
Уложив ее на кровать в спальне, он неторопливо, одну за одной, расстегнул пуговицы платья и прильнул поцелуем к ее груди — бюстгальтеров Мэри по-прежнему не признавала. Она тотчас откликнулась на ласку — слегка выгнулась всем телом и еле слышно застонала. Скользя губами по нежной трепещущей шее, Коули чувствовал, как сердце его тает, а мышцы делаются тверже камня. И вот они вновь вместе, рука об руку, вступают в волшебный мир, доверчиво поверяющий им свои тайны. Но лишь для того, чтобы, возвратившись к реальности, они забыли о них, помня лишь о своей любви…
— Мэри, — чуть погодя баюкая ее на груди, робко начал Коули, — хочу кое-что предложить тебе. Долго я не решался, но теперь…
— Теперь, — перебила его Мэри, — уже поздно. Я сама как женщина честная обязана сделать тебе официальное предложение руки и сердца по всей форме.
— Чего-о? — уставился на нее ошеломленный Коули.
В янтарных глазах плясали чертенята.
— А как еще я могу поступить? Ведь у тебя будет ребенок, мой ребенок, сержант Кристофер Коули. Сам понимаешь, иного выхода просто нет. Я знаю об этом вот уже неделю, но все ждала подходящего момента.
Он целовал ее снова и снова, не в силах оторваться от знакомых губ. Каштановые волосы Мэри разметались по подушке, и выглянувший из-за туч солнечный лучик, проникнув в комнату, высек из них сноп золотых искр. Завороженный Коули глядел на сияние, озарившее ее лицо.
— Ты — моя мадонна, — прошептал он. — И будь я проклят, если понимаю, за что мне такое счастье…
Взгляд его упал на часы. Не может быть! Коули вскочил и стал стремительно одеваться. Приподнявшись на локте, Мэри недоуменно следила за ним.
— Что стряслось? Куда ты?
— И ты еще спрашиваешь? — Коули никак не мог попасть в рукава рубашки. — В сад за старшим! Парень ничем не заслужил, чтобы родители, занятые друг другом, забыли его там…
В дверях он обернулся. Мэри сидела, вся залитая золотым сиянием. Впервые она глядела на него так, словно он был настоящим чудом, и у Коули вновь перехватило дыхание.
— Когда мы вернемся, — переборов отчаянное желание вновь ее обнять, серьезно сказал он, — то все втроем обсудим еще кое-что. Но это так, мелочи…
