Источник: Батюшин Н. С. Тайная военная разведка и борьба с ней. М., 2002. С. 114.
Из воспоминаний А. И. Деникина
За войсками шла контрразведка… Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в минувший период Гражданской войны. Его создавали у себя не только высшие штабы, военные губернаторы, почти каждая воинская часть, политические организации, донское, кубанское и терское правительства, наконец, даже… отдел пропаганды… Это было какое-то поветрие, болезненная мания, созданная разлитым по стране взаимным недоверием и подозрительностью. Я не хотел бы обидеть многих праведников, изнывавших морально в тяжелой атмосфере контрразведывательных учреждений, но должен сказать, что эти органы, покрыв густою сетью территорию Юга, были иногда очагами провокации и организованного грабежа.
Особенно прославились в этом отношении контрразведки Киева, Харькова, Одессы, Ростова (донская). Борьба с ними шла одновременно по двум направлениям — против самозваных учреждений и против отдельных лиц. Последняя была малорезультатна, тем более что они умели скрывать свои преступления и зачастую пользовались защитой своих, доверявших им начальников. Надо было или упразднить весь институт, оставив власть слепой и беззащитной в атмосфере, насыщенной шпионством, брожением, изменой, большевистской агитацией и организованной работой разложения, или же совершенно изменить бытовой материал, комплектовавший контрразведку.
Генерал-квартирмейстер штаба, ведавший в порядке надзора контрразведывательными органами армий, настоятельно советовал привлечь на эту службу бывший жандармский корпус. Я на это не пошел и решил оздоровить больной институт, влив в него новую струю в лице чинов судебного ведомства. К сожалению, практически это можно было осуществить только тогда, когда отступление армий подняло волны бешенства и вызвало наплыв юристов. Тогда, когда было уже поздно…
Источник Деникин А. И. Поход на Москву. Мн., 1991. С. 39–40.
Из воспоминаний В. В. Шульгина
Про «контрразведку» я не могу рассказать многого… Я не был достаточно в курсе дела. Но общее у меня осталось впечатление, что если бы ее совсем не было в Добр. Армии, то было бы лучше.
По моему скромному разумению, если желать избегнуть безобразий, то необходимо не смешивать разведывательный аппарат с аппаратом «хватающих людей». Другими словами, сыщики только выслеживают и доносят. Хватает же полиция по ордеру следователя, хватает и передает четвертому разряду людей — тюремщикам… Тюремщики передают пятому сословию — судьям.
В революционное время все эти инстанции могут быть до крайности упрощены, но смешение все же не должно быть допускаемо. Иначе непременно выйдет нечто в стиле чрезвычайки, которая совмещает в себе и сыщиков, и следователей, и полицию, и тюремщиков, и судей, и палачей. Если же такое несчастье произойдет и чрезвычайка в той или иной форме заведется, то нужно направить туда отборнейших и идеальнейших людей, памятуя, какая страшная власть им дается над тем самым населением, ради которого весь сыр-бор и загорелся.
Мы это, по-видимому, плохо понимали, а если понимали, то натолкнулись и здесь на отсутствие людей. По крайней мере, контрразведка быстро обросла маньяками, мошенниками и бандитами, среди которых большевистские агенты плавали, как у себя дома. Порядочные люди попадались в контрразведку не густо. Поэтому я и думаю, что это учреждение принесло нам больше вреда, чем пользы.
Источник: ГАРФ. Ф. 5974. Оп. 1. Д. 18. Л. 259.
Из воспоминаний В. Ф. Белаша
Иное место в этой деятельности занимала контрразведка. Кроме разведывательных функций, ей были вменены и карательные. Она проводила работу среди войск и гражданского населения, распадаясь на два отдела. Разведывательный ее аппарат среди войск был невысоким по уровню подготовки, но довольно многочисленным по составу сотрудников: последних было примерно 1 к 10. Это значит, что кроме командира отделения и его помощника-практиканта контрразведка имела своего человека (секретного агента) на каждые 10 человек повстанцев. Гражданский отдел контрразведки стремился к большей насыщенности своих агентов среди гражданского взрослого населения. Такие лица состояли на службе не по расчету, а скорее по призванию: жалованья они не получали, но, видимо, доносили о всем замеченном противомахновском вполне аккуратно. Так, политические заговоры на восстание разоблачались в своем большинстве прежде, чем они созревали. Не обходилось и без провокаций агентов контрразведки, как дальше увидим.
Что касается деятельности военной контрразведки на занятой армией территории, то она сводилась к работе среди своих частей и в среде гражданского населения, дополняя этим работу гражданского отдела по выявлению оставшихся белогвардейцев. Расстреливался всякий, кто служил у Деникина в качестве: офицера, жандарма, тюремного надзирателя, контрразведчика, провокатора и других, имеющих то или иное непосредственное отношение к карательным или следственным учреждениям. Этих «других» немало было среди торговой, помещичьей, промышленной буржуазии, служащих капиталистических и государственных предприятий. Деятельностью (в смысле карательных функций) контрразведки непосредственно руководил сам батька Махно.
Будучи жестковатым по характеру, он дал такое направление контрразведке, что почти каждый смертный акт рассматривался секретариатом «Набата», Союзом Гуляйпольской группы анархистов или ВРПС, как классовый черный террор, иногда, правда, получавший свое развитие в безмотивный террор: «бей потому, что он офицер, судья, жандарм или просто буржуй-эксплуататор, от которого любой ценой следует избавиться».
На этой почве бывали серьезные скандалы. Всей деятельностью военной контрразведки в тылу противника руководил оперативный отдел штарма. Там шла большая разведывательная, террористическая и экспроприаторская работа. В городах, поселках и крупных селах — всюду были подпольные, осведомительные узлы. Их резиденции находились в разных местах: в артели, гостиницах, приезжих домах, столовых, ресторанах, у сапожников, портных и вообще там, где чаще всего встречались военные. Разведка имела некоторый штат в армии, на заводе, фабрике, руднике и прочих местах, откуда получала сведения, пересылая их в штарм. О состоянии Добрармии и ее тыле мы были хорошо осведомлены. Вместе с тем, случались провалы нашего разведывательного аппарата, после которых приходилось все восстанавливать.
Источник: Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно. Киев, 1993. С. 349–350.
Из показаний А. В. Колчака
Ко времени моего приезда наблюдалось, что в самых, казалось бы, маленьких отрядах создавались особые органы — контрразведки. Создание этих органов было совершенно самочинное, так как контрразведка может быть только при штабах корпусов. В таких отрядах могут быть лишь разведочные отделения, но контрразведка, как орган, направленный для борьбы с противником, может существовать лишь в штабе корпуса. Между тем, контрразведки существовали во всех таких отрядах, в особенности в таких отрядах, которые создавались сами по себе. Там, где впоследствии воинские части создавались на основании всех правил организации, их, конечно, не было, но во всех самостоятельно образовавшихся отрядах контрразведка была.
