На Украине в марте 1917 года ряд политических партий и организаций созвал Центральную раду. В мае она решила добиваться от Временного правительства немедленного провозглашения принципа национально-территориальной автономии Украины. Предполагалось, что в ее состав войдут восемь украинских губерний, а также территории Южного берега Крыма, некоторых уездов Курской, Воронежской, Бессарабской губерний, Донской области и Кубани с преимущественно украинским населением. Лиха беда начало, и вот уже в конце лета 1917 года, как и сразу после распада СССР, как сегодня, идет борьба за Черноморский флот. С кораблей «Воля» и «Память Меркурия» было списано около половины матросов-неукраинцев и вместо Андреевского были подняты украинские национальные флаги. Центральная Рада вскоре объявит об отделении Украины от России. Это будет позже, уже при большевиках, но корни всего этого заложило «демократическое» Временное правительство.
Зато на фоне полного разложения вооруженных сил резко увеличилась численность аппаратчиков. В одном только Военном министерстве количество бюрократов увеличилось более чем в три раза. Министр финансов Некрасов был вынужден заявить на государственном совещании в Москве, что «ни один период российской истории, ни одно царское правительство не было столь щедро в своих расходах, как правительство революционной России».
[128] Ну, это понять легко, если вспомнить, что щедрые господа через совсем небольшой промежуток времени окажутся кто в Париже и Берлине, а кто и в Нью-Йорке. Там ведь надо жить на что-то, вот и подчищали казну, кто как мог.
Признаки будущей катастрофы были уже налицо. Но Временное правительство только издавало «странные» распоряжения и ничего для предотвращения гибели страны не делало. Ираклий Церетели, лидер меньшевиков, активный деятель Петроградского Совета, министр почт и телеграфов одного из составов этого правительства, обладал отменным чувством юмора. После Октябрьской революции он возглавлял независимую Грузию. Одним словом, разрушал Россию как мог. Роман Гуль в своей «Апологии эмиграции» передает анекдот, случившийся с лидером меньшевиков уже гораздо позже, в эмиграции: французские социалисты пригласили Церетели на свой съезд и попросили сказать приветствие.
— Дорогие товарищи, я очень польщен… — сказал Церетели. — Но я уже погубил две страны — Россию и Грузию, неужели вы хотите, чтобы я погубил еще третью — Францию?
[129]
Французы хохотали над удачной шуткой. Мы смеяться не будем, потому, что уничтожение России и миллионы загубленных людей штука совсем не веселая.
Единственной угрозой Временному правительству был хаос, который оно само и создало. Но оно упорно сеяло семена ненависти, вторгаясь в болезненные вопросы русской жизни и оставляя их без решения. Россия стремительно приближалась к катастрофе и распаду. Но для этого нужны были исполнители. Они-то в хмуром марте 1917-го на Родину и засобирались…
Глава 4
Почему германское командование не знало, что у него есть шпион по фамилии Ульянов
Между нашими представителями и представителями Антанты по различным поводам неоднократно устанавливался контакт…
Граф Чернин, министр иностранных дел Австро-Венгрии
Поспевать за ленинской мыслью, задача неблагодарная. Его скорость принятия решений не всем по зубам. Не многие обладали и его интуицией. Только вот в начале 1917 года она его подвела. 9 января, в Швейцарии, делая «Доклад о революции 1905 года», он сказал: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции».
[130] Иными словами, вам, дорогие товарищи, до светлого будущего дожить, а мне, старику, и надеяться не надо. И вдруг — Февраль! Революция! Как снег на голову. На первый взгляд странно, но объяснимо. Все мы люди, и Владимир Ильич тоже не исключение. Следовательно, и он может ошибаться, несмотря на всю свою гениальность. К тому же Ленин уже с 1900 года почти безвылазно жил за границей в эмиграции и оторвался от нашей действительности. Русскую жизнь знал по письмам товарищей и статьям зарубежной прессы. Вот и просмотрел революционный момент будущий вождь мирового пролетариата. Но упрекать Владимира Ильича в политической близорукости будет неправильно. Февраль был плодом «союзного» заговора, в который Ленин не был посвящен. И в том нет его вины — каждый винтик страшной машины разрушения России знал только ему необходимую информацию. Когда требовалось его участие, невидимые закулисные силы выталкивали такого человека на поверхность политической жизни, когда он становился не нужен — быстро отодвигали в сторону. Для Февраля Ленин и его партия не были необходимы, «союзные» спецслужбы успешно организовали рабочие волнения и солдатский бунт, обойдясь без их помощи.
После бурной череды съездов РСДРП и эсеров во время первой русской революции 1905–1907 годов наступило резкое затишье. Революционные элементы, их лидеры находились «на консервации», спокойно проживая на территории Западной Европы. Они устраивали небольшие конференции, ругали друг друга почем зря в своих малотиражных газетах и ждали своего часа. И казалось, он наступил — началась Первая мировая война. Но их надежда быстро рассеялась: большинство революционеров поддержали свои правительства и стали патриотами, хотя бы на период вооруженного конфликта. Так было и с большинством русских смутьянов. Например, глава эсеровских боевиков Борис Савинков решительно требовал прекращения всякой антигосударственной деятельности на период войны. Тот, кто в такой момент борется с царем и с самодержавием, считал он, борется против России.
Ленин же в самом начале Первой мировой войны совершенно правильно понял, что именно эта страшная бойня дает единственный шанс на осуществление социалистической революции. Поэтому глава большевиков и выдвинул лозунг поражения царизма в войне. Логика ленинская понятна, одно только получалось не по Ленину: текущая ситуация в России никакой революцией и не пахла. После серии военных неудач русская армия готовилась эту войну успешно заканчивать. Поэтому и говорил Владимир Ильич в своем швейцарском докладе о революции как о далекой-далекой перспективе.
Но тут неожиданно случился Февраль. И Ленин моментально сориентировался. Практически сразу по прочтении свежих швейцарских газет. Уже 3 (16) марта, то есть в день отречения великого князя Михаила от престола, он пишет Александре Коллонтай: «Дорогая А. М.! Сейчас получили вторые правительственные телеграммы о революции 1 (14).III в Питере. Неделя кровавых битв рабочих и Милюков+Гучков+Керенский у власти! … Премило! Посмотрим, как-то партия народной свободы… даст народу свободу, хлеб, мир…»
[131]
