– Это моя мама, – Оля смотрела на то самое неизвестное фото матери, которое Избранный из Минздрава получил неизвестно откуда, и всеми силами пыталась удержать баланс.
«– Ноутбук убитого был почищен оборудованием чужаков», – браслетик зажег образ Лени. – «Никакой местный эксперт с самым расчудесным оборудованием не способен восстановить данные после такого удаления».
«– Откуда же они взяли фото?» – удержать себя в руках вроде бы удавалось, но контакт не шел.
«– Ответ прост: нужную часть информации залили заново и удалили местными методами», – ответил аналитик. – «После чего эксперты сумели восстановить фото».
«– Но зачем Избранным сначала удалять фото с ноутбука, чтобы потом заливать его туда заново, да еще с такими сложностями?» – Оля изо всех сил боролась с усиливающимся волнением.
«– С чего ты взяла, что заново заливали фото те, кто его удалял?» – возразил Лень. – «Информацию чистил Избранный гермафродитов. А восстанавливал ее Избранный рептилий. Я оцениваю вероятность того, что это был тот же Избранный, который избавился от чинуши из Минздрава, в восемьдесят три с половиной процента. И потом, о каких “сложностях” ты говоришь? А нейропрограмматор на что?»
«– То есть Избранным рептилий было нужно это расследование?» – поняла Оля. – «Для чего?»
«– Пусть он изложит свою версию», – предложил аналитик.
– Совершенно верно! – подтвердил следователь. – Это фотография вашей матери. Одна из последних, насколько я сумел выяснить, но тем не менее сделана она едва ли не за год до убийства чиновника. Изображение мы идентифицировали быстро, ваша мама была хорошо известна в научных кругах, занимающихся перспективными разработками, являлась одним из ведущих экспертов в Комиссии по лженауке и так далее. К сожалению, я не был осведомлен о ее трагической кончине… – Следователь вновь замялся: – Примите мои самые искренние соболезнования, Иоланта…
– И как она связана с убийством чиновника? – установить контакт не получалось, и Оля решила, что постарается выяснить у следователя максимум подробностей. Возможно, какая-то из них поможет ей увидеть что-то важное.
– Этот вопрос я и решил выяснить, – согласно кивнул тот. – Параллельно мы отсмотрели все данные с камер видеонаблюдения в здании Минздрава на предмет присутствия там в день убийства подозрительных лиц или происшествий. Неожиданно выяснилось, что данные камер тоже были вычищены. Обнаружить что-либо на серверах самого Минздрава не удалось, однако стечение обстоятельств оказалось на нашей стороне. Дело в том, что несколько камер в здании подключены не только к серверам министерства, но и к нашему оборудованию. Соседний отдел ведет расследование в связи с хищениями в структуре Минздрава, их сотрудники обеспечили себе доступ к камерам через интернет. Мы сравнили их данные с данными министерских серверов и нашли то, чего не оказалось у охраны здания, – вот это короткое видео!
Он щелкнул мышкой еще раз, и Оля увидела фойе Минздрава. Все спокойно и в рабочем порядке, сотрудники, посетители, деловая атмосфера. Внезапно посреди помещения прямо из ниоткуда появляется стройная девушка в белом медицинском халате с густой копной светло-соломенных волос – это сама Оля. Девушка очень взволнованна и сильно торопится, она бежит к лестнице и скрывается из вида за углом лестничного пролета. На этом видео прекращается и начинается заново.
– Как видите, момент вашего появления в здании на камеры почему-то не попал, – прокомментировал следователь. – Как и ваши дальнейшие перемещения. Это в высшей степени странно уже само по себе, потому что, если сервера Минздрава злоумышленники теоретически могли подчистить, то полное видео должно было сохраниться на наших серверах. А его нет. Из чего был сделан вывод, что некто сумел преодолеть нашу защиту и пытался удалить эту информацию. Но то ли наша защита оказалась для него слишком сложна, то ли ему что-то помешало – в общем, часть видео все-таки сохранилась. Соответствующие службы сейчас роют носом землю в поисках следов проникновения в нашу систему, но, насколько мне известно, пока ничего не выявлено, и это только усугубляет проблему.
