Так все-таки когда же был основан Киев? Сразу следует четко оговорить, что речь пойдет не о времени возникновения первых человеческих поселений на берегах Славутича, а именно о возникновении города Киева, ставшего впоследствии столицей Древней Руси. Замечание существенное. Люди жили на днепровских берегах с незапамятных времен. То тут, то там вырастали поселения земледельцев, давно оценивших плодородие лесостепных черноземов, возникали стоянки охотников, время от времени высовывавших нос из небедных дичью лесов, раскидывались кочевья степняков, забредавших со своими табунами с просторов причерноморских степей. Поселения, стоянки и кочевья образовывались, жили своей жизнью и умирали. Потом появлялись новые и вновь бесследно исчезали. На днепровских берегах сменялись этносы, культуры и языки. Хуже обстояло с городами. Хотя на побережье Черного моря и в устьях впадающих в него рек греки охотно основывали свои колонии еще с VI века до н. э., днепровскому устью в этом не везло. Единственный в Нижнем Поднепровье греческий город Ольвия стоял на берегу Днепро-Бугского лимана, скорее на Южном Буге, чем Днепре. Но вот, в конце концов и в Среднем Поднепровье вырос город, да не просто город, а стольный град древней Руси, «племенной центр полян», «мать градам русским». Вырос, это — факт. Вот только когда?
По современным научным понятиям поселение может считаться городом, если в нем есть администрация, какая-никакая экономика (торговля, ремесла) и постоянно функционирующая связь с другими городами. Для средневекового европейского города, как правило, подразумевается еще наличие фортификационных укреплений. Исторический момент возникновения города обусловлен проявлением в населенном пункте всех этих признаков. Но для определения возраста любого поселения существует еще одно обязательное условие: с момента его возникновения проживание населения в нем должно быть непрерывным. Населенный пункт может менять свое название, но жизнь в нем не должна прерываться. Например, Византий греки основали в VII веке до н. э., в IV веке н. э. он был переименован в Константинополь, сейчас называется Стамбулом. Но это все один и тот же город, жизнь в котором непрерывно бурлила двадцать шесть веков. Стало быть, Стамбулу более двух с половиной тысяч лет. И наоборот. Если город умер, а спустя какое-то время, измеряемое поколениями, возродился на том же месте, то это уже другой город, даже если он принял прежнее имя.
В советской историографии годы рождения городов было принято устанавливать по датам, под которыми они впервые упомянуты в наших летописях. В частности, именно так «установлено» время основания Москвы. Понятно, что города далеко не всегда удостаивались внимания летописцев непосредственно после возникновения. Обычно упоминание города в летописи — свидетельство того, что город уже существует, а не того, что он только что возник. Это с одной стороны. С другой стороны, безусловным свидетельством существования городов летописные строки можно было бы считать, если бы нашим летописям можно было безоговорочно верить. К сожалению, нельзя. В «Повести временных лет» (далее для краткости ПВЛ) под 862 годом упоминаются города Новгород, Белоозеро, Изборск, а спустя еще два года Полоцк и Ростов. Уж кто-кто, а Великий Новгород перерыт археологами так основательно, как ни один другой город в России, и сейчас можно считать установленным, что на самом деле он возник где-то в середине X века. А прочие города на земле древней Руси начали появляться лишь с XI века. Врет ПВЛ: в 860-х годах не было ни Новгорода, ни Белоозера, ни Изборска, ни Полоцка, ни Ростова. Так что и в отношении Киева верить летописям, по крайней мере в вопросах хронологии, не стоит, однако заглянуть в них небезынтересно.
Формально самое раннее датированное упоминание в ПВЛ Киева можно найти в статье 862 года, посвященной призванию Рюрика, то есть синхронно с первым упоминанием Новгорода. Однако свойственный ПВЛ некоторый сумбур в изложении материала, особенно в случае конкретно этого перенасыщенного событиями года, позволяет допустить и такой вариант, что Аскольд с Диром наткнулись на «мал городок» Киев по пути из Новгорода в Царьград лишь спустя пару лет после «призвания Рюрика», то есть в 864 году. Однако в Большой советской энциклопедии указана еще одна, более ранняя, дата: 860 год.
