«Дорогие Симон и Конни!
Простите, что не успели поздравить вас с принятием партнерства. Мы желаем вам обоим счастья, и надеемся как-нибудь встретить вас в нашем бутике. Ведь мы смогли его открыть только благодаря помощи Симона и полученному им наследству. А пока — подарки партнерам!
С любовью…»
Конни с интересом покосилась на свертки:
— Ну, теперь понятно, Спенсер, отчего старшие сыновья Берли не отвернулись от тебя. Деньги — великая вещь. От спонсоров так просто не отказываются. Их холят и лелеют.
Симон бросил в сторону вампирки мрачный взгляд, разворачивая первый сверток. В нем оказались настенные часы в виде крупного сердца, на одной половине которых было написано «Симон», а другой «Эмма».
Симон тут же всем продемонстрировал подарок, с особой радостью покрутив часами перед хмурым лицом Джонсона. Эмма, явно польщенная вниманием смертных, воздержалась от дальнейших комментариев, зато Джейн буквально задохнулась от гнева:
— Предатели! Мои старшие братья — подлые предатели! Они летом клятвенно пообещали сделать такие часы для меня. Только, вместо Конни, там должно красоваться мое имя!
Джонсон, не выдержав, захихикал. Симон, чтобы отвлечь внимание Джейн, принялся торопливо разворачивать второй сверток. Там оказалась коробка шоколадных конфет. Спенсер протянул их вампирке, но Арам оказался быстрее и проворнее, он перехватил подарок.
— Надо проверить, не яд ли там, — сурово произнес Джонсон и отправил пару шоколадных конфет себе в рот. — Ничего. Довольно вкусно, несмотря на то, что я не люблю конфеты с коньяком. Но, только, ни тебе, Эмма, ни тебе, Спенсер, есть их нельзя. Во-первых, вы сейчас находитесь в больничном крыле, и вам нельзя нарушать режим, во-вторых, мы все помним, что сказала Бангер по поводу алкоголя. А пьяного партнера рядом с Эммой я не потерплю. Так что конфеты заберу я, то есть, если Эмма — не против…
Конни равнодушно кивнула, не обращая внимания на возмущенный крик Джейн:
— Это же подарок для Симона!
— Вот гад, — буркнул парень, но решил не встревать. Тем более, что Джейн, внезапно вспомнив нечто важное, ласково обратилась к нему:
— Симон, у меня к тебе есть одна очень важная просьба! Это дело жизни и смерти, в буквальном смысле! Пожалуйста, скажи мне, что ты согласен помочь. Ведь от тебя требуется всего-ничего, сущий пустяк…
— Что случилось? — испугался Симон. — Что-то с твоими родителями? Я сделаю все, что в моих силах.
— Правда? — просияла девушка. Она стрелой сорвалась с места и бросилась к дверям. Выглянув в коридор, Джейн весьма умело свистнула, и, несколько мгновений спустя, в палату зашел новый посетитель.
— Сурен! — удивились ребята.
— Да, он сделает пару фотографий для моих родителей. Они должны убедиться, что ты, Симон, жив и здоров! — радостно заявила Джейн, присаживаясь на кровать рядом с Спенсером, и кокетливо обвививая руками его плечи.
Эмма скрипнула зубами. Юный журналист не преминул её щелкнуть, а потом обернулся к сокурсникам. После пары десятков вспышек, причем Джейн постоянно вертелась, выбирая наиболее выгодный ракурс, а парень хмурился, стараясь не попасть в кадр, Сурен, вытерев со лба пот, сказал:
— Хотя бы одна из этих фотографий должна получиться удачной. Думаю, к ней отлично подойдет подпись: «Семья Берли не теряет надежды на брак Симона Спенсера с их младшей дочерью!»
Джейн выпустила Симона из объятий и помрачнела, прикидывая последствия такого заголовка. Признаться, она надеялась увидеть в газетах что-то вроде: «Джейн Берли — любимая девушка Симона Спенсера»…
— Эй, Сурен, это что, месть за то, что я не позволила тебе крутиться возле наших комнат? — Конни явно разозлилась. Симон и глазом не успел моргнуть, когда длинный свитер фотографа вспыхнул. Впрочем, Спенсер быстро среагировал: схватив вазу из-под цветов Морис, он выплеснул воду на незадачливого журналиста.
Испуганный Сурен вылетел за дверь, и, оказавшись на безопасном расстоянии, крикнул:
— Конни, подумай о том, чтобы лучше относиться к прессе! А то не успеешь оглянуться, как потеряешь партнера!
Вслед за фотографом из палаты выбежала Джейн Берли. Ей хотелось наказать журналиста за обман и использование ее чувств ради собственной выгоды. В дверях девушка столкнулась с мрачным старшим братом и задумчивой Анитой. Но мисс Берли была слишком поглощена желанием покарать Сурена, чтобы с ними поздороваться…
Глава 6. Нарушенные клятвы
Эмма встретила новых посетителей мрачным взглядом. Её настроение стало хуже, едва она заметила еще одного представителя семьи Берли. Да уж, друзья Спенсера и его преданные фанаты не дремлют. А вот к Эмме так никто и не заглянул, кроме полукровки. Но разве это считается? Конечно, она сама разрешила Араму находиться рядом. Да и желание уязвить Спенсера, на которого с утра устроила охоту девчонка Берли, никуда не пропало. Но, где же Дороти? В обществе вампирки, с удовольствием пересказывающей свежие сплетни, дышалось куда легче, чем в «теплой» компании смертных…
— Эмма, а твоя подруга Дороти Пейн просила передать, что очень сожалеет, но пока не сможет тебя навестить. Видишь ли, она неважно себя чувствует, и госпожа Пем запретила ей даже приближаться к тебе. Но, не волнуйся, медсестра дала ей хорошие лекарства, — словно в ответ на ее мысли произнесла Анита, после того, как ее первая радость от встречи со Спенсером прошла.
Кстати, от внимания Эммы не укрылось, что Ким Берли обнял Спенсера очень принужденно и почти ничего не сказал. Зато вот уже несколько минут рыжий откровенно пялился в её, Эммы, сторону. Вид у него при этом был далеким от нормального.
Конни ощутила, как по спине пробежал холодок. Подавив плохое предчувствие, она заметила, демонстративно глядя только на Бангер:
— Спасибо, что рассказала о болезни Дороти. Ну, а теперь, после того как неразлучные друзья снова вместе, я могу немного отдохнуть. А вы — продолжайте общаться, только не слишком шумите… — Эмма повернулась к гостям спиной и плотнее закуталась в одеяло. Какое унижение — предстать перед давними недругами в больничной пижаме! И всем этим она, разумеется, обязана «любимой» паре.
— Что это с ней? — тихо спросила Анита.
Симон осторожно ответил:
— Просто Джейн опять учудила. Она привела сюда Сурена, и, тот, естественно, начал снимать для газеты…
— Вот глупая девчонка! Я же просила ее к вам не лезть! А Сурен… Не беспокойся, Симон, я заберу у него фотографии. Тоже мне, папарацци нашелся… — возмутилась староста «утреннего курса».
«Похоже, Спенсер чувствует себя виноватым в том, что Джейн Берли обвела его вокруг пальца», — не без злорадства подумала Эмма.
Она закрыла глаза, собираясь немного подремать, но тут люди в один голос воскликнули:
— Конни, подожди немного! Есть разговор!
