По случаю их прибытия Посейдону пришлось осушить свой дворец, чтобы он подходил для менее совершенных легких, чем его собственные. Теперь воды океана плескались снаружи, ударяясь во внешние стены и крышу. Через каждые несколько секунд капли соленой воды падали с усыпанных драгоценными камнями канделябров и разбивались о пол черного дерева.
Гестия презрительно поглядывала на эти капли.
Если она не умерит свое высокомерие, он ее, пожалуй, утопит.
Посейдон проводил века в своем подводном мире, окруженный морским народом, забытый обитателями Земли, и чрезвычайно скучающий. По правде говоря, ничто больше не могло его развлечь. Ни созерцание мира и процветания, ни бури, ни голод и война. А потом, пару месяцев назад по атлантическому календарю, две русалки рассказали ему о расколе в Атлантиде. Это было место, абсолютно преданное забвению на многие годы, о котором они все позабыли, но которое им принадлежало.
Бог перенесся туда, и некоторое время незаметно наблюдал, скрытый от глаз. К своему удивлению Посейдон обнаружил, что жители Атлантиды процветали. Гадая, какой будет их реакция на его появление, он, наконец, явил себя. Все ещё страдая от скуки, он начал сталкивать их друг с другом, перемещать, словно шахматные фигуры. Стравив драконов с нимфами, он наблюдал, как эти сильные, благородные воины были вынуждены прибегнуть к войне, чтобы защитить своих женщин и свои дома. Однако, вопреки его ожиданиям, они, в конце концов, не поубивали друг друга. Даже по-настоящему не поссорились. Они заключили мир, чем совершенно сбили его с толку.
Такая непредсказуемость была восхитительна. И, в конце концов, всю его скуку как ветром сдуло.
Другие боги, так же изнывавшие от однообразия своей жизни, заметили неожиданные изменения в его настроении. Посейдон не мог этого скрыть. Выдавали воды океана, неожиданно тронутые штилем, тогда как обычно они волновались и бурлили. Четыре его гостя не заставили себя ждать и нагрянули, желая узнать причину такого благостного состояния его духа. «Мне следовало им солгать. Рассказать о чем угодно, только не об Атлантиде», — думал расстроенный бог.
* * *
Судьбоносный день их прибытия был выжжен у него в памяти.
— Вы не можете вот так легко и просто заявиться, — говорил он после своего признания и моментально вспыхнувшего у них желания развлечься также, как и он — тогда как он хотел сохранить свою новую любимую игрушку только для себя.
— Почему нет? — возразила Гестия и положила руки на свои изумительно очерченные бедра. — Ты же это сделал.
— Да, но мы не можем снова обрушить это на них. Это было бы жестоко.
Арес фыркнул.
— А ты будто сама доброта, да? Мы участвуем, и ты нас не остановишь.
Посейдон сжал кулаки от бессилия.
— Чего вы хотите добиться этим визитом? Так же, как мы однажды предали забвению атлантов, так и они теперь позабыли о нас. Богам не станут поклоняться в этом мире, и никто не обрадуется вашему возвращению.
Аполлон пожал плечами, отмахиваясь от предостережений Посейдона.
— Я хочу узнать, как мои нимфы поживают без меня. Мне не следовало покидать их, и поэтому я желаю возместить им все упущенное.
«Его нимфы? Его?» — злился морской бог.
— Их создали нашими общими усилиями, и каждый в равной степени приложил к этому руку, — раздраженно напомнил ему Посейдон. Но, если быть честным до конца, то следовало признать, что некоторые расы были склонны отдавать предпочтение одному богу из многих, как если бы во время их создания произошло нечто, в результате чего определенные расовые черты, дарованные им одним из богов, одержали верх над другими и проявились в них наиболее полно. — Кроме того, не смотря на твое пренебрежение, они процветали. В настоящий момент они живут счастливо и не обрадуются никакому вмешательству.
— Как они не обрадовались твоему? — Аполлон развел руками. — Ладно, не важно. Они справились лучше, чем большинство остальных. Я уверен.
— Что ты хочешь этим сказать? — возмутилась Артемида. — Если существо имеет с тобой сходство, это значит, что оно лучше, чем все остальные?
Так разразился жаркий спор по поводу силы и слабости каждой расы, и кому какая из них принадлежит, продлившийся не менее часа и прерванный лишь громогласным заявлением раздраженного Ареса:
— Хватит! Этот спор ни к чему не приведёт. Давайте подвергнем их серьезному испытанию, что скажете?
— И какое у тебя предложение? — нерешительно спросила Гестия.
— Просто заключим пари. Сделаем ставки на своих любимчиков. Мы возьмем двоих из каждой расы — только не связанных браком, а то они взбунтуются — и стравим их друг с другом. Тот, чьи избранники победят, сможет поселиться в Атлантиде, и ему будет предоставлена здесь полная свобода действий. Однако, если ваш избранник проиграет, ноги вашей не будет больше под хрустальным куполом, никогда!
Посейдон склонил голову, обдумывая все «за» и «против». Если он проиграет, его развлечению конец. Однако, если обеспечит своему существу победу, то сможет заполучить Атлантиду в единоличное владение, как он и хотел.
— Здравая мысль, но… — нахмурился Аполлон, — почему двоих?
— Один сильный воин может оказаться отклонением от нормы, — ответил Арес. — Два могучих воина докажут превосходство силы и умственных способностей своего рода.
— И как мы отберем соперников? — поинтересовалась Артемида, выгнув бровь.
— Точно так же, как наш друг Посейдон выбрал пешки для своей маленькой партии. Будем наблюдать. Станем следить за ними и отберем самых сильных, самых отважных, самых выносливых. Потом мы придумаем, как испытать их силу духа, ум и решимость.
— Что будет с теми, кто нас подведет? — спросила Артемида.
— Я думаю, нам следует избавиться от неудачников, — предложил Посейдон. — Так они не смогут растрезвонить о наших действиях жителям Атлантиды. А победитель не станет делать попытки мстить. Кроме того, я уверен, что многие из вас будут злиться и жаждать возмездия, когда вы проиграете мне. А значит, убийство существа, лишившего вас победы, будет настоящей отдушиной.
Гестия сузила глаза.
— Мы еще посмотрим, кто выиграет.
* * *
Спустя две недели после этого разговора они снова явились и снова спорили.
— Вампир победит, — уверенно заявил Арес. — У него глаза горят убийством. Я хорошо знаю такой взгляд.
Гестия вглядывалась в существ, пробиравшихся сквозь лес, и не подозревавших, что за ними наблюдают.
— Царь вампиров, или его воин? — уточнила она.
— А это имеет значение? Мы должны были поставить на расу, а не на кого-то конкретного.
— Мне просто любопытно, — она покачала головой, разметав свои длинные волосы по спине. — Но ты прав, это не имеет значения, так как, безо всяких сомнений, победят Амазонки. Они стойкие, целеустремленные, бесстрашные, и умеют сражаться за то, чего достойны. Прямо, как я. Младшую однажды предали все, кого она когда-либо любила. Эта горечь живет в ней. Горечь и ненависть. Она обрушит на врагов шквал ярости такой силы, какой вы никогда не видели.