«– Потому что никто никуда не проникал», – резюмировал Лень. – «Они со своим ФСБ нам на фиг были не нужны. Риккардо почистил видео с камер Минздрава, и все. Я так понимаю, ты попала на видео, когда рванула ловить Избранного, не дождавшись Игоря?»
«– Да», – Оля раздосадованно вздохнула. – «Я тогда сильно разнервничалась… и не подумала, прежде чем сделала. Вечно меня эмоции подводят… И сейчас тоже… Не могу установить контакт…»
«– Не расстраивайся», – утешил ее аналитик. – «Научишься. У тебя еще все впереди».
– Мы тщательно изучили изображение и выявили одну тревожную деталь, – следователь перевел изображение в покадровый режим, выделил нужный кадр и сильно приблизил картинку.
Изображение получилось немного размытым, но Олино запястье с выглядывающим из-под рукава медицинского халата браслетиком связи было видно достаточно четко.
– Вот она, – следователь выделил браслет в кружок. – Украшение на руке. Хорошо видно, что оно выполнено в виде нескольких свастичных узоров. Убитый чиновник принадлежал к… ааа… определенной национальности, и возникла версия о причастности к убийству неких неонацистских организаций. К тому же девушка на видео… то есть вы… выкрасила волосы в очень светлый оттенок блонда, такого в реальности не существует, что косвенно подтверждало нацистскую версию…
– Хорошо, что он не видит, что я японец, – заговорщицким тоном прошептал Малыш, демонстрируя собственный браслетик, – не то точно решил бы, что союз Третьего рейха с императорской Японией возродился и снова планирует захватить мир!
– Что вы сказали, Иоланта? – Следователь, конечно, услышал его слова, но не смог понять, о каких японцах идет речь, и решил, что не расслышал прозвучавшего: – Простите, ваша фраза была слишком тихой…
– Я не красилась, – Оля устало вздохнула. – Это мой настоящий цвет. Поначалу никто не верит, я уже привыкла. Гибридизация заставила людей забыть о том, как они выглядели когда-то давно. Но тем не менее раньше этот оттенок считался темным. А сейчас считается невозможно светлым.
– Правда? – искренне удивился следователь. – У вас реально настолько светлые волосы? Не встречал… Даже в Прибалтике, а у меня там бизнес! – Он торопливо поправился: – Очень маленькое скромное совместное предприятие, я просто помогаю партнерам преодолевать различные препоны пограничной бюрократии, вы не подумайте! В общем, я попытался идентифицировать объект, то есть вас… И оказалось, что вас нет в наших базах данных. Изображенная на последнем файле убитого женщина, ваша мать, согласно имеющимся данным, имела дочь, но ваши фотографии до трагедии настолько отличаются от нынешних, что я не опознал в них девушку с видео. Пришлось прибегнуть к поиску в соцсетях. В первый день никого обнаружить не удалось, и это вызвало у нас серьезные подозрения. У добропорядочного гражданина не может не быть ни одной фотографии или аккаунта в соцсетях. Свои следы заметают только те, кому есть, что заметать. Мы инициировали широкомасштабный поиск, и в понедельник он дал результат. В крупной соцсети вышло частное расследование одного известного блогера, там обнаружились ваши фотографии, и мы провели идентификацию. Приблизительно в это же время выяснилось, что убитый неоднократно интересовался состоянием вашего здоровья, пока вы находились в коме. Я попытался связаться с вашими опекунами, но не смог их найти. С ними все оказалось запутанным еще больше. Пришлось прибегнуть к наружному наблюдению, но я не ожидал, что эти олухи привезут вас сюда! Их задача – вести наблюдение, а не принимать решения!
