Тут Коловрат заметил еще двоих витязей, совсем отроков по виду, ехавших чуть позади, но тоже в золоченых доспехах и державшихся гордо, с большим достоинством. Оба узколицые и черноволосые, с пронзительным взором, их лица тоже показались ему знакомыми. «Ну, а это, видимо, сыновья Ингваревы – Олег и Роман, – вспомнил про себя Коловрат слова князевы, – тоже новость для меня, только вот не пойму, хорошая или плохая. До сих пор ходили мы разными дорожками».
Коловрат сделал знак своим бойцам остановиться и ждал подхода муромских князей. Когда голова прибывшего войска втянулась на гору и оба всадника оказались в паре дюжин шагов от Евпатия, присматриваясь к предводителю отряда копейщиков не без интереса, тот поклонился им, не слезая с коня, и витиевато поприветствовал:
– Будьте здравы, гости дорогие, многомудрый Юрий Давыдович и храбрый Олег Юрьевич – ждем вас давно.
– Ты кто же таков будешь, мил человек? – удивился Юрий Давыдович, останавливая коня и рассматривая своего собеседника. – Не припомню я тебя.
– Я боярин и воевода рязанский Евпатий Коловрат, – ответил предводитель копейщиков, еще раз поклонившись прибывшим.
– Воевода? – переспросил с недоверием Юрий Давыдович и удивленно посмотрел на своего спутника. – А где же Богдан?
– Погиб Богдан, – просто ответил Евпатий, – уже почитай месяц как в сырой земле лежит. Убили его лихие люди на южном порубежье. Теперь я за него.
– А о нас откуда прознал? – продолжал выспрашивать муромский князь, все еще не уверившись, что Коловрат тот, за кого себя выдает.
– Вот, послал меня князь Юрий к вам навстречу, – соврал Коловрат, – чтоб не заплутали.
– Что-то ты, воевода, больно кружным путем нас встречать отправился, – поддел его молодой Олег Юрьевич, кивнув головой в сторону леса, откуда вышел отряд Евпатия.
– А для бешеной собаки семь верст не крюк, – отшутился Коловрат, не найдя другого объяснения.
Больно уж въедливые были эти муромские князья. Да и Ингваревичи молодые тоже на него волком смотрели из-за их спин.
Но неожиданно шутка понравилась. Юрий Давыдович и Олег Юрьевич рассмеялись, и висевшее в воздухе недоверие рассеялось.
– Ну, тогда веди нас, воевода к своему князю, – махнул рукой старший муромский князь, – да дорогой побеседуем.
– И то дело, – согласился Евпатий.
Он тронул коня и пристроился рядом с муромскими князьями, сделав знак Ратише вести отряд в город вслед за прибывшим войском. «Так оно еще лучше будет, – обрадовался он выпавшему случаю, – затеряются среди муромцев на входе, никто и не поймет ничего». Немногим ранее они условились отвести отряд в мастеровой квартал и разместить его тайно в пустовавшем амбаре на ночлег, выставив охрану, чтобы никто любопытствовать не вздумал. У Евпатия в хозяйстве много дорогих и воинских заказов было, о которых требовалось печься усерднее, а потому и охрана у амбаров была не редкостью. Так, обычное дело.
Но и о муромском войске тоже требовалось позаботиться. А потому порешили они по дороге с Юрием Давыдовичем, что простых ратников в Среднем городе разместят, там купеческих строений немало имелось, пустовавших по случаю наступления зимы. А самих князей муромских да Ингваревичей молодых он прямиком в терем княжеский к Юрию препроводил. Сам же домой отпросился, сославшись на нужду неотложную. Но от краткого разговора с Юрием уйти не удалось. Впрочем, князь долго не задержал.
– Привел кого следует? – вполголоса спросил он, отведя Коловрата в сторонку, после того как обнялся с Юрием Давыдовичем и Олегом Юрьевичем, да усадил их за стол с яствами, что быстро собрали по такому случаю.
– А как же, целую сотню, – кивнул Евпатий. – Ратиша их в амбар мой пока определил, подальше от любопытных глаз.
– Хорошо, – кивнул князь, – тайно дошли?
– Весь путь по лесам. Ни души не встретили. А по дороге шли как копейщики. Все одно никто не прознал бы. Вот и муромских гостей повстречали на Соколиной горе, так и они внимания не обратили. Воины как воины.
– Ладно, – кивнул Юрий, – иди.
– Весточек не было от княжича, покуда я отлучался? – не удержался от вопроса Коловрат.
– Нет ничего. Иди, – махнул рукой рязанский князь, – завтра поговорим.
Но едва боярин направился к выходу, как услышал за спиной окрик.
– А чего ж это воевода твой, – удивился старший из муромских князей, – с нами не отужинает?
– Простите, гости дорогие, дела у нас неотложные, – ответил за него Юрий, – после потрапезничаем. Нам и так с вами есть о чем поговорить.
– И то верно, – согласился Юрий Давыдович, принимая чарку с вином из рук слуги и опрокидывая ее одним махов в рот. – Эх, хороша медовуха.
Спустя мгновение он уже забыл о существовании Коловрата.
Дома боярин оказался ближе к ночи. И там его ждала еще одна новость. Мечтал он после поездок в холодный лес и походной жизни побыстрее уединиться в горнице с женушкой, но пришлось заняться совсем другими делами. В тереме его дожидались Макар с Ратишей. У обоих было такое выражение лица, словно они обнаружили философский камень и теперь знают ответы на все вопросы. Особенно у Макара.
– Ну, рассказывайте, что стряслось, – перешел к делу Коловрат, не поднимаясь к себе наверх, а уединившись с ними в одной из комнат для прислуги на нижнем этаже. – Вижу, распирает обоих.
Он все еще надеялся быстро закончить этот разговор.
– Тут такое дело, – начал мямлить Макар, – ты только не серчай, Евпатий Львович.
– Не томи, – пригрозил боярин и так зыркнул на Марфу-ключницу, которая случайно отворила дверь, что она тут же испарилась, захлопнув ее со стуком.
– Помнишь, ты наказывал за Тишилой походить немного, людей толковых к нему приставить, – начал Макар.
– Ну, – начал догадываться Евпатий.
– Так мы и походили маленько, – продолжал Макар, отчего-то поглядывая на Ратишу, словно искал поддержки, – и третьего дня, и вчера, и сегодня даже. И все спокойно было, ничего интересного, да не замечал он ничего вроде. А вот сегодня с утреца…
Боярин молчал, еле сдерживаясь, чтобы не дать пинка медлившему Макару.
– В общем, утром он вышел из терема Ингваря и направился в один питейный двор. Там даже спозаранку народу много толчется. Медовуха отличная и мясо коптят знатно, доложу я вам… а свиные ребрышки там – пальчики оближешь!
Коловрат не выдержал и все же дал пинка Макару сапогом по ноге.
– Ну, так вот, – застонал Макар, – в том заведении он устроился за дальним столом в самом углу, и вскорости к нему подсел один собеседник, по виду странноватый.
– А чего же в нем странного? – ухмыльнулся Евпатий. – Ты, небось, когда три баклажки медовухи опростаешь, тоже странным покажешься.
– Так в том то и дело, Евпатий Львович, – наклонился вперед Макар, – что взяли-то они медовухи только для отвода глаз, а сами не пили вовсе, а разговоры вели. А странный он оттого показался, что хоть и одет он был по-нашенски, да только сильно смахивал на монаха из тех, нищенствующих, что летом здесь проходили. Ну, ты их еще у князя нашего видел.
