Царевна Ксения Борисовна Годунова (1582–1622)
Последние минуты Годуновых. Художник К.Б. Вениг
Убийство царя Федора Годунова. Художник К.Е. Маковский
Вдруг юноша метнулся вновь к окну, припал к нему и долго не отрывался, пока в палату не вбежали мать и сестра. Они услышали страшный гул, который становился все ближе и ближе.
– Федор, сын мой, ужель пришла погибель наша?
Юноша бросился к матери.
– Успокойся, матушка, и ты, Ксения. Идите к себе. Стрельцы – наша верная защита.
Шум между тем слышался уже на самом кремлевском дворе, у Красного крыльца. Потом все на мгновение как будто стихло. Федор быстро подошел к окну и с криком ужаса, бледный, отпрянул от него.
– Стрельцы за них, склонили перед ними свои секиры. Вот поднимаются все по крыльцу, сейчас войдут за нашей жизнью… Пойдем все в тронную, там я сяду на отеческом престоле, и тогда, может быть, ни один из злодеев не решится сразить своего царя.
Трон всегда был незыблемой святыней в глазах русского народа.
Через миг Годуновы были в тронной палате. Еще мгновение – и туда ворвались разъяренные стрельцы, а за ними и бояре.
– Как вы осмелились, холопы, беспокоить своего государя?! – грозно крикнул Федор.
– Молчи, щенок! – со злорадным хохотом заметил один из бояр. – Не царь ты, а Федька, и царство твое воровское.
– Не вы ли клялись, – раздался голос царицы-матери, – на верность мне и сыну моему, что к Гришке беглому не приставать, с ним и его советниками не ссылаться ни на какое лихо? Побойтесь же Бога!
– А ну, Вавила! – крикнул боярин рыжему стрельцу. – Заткни ей рот! А с Борисовым щенком мы сами расправимся.
Федор не сразу отдал себя в руки убийцам. Собрав все свои молодецкие силы, он вступил с ними в яростную борьбу. Она продолжалась недолго.
Самозванец на троне
Восстание москвичей против Лжедмитрия началось утром 17 мая 1606 года. Было убито 1700 поляков и разграблены их дома. Труп убитого Лжедмитрия три дня пролежал на Красной площади, после чего его похоронили на Кулишках у «Божьего дома» (богадельни). Вскоре после этого ударили морозы, и суеверные москвичи, испугавшись, что сама земля не приняла тело еретика и чернокнижника, потребовали вытащить его из земли. Прахом Лжедмитрия зарядили пушку и выстрелили на запад – в ту сторону, откуда он пришел.
– Васильич! Васильич! – изо всех сил кричал высокий длинноволосый человек в темно-малиновом плаще и широкополой шляпе со страусовым пером.
Лжедмитрий I (умер в 1606 году)
Осанистый боярин, одетый в парчовое платье и горлатную шапку, искусно лавировал между бесчисленными лужами, покрывавшими улицы Москвы после недавнего дождя, точно не слышал окриков и продолжал свой путь. Убедившись в этом, преследователь подобрал полы своего плаща и в несколько прыжков нагнал боярина.
– Здравствуй, Васильич, – продолжал он на ломаном русском языке. – Не карашо забивать старий приятеля…
– Здорово, Чарльзушка. А мне и невдомек, что это ты кричишь. Да и откуда же ты взялся? В Архангельск, баяли, уехал, а ты в Москве.
– В Арханкельск, – подтвердил Чарльз Диксон, один из английских послов, являвшихся к Борису Годунову и ни с чем отосланных назад. – В Арханкельск вислал царь Борис, а царь Дмитрий велел обратно возвращаться. Какой такой Дмитрий? У Бориса син Федор бил?..
– Бил, бил, – передразнил Васильич англичанина, – да вышел весь. Весь род Борискин на нет свели, одна только царевна Ксения в живых осталась, да и ту не сегодня завтра постригут. Дмитрий у нас теперь на царстве, Иванович. Вот кто!
– Какой такой?
– А вот прочти. Ведь грамотен по-нашему, – и осанистый боярин указал своему спутнику на большой кожаный квадрат, прибитый на тесаный забор.
На коже, покрытой крупной скорописью, было написано уж слишком много, и потому англичанин благоразумно начал с середины.
«…Вы думали, – прочел он в воззвании, – что мы убиты изменниками, и когда разнесся слух по всему государству Русскому, что по милости Бога мы идем на православный престол родителей наших, вы, бояре, воеводы и всякие служебные люди, по неведению стояли против нас, великого государя. Я, государь христианский, по своему милосердному обычаю гнева на вас за то не держу, ибо вы так учинили по неведению и от страха…»
Убийство царевича Дмитрия. Художник Н. Соколов
Далее в грамоте было сказано, что Дмитрий идет с сильной ратью и русские города челом ему бьют. Напоминалось о несправедливостях Бориса, и обещались разные льготы. А в самом конце грамоты не обошлось и без угрозы: «…..А не добьете челом нашему царскому величеству и не пошлете просить милости, то дадите ответ в день праведного суда и не избыть вам от Божья суда и от нашей царской руки».
– А дальше что? – спросил англичанин, переводя взгляд с забора на своего спутника.
– Вестимо что. На Лобное место Шуйского позвали. Он, чай, разыскивал, когда царевича извели. Шуйский стал говорить народу: «Борис послал убить Дмитрия-царевича, но царевича спасли, а погребен вместо него сын угличского попа». Ну, там уж пошло такое, что прости Господи! Федора Борисовича просто с трона сволокли, царские терема разграбили, Федора с матерью и вовсе извели, а царевну Ксению под стражу посадили.
– Так. А ты куда это идешь?
– Встречать его, милостивца нашего. Сегодня в Москву приезжает. Не хочешь ли со мной, Чарльзушка? По дружбе проведу.
