В комментарии к катехизису Лютера сказано: «Бог хочет, чтобы человек работал за то, что Он дает ему, относился к полученному бережно и не тратил попусту. Более всего мы счастливы тогда, когда мы не богаты и не бедны, но имеем достаточно для удовлетворения своих нужд. В большинстве случаев люди бедны из-за собственной лености, расточительности или склонности к излишествам. А большое богатство часто обретается и используется нечестным, грешным путем… Пред Богом мы – не кто иные, как управляющие доверенным нам Его земным имуществом, и нам надлежит отчитываться перед Ним в том, как мы поступили и куда использовали то, что имеем. Мы должны использовать получаемое от Бога для того, чтобы поддерживать себя и своих домочадцев, для того, чтобы помогать тем, кто в нужде, для того, чтобы поддерживать работу церкви. Перед людьми же мы – владельцы и собственники того, что по закону нам принадлежит» (Лютер М. Краткий катехизис с комментариями Эдварда Кейлера. Duncanville, USA, 1998. С. 88).
86. Тезис 1. 95 тезисов. Диспут о прояснении действенности индульгенций. СПб.: Герменевт, 1996.
87. В современном немецком языке der Beruf переводится как «профессия», однако этимологически оно происходит от глагола rufen (звать, призывать), и наряду с английским словом calling или русским призвание имеет изначально религиозный смысл – оно говорит о том, что Бог призывает человека к особому служению, прежде всего – к священническому.
88. См.: Сир. 11:20–21.
В произведении «Свобода христианина» Лютер говорит о том, что мирские обязанности человека обусловлены его двойственной (духовной и телесной) природой – человек телесно привязан к обществу. Его труд на благо общества – своего рода аскетическое средство, с помощью которого человек обретает господство надо плотью. Заповедь труда была дана Адаму еще до грехопадения, т. е. труд является необходимой и богоугодной частью человеческой жизни. Мирская профессиональная деятельность также есть проявление любви к ближнему. Естественно, что домашнее хозяйство или профессиональная деятельность ценны не сами по себе, но как средства или как обстоятельства, в которых могут проявиться вера, деятельная любовь и святость.
89. Altmann W. Luther and Liberation: A Latin American Perspective. Minneapolis, 1992. P. 10; Troeltsch E. Protestantism and Progress: A Historical Study of the Relation of Protestantism to the Modem World / Trans. W. Montgomery. Boston, 1958. P. 95–96.
90. Так, Королевский закон Дании (Kongeloven, 1665) обосновывал божественное право монарха на неограниченную власть, а также провозглашал, что первейшей обязанностью короля является не только служение Богу в соответствии с Библией и Аугсбургским исповеданием, но и утверждение в истинной вере своих подданных и борьба с еретиками и богохульниками (Fabricius К. Kongeloven. Kobenhavn, 1920).
91. «На религию и на духовенство государство смотрело как на пригодное средство к достижению государственного благополучия (От Лютера до Вайцзеккера. Великие протестантские мыслители Термании. С. 439). В дальнейшем именно такое отношение к Церкви со стороны государственной власти выглядело преобладающим, выразившись, в частности, в концепции государственной церковности (Staatskirchenthum), поменявшей соотношение мечей в традиционной идеологии и относившей все внешние проявления деятельности Церкви к государственной компетенции.
92. К реформатству (направлению Протестантизма, имеющему своим источником богословие Жана Кальвина и его позднейших последователей) традиционно относят собственно реформатские церкви, а также пресвитерианство и конгрегационализм. Движение пуританства в Англии также черпало вдохновение из реформатского богословия.
93. О Кальвине см., напр.: McGrath A. A Life of John Calvin. Oxford, 1990; Wendel F. Calvin: The Origins and Development of His Religious Thought. N.Y., 1963.
94. «Протестантизм не только чувствовал себя гораздо свободнее в капиталистических странах… Именно протестанты добились процветания и создали промышленность». Наконец, фаталистическая сотериология превращает в наиболее важную составляющую человеческого бытия земное преуспевание, которое рассматривается в качестве способа сделать явным божественное предопределение о спасении индивида: «человек никак иначе не может доказать свое смирение перед Богом, только как в действии, реальном воплощении в земном мире высшего предначертания» (От Лютера до Вайцзеккера. Великие протестантские мыслители Германии. С. 71–87).
95. Впрочем, во многом это является следствием трудов позднейших интерпретаторов Ж. Кальвина.
96. «По причине первородного греха прародители отпали от своей первоначальной праведности и общения с Богом и потому стали мертвыми во грехе, всецело осквернились в отношении всех способностей души и тела… По причине этой изначальной испорченности мы в высшей степени не расположены и не способны к добру и сделались его противниками, всецело склонны к греху и совершению всяческих проступков… По причине грехопадения человек полностью утратил всякую способность воли к духовному добру, сопутствующему спасению. Поэтому человек по своей природе, будучи всецело отвращен от добра, мертвый во грехах, не способен своими собственными усилиями изменить себя или приготовить себя к этому изменению» (Вестминстерское исповедание веры, и. 6.2–9.3).
97. «Первородный грех делает всех людей по самой их природе мертвыми (невосприимчивыми) для Бога, но Своим действенным призванием Бог оживляет мертвых. Грешник, получив возрождение, обретает способность своей собственной освобожденной волей избирать Бога и добро» (см.: Новая Женевская учебная Библия. Hassler-Verlag, 1998. С. 1672).
98. Современная трактовка из Женевской учебной Библии выглядит следующим образом: «Бог не обязан оказывать грешникам никаких милостей. Его естественное отношение к нам – осуждение, поэтому сам факт, что Он решил спасти кого-то из нас, является достойным удивления чудом» (Новая Женевская учебная Библия. С. 1563).
99. Кальвинистское богословие основывает учение о предопределении на следующих текстах Священного Писания: Мф. 3, 17; 17,5; Ин. 6, 37–49; 10, 27–29; 11, 51–52; 10, 15–18, 27–29; 17, 9–20; 1 Пет. 1, 20; 1 Ин. 4, 9–10; Рим. 5, 8–10; 8, 28–39; Гал. 2, 20; 3, 13–14; 4, 4–5; Еф. 1, 3–14; Кол. 1, 13; 3, 12; Откр. 1, 4–6; 5, 9–10. В отличие от Лютера, деликатно умалчивающего при раскрытии учения о спасении только верой (sola fide), что захотеть уверовать и, соответственно, спастись, можно только по предопределению Бога, Кальвин говорит об этом прямо. По наблюдению Алистера МакГрата, из концепции Кальвина «возникает образ Бога, чьи взаимоотношения с творением являются прихотливыми и капризными и власть Которого не связана каким-либо законом или порядком» (см.: Маграт А. Богословская мысль Реформации. Одесса, 1994. С. 161).
При этом очевидно, что предопределение на самом деле является лишь одним из аспектов учения Кальвина о спасении, ни в коем случае не претендуя на роль важнейшей его составляющей. В «Наставлениях в христианской вере» предопределению уделено лишь четыре небольших главы, причем его разбор следует после таких разделов, как вера, перерождение, христианская жизнь и оправдание. Значение этой доктрины многократно увеличивается в позднейшем кальвинизме.
