ПОСЛЕДНИЕ КАГАНЫ, ПЕРВЫЕ КНЯЗЬЯ?
Рахоноу Рос ис Кеосарии…
Кириллическая надпись на гривне Мономаха
Если русь начала X века уже могла совершать рейды на Каспий по Дону и Волге, то логично предположить, что тем более не остались без ее внимания реки бассейна Черного моря. В первую очередь соседние с Крымом Дон и Днепр. Действительно, самые ранние найденные в Поднепровье византийские монеты отчеканены императором Михаилом III, время правления которого (842–867) всего на одно-два десятилетия отстоит от отмеченного Вертинскими анналами появления начальной руси в Европе. С другой стороны, археологически установлено, что самые ранние скандинавские следы в Киеве появляются только на рубеже IX–X веков. Делая выбор в рамках альтернативы, оставлены ли эти следы собственно скандинавами, спустившимися по Днепру с его верховьев из Гнездова, или начальной русью, поднявшейся вверх по Днепру из Черного моря, предпочтение безусловно следует отдать скандинавам. В их пользу говорят два соображения.
Во-первых, только что затронутый нами временной фактор. Начальная русь должна была бы появиться в Среднем Поднепровье и наследить там не в начале десятого, а никак не позже середины девятого века. С другой стороны, скандинавская экспансия на юг по путям «из варяг в хазары» и «из варяг в греки» археологически прослеживается как вполне последовательная. Она началась из Старой Ладоги в устье Волхова в первой половине IX века, к его середине скандинавы обосновались на верхней Волге и Рюриковом городище у истоков Волхова, во второй половине века они уже обжились в Гнездове в верховьях Днепра. Так что вполне естественным выглядит их появление в среднем течении Днепра и Киеве на рубеже следующего века. Ни раньше, ни позже.
Во-вторых, можно ли вообще соотносить «скандинавские следы» с крымской русью рубежа IX и X веков? Вряд ли у этой руси оставалось что-либо скандинавское кроме германского языка и приверженности мореходству как основе их варяжского, то есть купеческо-пиратского существования. Во всех доступных археологическому наблюдению бытовых аспектах начальная русь была уже народом не скандинавским, а причерноморским. Это хорошо видно из описания руси Ибн Фадланом и наглядно проявилось в написанном Львом Диаконом «портрете» Святослава.
Итак, следует ожидать, что начальная крымская русь посещала Среднее Поднепровье примерно с середины IX века. Не исключено, что именно ей мы обязаны византийскими монетами Михаила III в киевской земле. Также вероятно, что она имела в Среднем Поднепровье свои торговые фактории. Например, в Вышгороде и Шестовицах. Но все же не Поднепровье было объектом ее интересов в IX веке. Тогда молодой руси — народу, порожденному скандинавскими викингами и все еще до мозга костей варяжскому, — вполне хватало акватории Черного моря. Начав с Крыма и ближайших к нему черноморских берегов, по мере мужания и самоутверждения начальная русь быстро расширяла географию своих пиратских набегов в акватории Черного моря и завершила первый этап этого расширения знаменитой атакой на Константинополь 860 года. Следующий этап экспансии руси знаменуется неожиданным ее появлением на Каспии, где она уже четыре года спустя начала терзать хазарский каганат и арабский халифат. То есть объектами интереса начальной руси быстро стали крупные приморские государства, даже правильнее сказать — империи, с развитой морской торговлей и богатыми портовыми городами, куда можно было легко доплыть и где можно было хорошо поживиться. Бедное Среднее Поднепровье за труднопроходимыми порогами под эти критерии никак не подпадало.
Чтобы, следуя примеру Рольфа Пешехода, каганы руси решились порвать с традиционным образом жизни и осесть на землю, ценности которой они долго не понимали и на которую соответственно раньше не обращали внимания, дол-жен был радикально поменяться их менталитет, должно было вырасти новое поколение ольгов-каганов, хорошо знакомых с образом жизни дворов восточных падишахов и европейских монархов. Если верить Ибн Фадлану, оно подросло уже к первой четверти X века. В его описании «каган-рус» — уменьшенная и в чем-то даже карикатурная копия хазарского кагана, с которой уже никак не вяжется романтика скитальческой жизни начальной руси. Русский каган у Ибн Фадлана ведет прозаически сибаритский образ жизни в неге и роскоши и даже дела управления подданными перекладывает на плечи своих заместителей. Но, даже если это описание фотографически точно, оно вряд ли относится ко всем правителем тогдашней руси. Переход от кочевой жизни к оседлой у нее не был одномоментным, он длился более полувека и закончился только с гибелью последнего ольга-варяга Святослава. Вероятно важным фактором оседания руси на землю стало появление таковой земли в Среднем Поднепровье и закреплении ее за ольгой Ольгой.
На роль первого ольга рода русского, которого мы хоть с каким-то основанием могли бы называть исконно киевским князем, просится летописный Ярополк. Собственно, только именем да фактом княжения в Киеве и ограничиваются все наши знания об этом персонаже ПВЛ. Но факт ли это? Никому кроме авторов ПВЛ не известна такая историческая личность. Но и они не сообщают ровным счетом ничего ни о дате, ни о месте рождения Ярополка, ни о его матери, лишь голословно утверждая, что он якобы был старшим сыном Святослава. На самом деле совершенно не очевидно, что первые киевские властители, Ярополк и Владимир, которых ПВЛ записала в сыновья Святослава, состояли с ним в родстве, разве что весьма дальнем через северную родню Игоря
[85].
Строго говоря, у нас нет твердой уверенности не только в том, был ли Ярополк сыном Святослава и первым настоящим киевским князем, но вообще существовал ли он в природе. Ведь Ярополка нет в генеалогической цепочке киевских князей митрополита Илариона, и он подобно Вещему Олегу не оставил после себя ни одного вещественного следа. Правда, известны так называемые псевдодирхемы Ярополка. Но эти монеты нисколько не подтверждают, а скорее опровергают существование такого киевского правителя своими арабскими (!) надписями, норманнским геральдическим знаком и, главное, местами их находок: из одиннадцати известных экземпляров этого псевдодирхема восемь были найдены в Швеции, два в Польше и один в Эстонии. Вот и спрашивается: причем тут Ярополк, Киев и вообще Киевская Русь? Ничего не связывает эти псевдодирхемы с Киевом, а с Ярополком — только время чеканки, совпадающее со временем его княжения в Киеве на страницах ПВЛ. Не донесла до нас правителя Киевской Руси с таким именем и народная память, безусловно отдав первенство Владимиру Крестителю.
И все же, если Ярополк действительно существовал и стал первым киевским правителем, то откуда он мог быть родом и как попал в Киев? На эту тему можно только фантазировать, основываясь на косвенных данных, которые как будто указывают на запад. Это и совпадение второго компонента имени с именем моравского князя Святополка, и отзвуки в ПВЛ борьбы Ярополка с другими ольгами руси за обладание Древлянской землей, и известные нам дипломатические связи Руси того времени. Хроника Ламперта Герсфельдского упоминает послов Руси у германского императора Оттона II под 973 годом, то есть во время княжения Ярополка по хронологии ПВЛ. Возможно, это было матримониальное посольство, так как одной из жен Ярополка якобы была Кунигунда, дочь родственника Оттона. Наконец, согласно пересказу В. Татищевым Никоновской летописи, Ярополк поддерживал какие-то дипломатические отношения с римской курией.
