Была предпринята попытка выкачать воду, но насосы не работали. Ситуация казалась безнадежной, и многие моряки собрались покинуть корабль и искать спасения на острове. Это был плохой выход из положения, поскольку Большая земля находилась далеко. Кохрейн припугнул членов команды тем, что остров населен злыми индейцами — они будут пытать и убивать моряков.
Что делать? Шхуна и бриг не показывались, помощи ждать было неоткуда. На корабле был плотник, но он не справился со сложной задачей. Лишь один человек мог спасти корабль и его экипаж — Томас Кохрейн. Он снял пальто и принялся за дело. Адмирал чилийского флота вспомнил практические навыки моряка и рабочего на верфи и сотворил маленькое чудо. Пока его люди лихорадочно вычерпывали воду ведрами, Кохрейн починил насосы — к полуночи она заработали.
Судно было снято с рифа, и Кохрейн повел его в южном направлении. Появились шхуна и бриг, что позволило командующему переместить свой флаг на Монтесуму. Он перевел всех солдат и морских пехотинцев на шхуну и бриг. Порох был залит водой, и воины не могли использовать огнестрельное оружие. Это остановило бы многих, но не Кохрейна. Он убедил людей, что они победят противника штыковой атакой.
После полудня 3 февраля шхуна и бриг бросили якоря вблизи Вальдивии. Местечко называлось Агуада дель Инглес — единственная точка вблизи укрепленного порта, подходящая для высадки десанта.
Кохрейн вводил неприятеля в заблуждение и принял все меры предосторожности: на мачтах обоих кораблей развевались испанские флаги, солдаты и морские пехотинцы не показывались на палубах, катера спускались со стороны моря, чтобы движения нападавших не были видны с берега.
Адмиралу нужен был проводник, и он направил на берег офицера, говорившего по-испански. Офицер сказал встретившим его солдатам неприятеля, что стоявшие на якоре корабли прибыли с мыса Горн и оторвались от своей эскадры в условиях шторма. Испанцы не поверили в эту историю, и около четырех часов пополудни артиллерийские орудия форта Инглес открыли огонь по кораблям Кохрейна. На борту Интрепидо погибли два солдата. Дальнейшее ожидание было бессмысленным, и адмирал бросил людей в бой.
Майор Миллер и сорок четыре морских пехотинца погрузились в катера и направили их к месту высадки. Они энергично работали веслами, борясь с сильными волнами. Испанцы осыпали их градом пуль. Майор Миллер насчитал семьдесят пять солдат противника и чуть не погиб во время плавания — пуля пробила его шляпу и задела голову.
Морские пехотинцы достигли берега и яростно атаковали испанцев. Враг отступил, и в течение часа нападавшие высадили на берег три сотни человек. Проводником выступил испанский солдат, ранее взятый в плен. Бойцы отряда карабкались вверх по крутому склону и достигли форта Инглес. Здесь они разделились на две группы — одна устроила шумную диверсию с криками и пальбой, пуская в дело последние запасы пороха, вторая тихо прокралась вдоль стен, использовала части палисада для возведения моста через ров и атаковала форт с обратной стороны. Испанцы не выдержали комбинированного натиска противника и побежали в направлении форта Карлос, где им открыли ворота. Чилийцы преследовали беглецов и кололи их штыками. Второй форт пал, а за ним и третий.
Следующий объект атаки был очень грозным — замок Корал, возвышающийся над местностью. Защитников замка охватила паника — они были шокированы реальностью ночной атаки, в ходе которой уже погибли сто человек, а еще больше сдались в плен. Испанцы оставляли свои позиции и бежали к гавани, где садились в лодки и отчаливали от берега. Комендант замка полковник Хойос сдался майору Миллеру. К рассвету все форты на западной стороне гавани были в руках чилийцев.