В советской историографии общепринято и считается само собой разумеющимся, хотя и без каких-либо оснований, что летописный поход Аскольда и Дира на Царьград, датируемый ПВЛ 866 годом, — это и есть хорошо известный из византийских хроник реальный набег руси на Константинополь 860 года. На самом деле в касающихся этого события византийских документах нет имен ни Аскольда, ни Дира, никоим образом не помянут и Киев. Но даже если волюнтаристски поставить знак тождества между летописным походом Аскольда с Диром и реальным нападением руси 860 года, все равно утверждение Большой советской, что «Киев впервые упоминается в русских летописях в 860 году», есть вранье. В ПВЛ 860 год вообще не отмечен никакими событиями.
Таким образом, главная советская энциклопедия потчевала нас бессовестной ложью, и эта ложь весьма симптоматична. Она служит косвенным признанием того, что ПВЛ в отношении конца первого тысячелетия не исторический документ, а сборник мифов и легенд с совершенно произвольно проставленными в нем «датами» неких мифических событий, участниками которых, соответственно, являются мифические персонажи вроде семейства Кия, Аскольда с Диром, Рюрика с братьями и Вещего Олега. У автора энциклопедической статьи (энциклопедиста!) наша летописанина за IX век до такой степени не вызывает доверия, что он предпочел вставить выдуманную, но коррелированную с византийскими хрониками дату, а не явно черным по белому проставленную в ПВЛ! Исправлять датировки ПВЛ по другим, заслуживающим доверия, документам и тем более пытаться соединить византийскую хронологию с отечественными летописными мифами — занятие пустое и неблагодарное. Мифы лучше вообще оставить литературоведам, а в историографии пользоваться документами, непосредственно византийскими, арабскими и хазарскими, которые хотя и более скупы в отношении событий на далекой Руси, но, по крайней мере, не ангажированы и не фальсифицированы касательно фактов древней русской истории.
В связи с первым упоминанием Киева в летописях интересен такой еще казус. По версии ПВЛ, Киев был основан семейством Кия, но время его жизни и соответственно дата основания города обойдены там молчанием. Что, впрочем, естественно: мифы не знают дат. Однако время жизни Кия сумел «вычислить» академик Б. Рыбаков, и по его «расчетам» получилось, что Кий жил и основал названный в его честь город во времена византийского императора Анастасия Дикора, то бишь в начале VI века н. э.
[92]. Увы, эти «расчеты» — не более чем историко-математический курьез, о котором историки стараются стыдливо не вспоминать, особенно в связи с именем прославленного академика. А может быть не такой уж и курьез — «расчеты» были предъявлены общественности непосредственно накануне официального празднования 1500-летия Киева. Не по заказу ли властей предержащих? Кто ж теперь ответит, но результат слишком уж похож на типичную школьную подгонку под ответ.
Широко распространено мнение, что 1500-летие Киева выдумал тогдашний первый секретарь ЦК компартии Украины В. Щербицкий. Ой ли? Хотя последнее слово в такого рода вопросах в пределах вверенной ему советской республики безусловно было за ним, вряд ли партийный босс был способен лично изобрести подобное. Кто-то из украинских научных или околонаучных кругов должен был «подкинуть идею». И вот тут «расчеты» светила советской академической науки оказались как нельзя более кстати. Но поскольку в наше время связывать имя Рыбакова с этой курьезной подгонкой под ответ считается моветоном, пришлось подыскать другие «научные основания». Вот как, например, объясняет, уже без ссылок конкретно на Рыбакова, высасывание из пальца «советскими учеными» идеи 1500-летнего юбилея его города киевский археолог М. Сагайдак: «Большинство влиятельных советских ученых отсчитывали историю Киева от первого упоминания славян в византийских летописях. Так и возникла эта дата «1500 лет», которую пышно отпраздновали еще в советское время»
[93]. Прямо как у Владимира Владимировича… нет-нет, не Путина — Маяковского: «Мы говорим Ленин, подразумеваем — партия…». Вот и мы говорим Киев, подразумеваем… славян. Вероятно тех самых, которые, по словам мэра Киева Л. Черновецкого, еще десять тысяч лет назад лазили по днепровским склонам, мечтая о независимой Украине. А чтобы не продирать шаровары, срываясь с днепровских круч, эти древние украинцы наскоро их замостили и соорудили «мать городам», вот только почему-то не украинским, даже не славянским, а русским. Ошибочка, видать, вышла.
