Берия приехал к нам на дачу в начале сентября. Он не был знаком лично с Людмилой до этого, из-за маленького ребёнка она ни на какие торжества не ездила, и, вообще, немного сторонилась «кремлёвских дам». Видимо, Лаврентий Павлович решил лично познакомится с человеком, из-за которого его чуть не угрохали. Он привёз много отличного вкусного вина, а его ординарцы вовсю хозяйничали в парке, готовя шашлыки и барбекью. Мы сидели в тени башенки дачи, Серёжке было более интересно помогать готовить шашлыки, поддерживать огонь и подносить воду, Юрий, естественно, забрался к маме на ручки, а мы сидели справа и слева от Людмилы и наслаждались вкусным вином, приятным ветром и дразнящими запахами кавказской кухни.
— Людмила Юрьевна! Я заехал погостить и познакомиться, заодно ещё раз поблагодарить Павла Петровича, что он добился нормального расследования моего дела. Я смотрю, что ваши раны пошли на поправку. Обидно, наверное: всю войну пройти, а после войны получить такие раны.
— Когда меня из армии уволили, мне Павел сказал, что у него опять 41 год. Я не поверила. А напрасно!
Берия с некоторым удивлением посмотрел на меня.
— Был такой разговор. Я как чувствовал, что война не закончилась, а только начинается, Лаврентий Павлович.
— Слушай, Павел Петрович, давай на «ты» в неслужебной обстановке! — и он поднял бокал, приглашая выпить на брудершафт. Выпили и поцеловались. Кавказ любит традиции!
— Я этого стервеца не раскусил, обидно! Всегда он был исполнительным и точным, никаких зацепок. Я читал его показания у Курчевского. На золоте взяли. Жадным оказался, сволочь. Кстати, очень качественно работал Курчевский. Ты давно его знаешь?
— С конца 43 года. Он входил в мою «команду», как представителя Ставки. Там и обратил внимание, что очень умный и дотошный следователь. И объективный. Ну, и после войны, он много работал по предателям, шпионам и полицаям. Ещё опыта набрался. Мне во всей этой истории не понравилась быстрота действий Генеральной Прокуратуры и Вышинского. То, что Сталин может вспылить и рявкать — все знают, но почему так: раз-два и приговор! Почему по-серьёзному не разобраться, что случилось?
— Не любит меня Вышинский, давно не любит. Меня многие не любят. А кто отменил ВМСЗ?
— Сам. Все молчали. Я — тоже. Он, к тому времени, ещё не отошёл. Удалось поговорить с ним на эту тему только через пять дней.
— Понятно, спасибо. Ты Его меньше знаешь, поэтому не боишься. Да-да, это заметно. Ты и меня не боялся, это было видно. Иногда хотелось «шугнуть», но я понимал, что человека с таким количеством боевых вылетов просто так не напугать. Да и поводов ты не давал. Видишь, как всё сложилось: не держал ты на меня обиды, вот и помог, а те, которые боялись, решили воспользоваться случаем. Давай за это и выпьем! За человеческие отношения!
Принесли стол и удивительно вкусные шашлыки, быстро расставили сервировку. Ординарцы у него были вымуштрованы до предела. Берии хотелось выговориться: шок от ареста ещё не прошёл, да и, как он сам сказал, били его на допросах очень крепко, пока не появился Курчевский.
— Я издал приказ, запрещающий применение физического воздействия на арестованных и заключённых. И подал ходатайство о включении этого в УК. Поддержишь?
— Если мне зададут вопрос, несомненно. А так — не моя епархия. Предпочитаю не соваться в чужой монастырь.
Он пробыл у нас три дня, потом уехал в Гудауту.
А вот и «красавишна»! Приплыла по морю в то время, когда я хожу купаться! За дачей явно наблюдают! Видимо, из Ласточкина гнезда. Вышла из морской пены и красиво упала! Сыграно отвратительно! Не верю!(С) Ей лет 17–18. Бюст 4 номер, достаточно крупная задница. Я, даже, знаю её имя и фамилию, довольно известная советская актриса, в моём времени. Видимо, используют втемную. Вызвал охрану, и попросил отвезти, куда скажет. И установить наблюдение. Студенты ПедВуза в это время обязаны сидеть в аудиториях, а не пересекать заливы Чёрного моря с целью познакомиться с Министром Обороны. Пауза затянулась, она осталась лежать на пляже. Бесчеловечный министр сходил сам за охраной, а возле «Венеры» стоял его «верный пёс». Может быть, он и договорился с ней о свидании! Не знаю! Но меня разбирал смех, и я, поэтому, сбегал в дом. Всегда смешно наблюдать за постановкой режиссёров-неудачников. Ну, вы и влипли, ребята!
— Костоломы! Это не осназ ГРУ, а обыкновенные костоломы! Зачем требовалось ломать руку и челюсть известному советскому режиссёру?
— Так, товарищ маршал! Он же убежать хотел!
— И что? Он бегает быстрее вас? Может быть, его взять в осназ?
— Да нет! Медленнее. Просто по привычке, товарищ маршал.
— А на фига нужен был перелом копчика?
— Ну, товарищ маршал! Так он идти не хотел! Не на себе же волочь алма-атинского героя!
— Лентяй ты, старший лейтенант Мосолов, Роберт Павлович! А ещё разведчик! С фронтовым опытом! Три выброски в дальний поиск. Три ордена! Как тебе не ай-яй-яй! Благодарю за службу! Свободен! На пять суток! Отдыхай, капитан Мосолов!
— Служу Советскому Союзу!
В Ласточкином гнезде взяли всех. Определили, кто был наблюдателем, кто координатором. На берегу, откуда стартовала «красавишна», ещё двоих, но это — «массовка» с Мосфильма. Режиссер приказал, они и выполнили, дескать, для фильма требуются. Плюс, снятый ролик выявил ещё одного человека, за которым пошла «наружка». Подключилось местное управление МГБ и пограничники. Двух человек взяли на «закладке». Один из них — сотрудник американского посольства в Москве.
В тот же вечер в ресторане «Морской Вокзал» города Ялта за вторым столиком от эстрады, офицеры 15 бригады обмывали 4-ю звезду самого бесперспективного, но самого везучего офицера бригады: уже капитана Мосолова.
— Мужики, наливаем! Робик! За тебя! За то, чтобы разменять это на большую звезду и зигзаги. Ты единственный из всех наших вернулся с группой из Восточной Пруссии, 12 групп посылали! И сейчас тебе опять повезло! Так бы и сидел в старлеях! За тебя! Вздрогнули!
— Уф! Что ты заладил: повезло-не повезло! Я не об этом! Когда министр ругаться начал, я себя уже опять лейтенантом вообразил! А министр — ничего мужик, хоть и на маршала не похож.
— Ну да! Я слышал, что он войну лейтенантом начал, в 41-м. Ты, Роб, когда на фронт попал?
— В 44-м.
— А он с 41-го! Ты много живых лейтенантов 41 года видел? — Мосолов наморщил лоб.
— В бригаде? У нас таких нет.
— А он маршалом стал! Но, говорят, за наши спины не прятался. На фронте ведь много разных мест, сам знаешь. Чем дальше от фронта, тем больше орденов и звездочек.
— Ну, мы тоже не на передке сидели, а с орденами у нас не густо. Да и состав сменился не один раз. Остались только те, кому повезло.
— Ну, ты сравнил! Мы — разведка, а он — лётчик.
— Да тоже самое, если летаешь. А он летал, до самого конца войны. А пуле всё равно: маршал ты или сержант.