Шхуна Монтесума и бриг Интрепидо вошли в гавань. Артиллерия форта Ниэбла открыла огонь, но снаряды не причинили кораблям вреда. Шхуна и бриг бросили якоря вблизи замка Корал. Кохрейн собрался атаковать форты, расположенные на восточной стороне гавани. Он дал приказ, и началась высадка с кораблей. В этот момент испанцы узрели входивший в гавань О'Хиггинс. Они пришли в ужас от вида 50-пушечного корабля и посчитали, что он подвозит подкрепления. Защитники покинули все форты и бежали в направлении города Вальдивия.
На самом деле, О'Хиггинс давал сильную течь. Кохрейн приказал посадить его на мель, чтобы корабль не затонул.
6 февраля Монтесума и Интрепидо с морскими пехотинцами майора Миллера и солдатами майора Бешефа на борту поплыли вверх по реке в направлении города Вальдивия. Бриг Интрепидо сел на мель и был сильно поврежден, однако это не повлияло на конечный результат уникальной операции адмирала Томаса Кохрейна. Навстречу его победоносным воинам вышла группа местных жителей с флагом перемирия в руках. Они сообщили удивительную весть — испанский губернатор Вальдивии бежал. В городе царил хаос. Испанские солдаты разграбили множество домов горожан.
Кохрейн вошел в Вальдивию и принялся наводить порядок. Он нашел в городе огромный арсенал и корабль Долорес, который позднее был продан за 20 000 долларов. Вечером он отправил донесение Хосе Зеитено, морскому министру Чили. Кохрейн описал свою изумительную операцию и заключил послание следующим образом: «Поначалу я думал разрушить фортификационные сооружения и забрать артиллерию и запасы на борт, но не мог решиться оставить без защиты самую безопасную и самую прекрасную гавань из виденных мною на Тихоокеанском побережье, чьи укрепления должны стоить более миллиона долларов»
[105].
Чилийские власти ничего не знали о действиях Кохрейна с середины января, когда он покинул Каллао. Фантастические известия о взятии Вальдивии вызвали восторг и всеобщее ликование. О'Хигтинс объявил, что все участники славного похода — офицеры и солдаты — будут награждены медалями за храбрость. Он назвал экспедицию «благородным завоеванием»
[106].
Национальный институт Сантьяго и Городской совет выпустили прокламации в честь Кохрейна и его воинов. Министр Зентено написал открытое письмо Кохрейну и подчеркнул великую важность его достижения: «Воспоминания об этом славном дне всегда будут на первых страницах чилийской истории, и имя Вашего превосходительства будет передаваться из поколения в поколение...»
[107]
Верховный правитель Чили по достоинству оценил успехи Кохрейна и воздал ему по заслугам. Жалованье командующего флотом было удвоено, он получил все положенные ему призовые деньги и был дополнительно вознагражден имением площадью 20 000 акров, расположенным на берегах реки Клара.
Кохрейн вернулся в Вальпараисо 6 марта и был встречен как великий герой. Однако события имели и обратную сторону. Кохрейн был мнительным и подозрительным человеком, а прошлые невзгоды и унижения развили эти черты его характера. У него были основания думать, что некоторые члены чилийского правительства ему завидуют. Зентено в частном разговоре заявил, что Кохрейн действовал в нарушение приказов и рисковал жизнями патриотов. Адмирал знал об этом и подозревал Зентено и других министров в желании уволить его со службы. Страхи Кохрейна были явно преувеличенными. Хосе Зентено — великий труженик и создатель чилийского флота — относился к Кохрейну с огромным уважением и всегда внимательно откликался на его просьбы и жалобы. Одна из них касалась болезненного вопроса о выплатах жалованья морякам. Вернувшись в Вальпараисо, Кохрейн узнал о бедственном положении офицеров и других членов экипажей кораблей флота. Иностранцы теряли терпение и дезертировали. В апреле офицеры подали совместную петицию. Кохрейн поддержал их протест и написал письмо Зентено. Он угрожал отставкой, если жалованье морякам не будет выплачено. К 30 мая правительство погасило задолженность перед служащими флота.
