— Фанатическая воля к защите той территории, на которой стоят войска, должна прививаться каждому солдату всеми, даже самыми жестокими средствами. Если любая часть в равной мере проникнется такой волей, то все атаки противника, даже если они на отдельных участках привели к вклинениям или прорывам в линии фронта, в конечном итоге будут обречены на неудачу. Каждый офицер и каждый солдат должны осознать, что при отступлении войска будут в большем объеме подвергнуты опасностям русской зимы, чем на позициях, пусть и не оборудованных в должной мере, не говоря уже о значительных и неизбежных при любом отступлении материальных потерях. Русские будут немедленно наступать вслед за отходящей частью и будут постоянно атаковать ее, не давая возможности остановиться, так как тыловые позиции не подготовлены.
Фюрер в своей речи обратился к печальному опыту Наполеона:
— История отступления Наполеона грозит повториться вновь. Поэтому отход возможен лишь с тех участков, где подготовлены тыловые позиции. Только если солдат видит, что, оторвавшись от противника, он займет пусть даже наспех оборудованную позицию, он поймет этот отход. Только тогда доверие между войсками и командованием не будет подорвано. Если же войска будут отходить с позиции, на которой они уже обжились, и на новом месте не получат соответствующей замены, то в результате такого отступления может развиться кризис доверия к руководству.
Гитлер потребовал всеми средствами не допустить падения боевой численности дивизий, используя как можно больше людей на передовой. Войскам приказывалось упорно оборонять каждый населенный пункт, а при отходе сжигать и разрушать все деревни, чтобы лишить советские войска использовать их для расквартирования. Гитлер внушал своим солдатам и командирам, что противник бросает в бой последние силы, а потому «важно укрепить уверенность в своих силах и волю сражаться с противником и преодолеть трудности, связанные с погодными условиями, пока подойдет достаточное пополнение и фронт будет окончательно укреплен».
Штаб группы армий «Центр», направив командующим армиями и танковыми группами телеграмму с изложением выступления Гитлера, подчеркивал: «Просьба довести до сведения подчиненных командных инстанций вышеизложенный ход мыслей. Войска оправдают доверие фюрера»
.
Призыв Гитлера возымел воздействие. Войска группы армий «Центр» стали оказывать все более ожесточенное сопротивление. Соединения правого крыла Западного фронта, несмотря на настойчивые требования Жукова, так и не смогли прорвать вражескую оборону на рубежах рек Лама и Руза. Лишь 20-й армии после 18-дневных ожесточенных боев удалось захватить небольшой плацдарм на западном берегу Ламы. Противник в период с 20 декабря 1941 г. по 7 января 1942 г. прочно удерживал оборону, ликвидируя все попытки войск 1-й ударной, 16 и 5-й армий вклиниться в нее.
На левом крыле Западного фронта 30 декабря удалось выбить противника из Калуги. В начале января 1942 г. советские войска вышли в район железной дороги Калуга — Малоярославец (49-я армия) и продвинулись на 15–25 км в сторону Юхнова (50-я армия), а 10-я армия подошла к железной дороге Вязьма — Брянск западнее и юго-западнее Калуги. На этом наступление войск левого крыла остановилось.
В центре Западного фронта контрнаступление началось позднее, 18 декабря. Перед этим армиям центрального участка ставилась задача только сковать 4-ю полевую армию противника, чтобы лишить его возможности перебрасывать войска на другие участки фронта. Однако немецкое командование, воспользовавшись нерасторопностью советских войск, сумело перебросить часть сил на ржевское и тульское направления. В результате сопротивление фланговых группировок противника севернее и южнее Москвы снова возросло. Это вынудило Жукова поздно ночью 16 декабря потребовать от армий центра продолжать «безостановочное преследование противника» и 19 декабря овладеть рубежом западнее р. Нара. Но из этого ничего не получилось, и затяжные бои продолжали идти на прежних позициях. Лишь после занятия советскими войсками Калуги и возникшей угрозы их выхода в тыл 4-й немецкой полевой армии противник 24 декабря начал отвод своих войск на новую линию обороны.
В ходе контрнаступления Жуков руководил боевыми действиями с командного пункта в Перхушкове. События развивались стремительно и непрерывно, поэтому в войска он выезжал только в случаях крайней необходимости. Успел побывать в этот период в армиях Рокоссовского, Говорова, Голубева, Захарова, главным образом для того, чтобы помочь командующим согласовать свои действия с соседями.
На участке Наро-Фоминск, Каменка войска 43-й армии генерала Голубева долго не могли опрокинуть противника с занимаемых позиций. Жуков дважды, 21 и 24 декабря, выезжал на передовую, на месте знакомился с обстановкой, беседовал с командирами полков. Вместе с командующим армией выходил на передний край, в окопы. И только после того, как были подтянуты резервы и осуществлена перегруппировка войск, 43-я армия сумела прорвать вражескую оборону и освободить 26 декабря Наро-Фоминск.
В тот же день 33 и 43-я армии получили приказ начать преследование противника на можайском и малоярославецком направлениях. В результате советские войска к концу декабря вышли к рекам Протва и Лужа, 2 января 1942 г. освободили Малоярославец, а 4 января — Боровск. Но дальнейшее их продвижение противник остановил.
В январе 1942 г. на Западный фронт приехала монгольская делегация с подарками для советских воинов во главе с X. Чойбалсаном. Жуков тепло встретил своих друзей по Халхин-Голу. Несколько дней делегация провела на Западном фронте, а вернувшись в Москву, Чойбалсан пригласил к себе Жукова и вручил ему монгольский орден Красного Знамени.
Контрнаступление советских войск на Западном стратегическом направлении имело огромное значение не только в военном отношении, но получило и большой политический резонанс. Впервые во Второй мировой войне удалось сначала остановить считавшую себя непобедимой германскую армию, а затем нанести ей чувствительное поражение. Красная Армия отбросила врага на 100–250 км от Москвы и ликвидировала угрозу советской столице. Немецкие войска утратили стратегическую инициативу, замысел молниеносного разгрома СССР оказался чересчур самонадеянным. Впереди замаячила перспектива затяжной войны.
Но все же положение немецких войск в декабре 1941 г. было отнюдь не таким плачевным, как об этом было принято у нас говорить, особенно в советское время. Например, в труде «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» отмечалось: «Гитлеровцы потеряли огромное количество солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными. По их собственным данным, боевой состав каждой дивизии 4-й танковой армии на 4 января 1942 г. равнялся одному усиленному батальону… Вражеские войска потеряли тысячи орудий, пулеметов, автоматов, сотни танков и самолетов. Все поля и дороги Подмосковья были загромождены брошенным противником вооружением, техникой, автотранспортом и другой военной техникой»
.
В действительности потери врага не были столь катастрофическими. По уточненным данным, группа армий «Центр» с 6 декабря 1941 г. по 7 января 1942 г. потеряла около 116 тыс. человек, или 14,5 % состава дивизий, бригад, отдельных полков и батальонов
. В декабре она получила 40,8 тыс. человек маршевого пополнения, что позволило на одну треть восполнить понесенные потери.
