— Это — зам Верховного? — она провела рукой по лбу. — Ничего себе! Вот тебе, милочка, и вышла замуж за лейтенанта!
— Что сделаешь, милая. Война. «Или грудь в крестах или голова в кустах!»
— А я-то думаю, чего это какие-то люди приходят и пытаются убраться, мусор вынести. Я их выгнала, сама хожу. И ещё: двое каких-то людей постоянно за мной ходят, когда я с Серёжкой гуляю по парку возле Кремля.
— Да, ты под охраной. Этот дом тоже охраняется.
— Они здорово помогли, когда у меня на улице попытались сумочку вырвать. Догнали мальчишек быстро, но отчитали меня за рассеянность. Сказали, что уголовников в Москве много. Но они не сказали мне, что охраняют именно меня, я думала, что это патруль.
— В патруле три человека, или больше. Устав забыла?
— Нет, наверное, просто не подумала. А зачем меня охранять?
— А вдруг ты знаешь «военную тайну», а буржуины тебя схватят и пытать начнуть? Ладно, смех смехом, но тут не фронт, и тебе надо быть осторожнее. Особенно с нашими фронтовыми привычками: все кругом общее, двери всегда открыты.
Она налила мне тарелку вкусно пахнущего борща и принялась жарить мясо. Её занимали, в основном, бытовые мелочи. Кстати, я вспомнил, что денег у неё либо нет, либо совсем мало. На фронте деньгами мы почти не пользовались, всё оставалось на книжке. Обсудили этот вопрос и много других, пока я ел. Я ей сказал, что в Москве у меня будет странный график работы: где-то с 14.00 часов, если нет ничего срочного, и никто не звонит. Но допоздна, может быть и до утра. Попросил её сократить количество контактов с окружающими людьми, так как это могут быть и совсем не нужные люди.
— Я всё понимаю, Паша. А где Петруша?
— В 14-м полку, во второй эскадрилье. У Васильева остался, они подружились в командировке в Баку. Мне теперь постоянный ведомый не нужен. Скоро всех наших увидишь, в Москву приедут ордена получать.
В Москве пробыл всего трое суток, после этого меня отправили на второй Украинский, где готовилась операция по захвату Румынии и Болгарии. Прилетевшую эскадрилью Голубева я разбил на звенья и направил на разные фронты, так, чтобы по типу самолётов невозможно было определить подготовку к наступлению. Все самолёты звеньев выполняли полёты поодиночке, без сопровождения, так как высотность Mk. XIV безопасно летать над территорией противника. Несколько раз немцы пытались перехватить их, используя водно-метаноловую смесь для форсажа, но всё равно не дотянулись. Да и лётчиков Голубев набрал себе лучших. В общем, не получилось у немцев помешать этой работе. На «спитфайрах» стояла американская камера Кодак. Довольно сложная, настройки выводились в кабину, но у самолёта был автопилот, поэтому он мог беспрепятственно заниматься с камерой. Но, полёт на такой высоте требует и внимания, и осторожности, соотвествующего оборудования и экипировки. Всё это было доставлено в Архангельск, как и обещал Тэддер, часть пошла сразу лётчикам, а часть сразу поступила в НИИ ВВС в отдел по работе с новой техникой. В том числе и турбонаддув нового «Роллс-Ройса». Вершинин и Науменко активно готовились к операциям в Румынии и Венгрии, и, даже, говорили, что поддержка 24-й иад им не потребуется, дескать, у немцев самолётов маловато для этого. Пришлось несколько умерить их рвение, сказав, что за последний источник нефти драку немцы всё-таки устроят. К сожалению, даже наши «дальние» разведчики проникали на территорию противника не очень глубоко, поэтому, немцы могли скрытно подтягивать авиацию поближе. Судить приходилось по косвенным данным. И ещё: немцы не использовали для перевозки топлива цистерны, а перевозили всё в бочках, только на аэродроме это топливо перекачивалось в ТЗ. Этим они здорово повышали скрытность развёртывания.
Под Ленинградом, начиная с 7 января, АДД провело «слепую» бомбёжку узловых станций, используя данные фронтовых РЛС, так как выяснилось, что немцы, пользуясь ненастной погодой, активно начали восстанавливать железную дорогу: единственный доступный для них транспорт. Одновременно с бомбёжкой, АДД провело и агитационную работу, разбросав над мешком листовки со сталинградскими фотографиями. Это, несомненно, повлияло на немецкие войска. Официально, фельдмаршал фон Кюхлер был снят с должности Командующего группой Армий «Север», но вновь назначенный Вальтер Модель находился в Риге, и не мог попасть в котёл из-за погоды, хотя я подозреваю, что не только погода влияла на доставку нового командующего.
