Основываясь на таком выводе, Ставка передала, как уже упоминалось выше, 30-ю армию из Западного фронта в Калининский. Однако в той ситуации Конев не смог эффективно использовать ударную силу ее войск, а Жукову не удалось помешать отходу врага, так как он лишился самой сильной армии. В наступлении произошел сбой, который, конечно, был на руку немцам: они успели отвести главные силы обеих танковых групп на заранее намеченный рубеж.
Подобным же образом недооценил противника и командующий Западным фронтом. Об этом свидетельствует приказ от 20 декабря, в котором Жуков требовал от армий продвигаться к рубежу Зубцов, Гжатск с темпом до 15 км в сутки
[95]. В свою очередь, командующие армиями, стремясь сразу же опрокинуть противника, вели наступление на широком фронте. И это было вполне закономерно с их стороны, ведь они тоже считали, что имеют дело с арьергардами врага. Вот почему у них и в мыслях не было встретить такое упорное его сопротивление. Бои на рубеже рек Лама и Руза приняли затяжной характер.
К чести Жукова, он быстро осознал свою ошибку в оценке противника и уже 22 декабря дал указания военным советам всех армий по организации прорыва обороны на узком участке фронта
[96]. А на другой день он направил командующему 20-й армией специальную директиву по прорыву обороны на волоколамском направлении
[97]. Это было вызвано тем, что армия, в отличие от других войск правого крыла Западного фронта, уже 20 декабря смогла вклиниться в оборону противника на западном берегу реки Лама у села Ивановское (1,5 км северо-западнее Волоколамска).
Особо следует сказать о решительности и храбрости моряков 64-й стрелковой бригады. Посаженные десантом на боевые машины 24-й танковой бригады полковника В. П. Зелинского, они пытались с ходу овладеть селом, но, встреченные огнем противника, вынуждены были спешиться. Бои затянулись. Атаки тихоокеанцев сменялись контратаками противника. Бои принимали здесь все более ожесточенный характер. Немцы бросали в контратаки превосходящие силы пехоты и танков. Но моряки, возглавляемые командиром 1-го батальона старшим лейтенантом М. А. Токаревым, стояли насмерть и противника к своим позициям не подпускали. Немцы, готовя очередную контратаку, усилили огонь по боевым порядкам батальона и под его прикрытием устремились на моряков. В тяжелом положении оказались тихоокеанцы: не имея окопов и других оборонительных сооружений, они были очень чувствительны к огню врага. Их ряды таяли. От разрыва вражеского снаряда погиб и Токарев. В этот критический момент управление батальоном взял на себя командир бригады полковник И. М. Чистяков, и моряки устояли. Немцам не удалось в этот день выбить их из села
[98].
Но 23 декабря положение изменилось к худшему: части 106-й пехотной и 5-й танковой дивизий противника после четырехчасовых ожесточенных уличных боев захватили Ивановское
[99].
Как мы видим, немцы, оценив серьезность этого не столь уж существенного вклинения советских войск, привлекли значительные силы для восстановления своей обороны по реке Лама. Но генерал-майор Власов не придал этому эпизоду должного значения, а потому не усилил группировку войск в Ивановском необходимыми резервами. Бездействие командарма привело к тому, что стала реальной утрата только что с таким трудом захваченного плацдарма. Именно тогда и вмешался Жуков в управление войсками 20-й армии. В своей директиве он дал Власову необходимые указания по организации прорыва, одновременно он усилил армию стрелковой дивизией и двумя дивизионами «катюш».
Не вдаваясь в детали хода боевых действий, следует все же отметить, что реализовать требования директив Жукова от 22 и 23 декабря войскам правого крыла фронта так и не удалось. Лишь 20-я армия достигла некоторого успеха: овладела Ивановским и вышла на рубеж 3–4 км западнее и юго-западнее Волоколамска
[100].
Упорные и кровопролитные бои войск 20-й армии продолжались до 6 января, то есть 18 дней подряд они пытались прорвать оборону врага на Ламе. Итогом их явился захват плацдарма на западном берегу реки размером около 10 км по фронту и до 5 км в глубину. Но прорвать оборону противника они не смогли.
При этом противоборствовавшие стороны несли огромные потери. Так, только 106-я пехотная и 6-я танковая дивизии вермахта (с 25 по 30 декабря) потеряли 2575 человек
[101]. Ну а о потерях соединений 20-й армии можно судить на примере одной 352-й стрелковой дивизии, полки которой с 24 декабря по 4 января лишились 7529 человек, или 95,7 % первоначального состава
[102]. Кстати, и в соседней 354-й стрелковой дивизии со 146-й танковой, 40-й и 49-й стрелковыми бригадами оставалось в наличии 377 штыков и 15 танков
[103].
Что касается результатов наступательных действий войск 1-й ударной, 16-й и 5-й армий, то с 20 декабря по 7 января они были безуспешными: им не удалось не только осуществить прорыв, но даже и вклиниться в оборону на этом промежуточном рубеже противника. Сражение приняло затяжной, а по существу, позиционный характер.
Разбирая подоплеку приостановки наступления на рубеж рек Лама, Руза, Москва, необходимо выделить несколько причин. Это слабый численный состав войск правого крыла фронта, хронический недостаток боеприпасов, исключительно трудные условия подвоза материальных средств по заснеженным дорогам, отставание артиллерии, совершенно недостаточная степень огневого поражения противника, не говоря уже о слабой подготовке командного состава, несколоченности подразделений и плохой выучке бойцов. По-прежнему практиковались фронтальные атаки опорных пунктов врага вдоль дорог. Правда, к этому войска вынуждал глубокий снежный покров, а для обходного маневра по снежной целине не хватало специальных лыжных подразделений. Оттого что маршевое пополнение обычно прибывало невооруженным, фронту и армиям приходилось организовывать сбор оружия прямо на поле боя. Ну а о степени обеспеченности войск боеприпасами говорит такой факт: «В складах 16-й армии к исходу 1 января 1942 года не оставалось ни одного выстрела для полковой артиллерии; имелась всего одна тысяча выстрелов для дивизионной артиллерии и 400 выстрелов для 152-мм гаубиц»; было 0,4 заправки автобензина и 0,5 — дизельного топлива
[104].
