— Мое терпение подходит к концу. Что тебе надо?
— Я думал, я уже это прояснил. Я пришел тебя убить.
Он говорил это так буквально, так серьезно, что её удивляла собственная реакция на это заявление. В этот момент ей следовало бороться с ним. Проклятье, следовало. Ну, хотя бы сбросить его с себя. Столкнуть на землю или потребовать…извинения? Возмещения?
Вместо этого амазонка оставалась неподвижной, презирая себя. Но, боги, она наслаждалась ощущением его тела, нависшего над ней.
— Так чего же не убил? — зашипела она с вызовом.
Не то, чтобы Делайла думала, что ему бы это удалось, даже если бы он попробовал. Какая-то её часть с самого начала знала, что он был поблизости. Какая-то её часть должна была знать, что он не причинит ей вреда. Вот почему она позволила ему подобраться так близко.
— Ты обладаешь какой-то магической властью надо мной, и я желаю знать, что это такое, — прорычал он. Ох, это рычание… оно пронзило её тело, как молния пронзает небо во время летней грозы.
— Магия? Власть? — повторила девушка, пытаясь звучать скорее негодующе, чем заинтригованно. — У меня?
— Не разыгрывай неведение. — Он сгреб её плечи, сдавил и затряс. — Говори, что ты сделала со мной, будь ты проклята. Я требую ответа.
— А я требую, чтобы ты убрал свои руки, пока не остался без них, — инстинктивно пригрозила она, хотя мысленно кричала: «Не отпускай. Держи меня. Желай меня также, как я желаю тебя».
— Если мне придется, я причиню тебе боль, Делайла, — почти рычал он.
Вот опять, её имя слетело с этих чувственных губ, и это было так эротично. Оно прозвучало как ругательство и как ласка одновременно. И амазонка вновь содрогнулась. Ее соски превратились в две твердые жемчужинки, из-за чего прикосновение кожаного топа было настоящей пыткой, когда она потянулась к Лайелу.
— Сделай это тогда. Причини мне боль, — она задрала подбородок, зная, что являла сейчас собой картину воплощенного упрямства.
Что он сделает, этот воин, сумевший подкрасться к ней? Как он ответит на её вызов?
Его ноздри расширились, а глаза засияли лазурными отблесками с еще большей силой, освещая это греховное мрачное лицо. Он уставился на её рот. На мгновенье Делайла подумала, что он собирался поцеловать её, жестоко, яростно, в наказание. «О да, прошу тебя…» Но прошла целая минута, а он ничего не сделал и лишь продолжал смотреть.
Не в силах больше ждать, Делайла выдернула руку, подняла её и пропустила между пальцев локоны его волос.
— Мягкие, — прошептала она.
— Отпусти.
— Нет.
— Отпусти.
— Заставь меня.
Вампир резко вырвался из её хватки. Прочь, разрывая любой намек на связь. Лайел уселся на противоположный конец ветви. Его взгляд заскользил по татуировкам на теле девушки … горящий желанием?
Нет, он не уселся на ветвь, поняла Делайла, а навис над нею, парил на месте. Когда пришло осознание, что он, не отрывая глаз, рассматривает рисунки боевой раскраски, каждый из которых даровался ей, когда амазонка бесценным образом проявляла себя в битве, Лайел уставился ей в лицо, и такая пронзительная ненависть опять горела в этом взгляде, что казалась осязаемо острой, как копье.
Странно, но это поразило её в самое сердце.
— Не прикасайся ко мне больше, — выплюнул он.
— Не ложись на меня. — Она медленно села, не спуская с него глаз. — В следующий раз я могу оказаться не такой нежной с тобой.
— В следующий раз ты будешь мертва до того, как поймешь, что я рядом.
Она щелкнула языком, хотя его слова задели её.
— Теперь я предупреждена. Ты больше не подберешься так близко.
— Это мы еще посмотрим.
Боги, его самонадеянность возмущала её. Ничто из сказанного этим мужчиной не было праздной похвальбой. Он мог сделать все, о чём заявлял, ну, он, по крайней мере, был в силах сделать всё это. И Делайла невольно восхищалась им. К несчастью, его в ней не восхищало ничего.
Однако, что такого было в ней, что так выводило его из себя? Из того, что она слышала о нем, Делайла знала, что лишь к драконам и их союзникам вампир относился с подобной ненавистью. Со всеми остальными он был отстраненно вежлив. «Нет, не правда», — думала девушка, прокручивая в голове все сведения, которые ей были известны о вампире. Он любил как собственного брата короля нимф Валериана, и часто сражался на его стороне.
Если бы она отдалась Лайелу — «о, не думай об этом, это опасно, ты не сможешь стать прежней» — смягчилось бы его лицо? Стал бы он смотреть на нее с восхищением? С радостью?
— Почему ты меня ненавидишь? — спросила она с любопытством.
Лайел склонил голову в сторону, изучающе глядя на неё.
— Почему тебя это волнует?
«Чертов вампир».
— Почему бы тебе не улететь восвояси и не оставить меня в покое? — разозлилась амазонка.
— Почему бы тебе не убежать от меня? — пререкался он.
— Почему ты не поцеловал меня? — это вырвалось само собой, но сейчас она не хотела бы забрать эти слова назад.
Его клыки удлинились, а горящие глаза неотрывно следили за её языком, которым Делайла от волнения быстро облизала губы, потом опустились и впились в её шею.
— Раздумываешь над тем, укусить ли меня? — поддразнила она, сама не зная зачем. Однажды её кусал вампир, голодный бродяга, устроивший на неё засаду, когда она обучала группу молодых амазонок, и это было отвратительно. Но при мысли о зубах Лайела в её вене… девушка поёжилась от совсем иного предвкушения.
Его зрачки сузились, и взгляд спустился ещё ниже, остановившись на груди.
— У тебя наряженные соски.
«Все еще?» Она не хотела отводить от него взгляд, но и боялась прикоснуться к ним. Они ныли и покалывали. Из-за него, только из-за него.
— Спасибо, что заметил, — ответила она с сарказмом.
Мускул на его челюсти дернулся.
— Неисправимая девчонка, — вздохнул вампир. — Один мой друг научил меня заключать сделки, — сказал он. — И сейчас мы заключим сделку. Пока мы здесь, я буду держаться от тебя подальше, а ты в ответ, будешь держаться подальше от меня. По рукам?
Её охватило разочарование.
— Решил не убивать меня, в конце концов?
— Пока что.
— Не можешь вынести мысли, что останешься без меня?
— Ты согласна? — настаивал он, игнорируя её вопрос.
— Нет, — ответила она без колебаний. — Я никогда не заключаю сделок.
— Никогда? — он поднял одну бровь.
— Никогда. И ни по какому поводу.
Попытки торговаться означали, что амазонка не была достаточно сильна, чтобы получить то, что хотела. А Делайла отказывалась демонстрировать слабость. Ну, или ещё больше слабости.