12 января утром в районе Никольского из немецких окопов вылез трубач и человек с белым флагом. Они спустились и вышли на лед Тосно, дошли до середины и остановились. Им навстречу вышли лейтенант Пеньков и ефрейтор Иваненко. На ломаном русском языке офицер-парламентёр представился как полковник Антонио Гарсия Наварро, начальник штаба 250-й испанской дивизии. Он попросил встречи с представителем командования Ленинградского фронта по поручению командира дивизии генерала Эмилио Эстебан-Инфантеса. Его проводили в штаб полка. Там с ним встретился Говоров. «Голубая дивизия» 14 дней не получала продовольствия, денег, топлива и боеприпасов от немцев. Испанцы решили сдаться. Капитуляция была принята. Довольно большой участок фронта в районе Красного Бора перешёл в руки наших войск без единого выстрела. Оказалась отрезанной 5-я горнострелковая дивизия немцев в районе Рыбацкого. На следующий день сдалась и она. Фронт посыпался. Сдавшийся через несколько дней Кюхлер, подтвердил наши предположения, что в котле не было топлива. Уничтожение бензосклада в Пскове, практически решило судьбу группы армий. И диверсионные группы Волховского фронта уничтожили ещё два больших хранилища топлива. Плюс, разыгравшаяся на две с лишним недели непогода, и плотная опека днём и ночью котла с воздуха, при условии того, что единственная истребительная 54 дивизия немцев была практически уничтожена ещё во время боёв за Псков. 14 января Совнформюро объявило о полном освобождении Советской Эстонии. А 25 января — о ликвидации котла под Ленинградом, где были добиты части СС, не желавшие сдаваться.
К этому времени 24-я дивизия уже находилась в Одессе. 14-й полк занимался морем, а остальные готовили площадки для работы по Румынии. Немцы перебросили в Румынию 2-й воздушный флот. Опять Рихтгофен! После поражения под Курском, его перебросили в Италию, где он опять отличился и успешно действовал против англичан и американцев во время их высадок в Сицилии и Италии. 10 немецкая армия продолжала удерживать Рим и наносила ощутимые удары союзникам под Монте-Кассино. Поэтому Рихтгофен выделил две дивизии на ФВ-190 для противостояния нам в Румынии. И довольно большое количество транспортных самолётов работало из Румынии и Болгарии на Крым, где по-прежнему находились немецкие войска. С появлением «ночников», спокойная жизнь у немецких транспортников кончилась. Да и удары по транспортам противника стали регулярными и эффективными. С Кавказских аэродромов Ермаченков переместил под Одессу торпедоносцев и два полка новеньких Ту-2. Мы обеспечили им эффективное прикрытие. Кроме того, на свои базы вернулись эсминцы ЧФ, а пора безраздельного господства немцев над морем кончились. Снабжение немецкой армии в Крыму нами было прервано. 16-й полк, наконец, получивший «кингкобры», подвешивал 665-литровый ПТБ и, тоже, развлекался над морем, ловя «Юнкерсы» и «Хейнкели». В начале февраля, немцы, через оставленную в Одессе агентуру, выяснили место, где базируются «ночники», и попытались проштурмовать наши аэродромы. Более сотни «фоккеров» с бомбами под вечер на малой высоте пересекли линию фронта. Но, встреченные летчиками Науменко, до нашего аэродрома в Котовке добрались только 12 машин. На этом воздушная «битва за Румынию» была закончена. Король Румынии Михай I арестовал Антонеску, и присоединился к Объединённым Нациям. Румынская армия начала военные действия против сил 6, 8 немецких и 2 венгерской армий. Через открытые румынами позиции в прорыв были брошены 50 советских дивизий. Что, в конечном итоге, предопределило поражение немцев на всём юге. 8-я армия немцев сумела зацепиться за предгорья Карпат, но наша 53 армия взяла Арад, и ворвалась в Трансильванию, угрожая немцам окружением в Карпатах. Положение немцев в Крыму было критическим, но они пока держались, в основном, за счёт грабежа населения. Болгария вышла из войны, как только наши войска достигли её границ.
