В этот момент Мишка вспомнил все — и новую прическу воспитательницы, и заточенный карандаш, и покрашенный забор, и синий бант в волосах Оли Бондарь, и то, как мама, волнуясь, говорит: «Мишка, у тебя скоро будет брат». Он увидел свои забинтованные руки, почувствовал, что голова под повязкой болит и немного чешется, и повторил про себя, как его только что назвал доктор: «Михаил Александрович». Мишка закрыл глаза. Он запретил себе плакать, но слезы почти сразу потекли на лицо из-под закрытых век. Мишка понял, что, пока он лежал здесь, его тоже подменили, и теперь придется научиться жить с этим. Мишка знал, что больше никогда не будет настоящим.
Алька и черепаха
Потом он столько раз проживал этот день во сне, что иногда начинал сомневаться, происходило все в действительности или было просто самым первым, а потому самым правдоподобным сновидением. В конце июля Альке — свое имя он потеряет значительно позже, когда во дворе института перед вступительными экзаменами, поколебавшись секунду, представится тусклым Сашей, которым после этого останется навсегда, — в конце июля ему должно было исполниться двенадцать, и своего дня рождения Алька дожидался на даче, деля время между книгами и одинокими прогулками по лесу, начинавшемуся сразу за забором их участка. Тем утром он впервые узнал про апории Зенона и теперь играл в Ахиллеса, который никак не мог догнать черепаху по имени Эрнесто Че Репаха, бодро бегущую по лесной тропинке, высоко поднимая гнутые передние лапы и вытянув птичью голову на длинной морщинистой шее дряхлой балерины, закованной в гипсовый корсет. Алька замирал на одной ноге, словно изображение бегуна с древнегреческой вазы, дожидался, когда Эрнесто отбежит подальше, прыгал на то место, где несколько секунд назад была черепаха, и снова застывал в ожидании следующего прыжка.
Когда он, едва удержав равновесие после очередного шага и все еще заметно покачиваясь, поднял глаза на черепаху, оказалось, что Че уже никуда не бежит, а методично обкусывает своим кожистым клювом листья одуванчика, которые протягивает ему присевшая на корточки красивая черноволосая девушка. Откинув в сторону волосы, она посмотрела на Альку, улыбнулась и сказала: «Привет».
Алька никогда раньше не разговаривал с такими красивыми девушками, поэтому он ничего не сказал и только медленно поставил на землю вторую ногу. «Ты слышал когда-нибудь о таком философе — Зеноне?» — спросила девушка. Во сне редко чему-то удивляешься, но Алька хорошо помнил, что не был удивлен и наяву; он кивнул и, как ему тогда показалось, остроумно ответил, сглотнув, правда, на середине фразы: «И еще о таком неудачнике — Ахиллесе». Много лет потом он краснел, вспоминая эти слова, которые явно принадлежали какому-то лихому и несуществующему человеку, и вежливую улыбку девушки, хотя в хорошие дни и был склонен согласиться, что это неплохой ответ. «Люди на Земле, — сказала девушка, — хотят дотянуться до бога, как Ахиллес, который бежит за черепахой, сверкая беззащитными пятками. И каждый раз, когда они пытаются схватить его за бороду, их пальцы сгребают пустоту, потому что человек может прийти только в то место, откуда ушел бог. Бог жил на облаке, пока люди не научились летать по небу. Бог кружился на орбите, пока к нему не поехал Гагарин. Бог управлял приливами и менструациями, сидя на Луне, пока туда не спрыгнул Армстронг. Сейчас бог живет с нами на Марсе, но лет через тридцать на корабле, который ты изобретешь, прилетят люди с Земли, и тогда он навсегда уйдет от нас». «Откуда вы знаете?» — спросил Алька. «Мы умеем видеть будущее. Строго говоря — наиболее вероятное будущее, но это неважно». — «Вы прилетели, чтобы убить меня?» — «Мы не умеем убивать — с нами живет бог. Я просто хотела посмотреть на человека, который заберет его у нас. Мне кажется, ты хороший человек. Почему-то это всегда делают хорошие люди». — «Я могу чем-нибудь помочь?» — «Ты можешь подарить мне черепаху. Я возьму ее с собой, и тогда Ахиллес наконец ее догонит. Назови свой корабль «Ахиллес» — это будет красиво. Подаришь?» Алька кивнул. «Как ее зовут?» «Эрнесто Че Репаха», — сказал Алька и покраснел. «Прекрасное имя. К тому же он пуглив и грациозен, как истинный де ла Серна».
Девушка покрутила между пальцами последний лист одуванчика, похожий на зеленое перо, и протянула его черепахе. Эрнесто отвернулся, и девушка, улыбнувшись, уронила лист на землю. Она взяла черепаху, легко поднялась и ушла в лес, на прощанье молча взъерошив волосы все еще красному Альке.
Когда лето кончилось, Алька уже твердо знал, что никогда не догонит свою черепаху и не заберет бога у марсианской девушки с черными волосами и прохладными пальцами. Вернувшись с каникул, он совсем забросил прежде любимую физику, а после школы выучился на экономиста. Саша, как его теперь звали, ненавидел свою работу и свою жизнь, но когда он думал о людях на Марсе, ему становилось легче. Еще ему становилось легче, когда он уходил к мужикам в гаражи, помогая чинить чужие машины, но это уже было опасно: моторы слишком напоминали о корабле, который он должен был изобрести, чтобы прогнать бога дальше в космос. В такие дни Саша начинал пить.
Иногда ему хотелось убить себя, но он видел, что вокруг живут такие же несчастные люди, занимающиеся скучными и неинтересными вещами, и понимал, что они вместе с ним стерегут покой марсианского бога. И если они находили в себе силы жить дальше, значит, сможет и он. Кто-то из них, наверное, должен был работать под его началом в конструкторском бюро, кто-то стал бы чиновником, отвечающим за марсианский проект, кто-то сам полетел бы на Марс. Но Саша чувствовал, что они тоже видели ту девушку на поляне и потому выбрали серую, бессмысленную жизнь. Продавцы, официанты, журналисты, менеджеры, учителя — он узнавал их повсюду, рыцарей прекрасной дамы с черепахой, и любил их. Саше часто хотелось поговорить с ними о той девушке, о той поляне, об Ахиллесе и черепахе, но он откуда-то знал, что этого ни в коем случае нельзя делать, что это один из тех секретов, которые склеивают мир, проступая из его самых укромных трещин и не давая ему рассыпаться на части.
Встречались, конечно, и люди, которые занимались любимым делом и были всем довольны. Саша понимал, что должен их ненавидеть, поскольку, где бы ни работали эти люди, они все равно приближали полет на Марс, но на самом деле мог их только жалеть, потому что они не знали настоящего смысла жизни и не имели никакого представления ни о красоте, ни о сострадании. Потому что никому из них не снились сны, где они бегут за черепахой по лесной тропинке, в конце которой черные волосы, прохладные пальцы и невыносимое счастье.
Родина Деда Мороза
— Здравствуй, Дедушка Мороз. — Маленькая девушка с рыжеватыми дредами смотрела на Сергея снизу вверх, почти прижимаясь к его красной шубе. В особняке на Басманной, где праздновало Новый год какое-то рекламное агентство, собралось, кажется, человек двести. Свет только что погасили, народ собирался петь караоке. Сергей не любил караоке. К тому же работа на сегодня уже закончилась, и теперь он пробирался сквозь толпу к выходу.
— Что ты мне подаришь на Новый год? — Девушка громко втянула через трубочку остатки коктейля и засмеялась.
Сергей вздохнул.
— А ты хорошо себя вела в этом году?
