Чем больше Сурен думал о странных отношениях магической пары, тем сильней у него болела голова. Если Симон временами вел себя неадекватно, как и положено человеческому подростку, на которого давят все, без исключения, то обычно довольно быстро «отходил». Впрочем, прежде дело не касалось Эммы Конни… Но, о чем думает эта «принцесса» вампиров, она, что, рассудок потеряла, если решила, что выживет без партнера после принятия наследия?
Какое-то неправильное из неё получилось существо. Просто ошибка природы! И, тем не менее, Эмма Конни выглядела неплохо, разве что держалась отстраненно и старательно избегала общества других учеников.
В любом случае, Сурен не собирался сидеть, сложа руки, когда буквально под носом происходят исторические события. Хорошенько пораскинув мозгами, он решил, что в ссоре партнеров наверняка виноват кто-то третий. Судя по количеству людей, которые были очарованы красавицей-вампиркой, тут не обошлось без измены. Но, как вычислить того человека или вампира, вмешавшегося в их отношения?
В голову Сурену приходили самые разные имена, но кредо истинного журналиста незыблемо — все догадки нужно подтверждать неоспоримыми доказательствами. Например, любовной запиской от таинственного поклонника. Вот почему второй день подряд, используя заклинание продвинутых чар, Сурен получал корреспонденцию Симона и Эммы, и просматривал ее. Читать чужую почту оказалось удобней после завтрака (парень вставал рано и прибегал в Обеденный зал раньше всех), сидя в коридоре на подоконнике.
…Сегодня Сурену впервые попалось что-то интересное. То, что можно было использовать при работе над новой статьей, — а именно, письмо Конни, адресованное Дороти Пейн:
«Мы теперь живем в разных уголках школы, а в моей бывшей комнате обосновалась Морис, так что поговорить негде. Ты спрашивала, почему я такая хмурая в последнее время? Разумеется, как, впрочем, и всегда, виноват Спенсер. Знаешь, между нами в субботу «пробежала кошка». Я и представить не могла, отправляясь на свидание, что все так закончится. Возможно, всему случившемуся виной проделки моего альтер-эго, которое, не получая достаточно внимания от партнера, начинает откликаться на чужую страсть…
В любом случае, хочу, чтобы ты знала: я ни в чем не виновата. Тот несчастный поцелуй… Если бы я хотела разозлить Спенсера, придумала бы что-нибудь поинтереснее. Впрочем, речь не об этом. Одно маленькое недоразумение с этим парнем выливается в гигантскую проблему. Десять минут спустя, после нашей ссоры, я увидела, как он обнимается с Родани… Можешь себе представить, как я разозлилась?
В общем, это все, что я хотела тебе сказать. Мне и писать об этом сложно, не то, что обсуждать вслух».
Сурен, читая это сумбурное послание, дожевывал мятную конфету. Ну вот, хоть какая-то информация.
Симон и Морис?! Похоже на правду. Роковая красотка Родани соблазняет партнера однокурсницы? М-да, свежо и ново! Морис — отчаянная девушка, раз не боится мести взбешенной вампирки.
Сурен сделал копию письма, и затем, с помощью заклинания, отправил его Пейн. Затем взял в руки небольшую бандероль, в блестящей бумаге зеленого цвета, перевязанную бантом. К бандероли крепилась карточка, на которой каллиграфическим почерком значилось: «Симону Спенсеру».
Журналист возбужденно потер ладони: «Надо же какая удача! Неужели подарок от поклонницы? Уж не Морис ли постаралась?» Он в нетерпении разорвал бумагу, а затем открыл бандероль, здраво рассудив, что восстановить прежний вид можно будет с помощью магии.
Внутри, рядом с небольшой коробкой, лежало письмо. Сначала Сурен открыл коробку. На темно-зеленом бархате красовались два массивных серебряных браслета, засверкавших в солнечных лучах.
«Похоже на обручальные парные браслеты…»
Сурен повертел их, однако не нашел никаких надписей на память. Тогда он развернул и прочитал письмо, которое имело весьма любопытное содержание:
«Моему дорогому Симону.
Хочу подарить тебе эти браслеты. Когда-то они принадлежали самому Перворожденному. Согласно легенде, они обладают защитными чарами. Носи их постоянно, в память обо мне…
С любовью, твоя…»
Как Сурен не старался, разобрать подпись ему не удалось. «Может, проверить почерк Родани?» Журналист уже собирался запечатать подарок и отправить его Спенсеру, однако что-то его остановило. Возможно, красота браслетов или связанная с ними чужая магия.
Парень не смог справиться с искушением, и, погладив пальцем холодный полированный металл, надел сначала один, затем другой браслет. Несмотря на то, что браслеты казались большими, они плотно обхватили запястья.
«Роскошный подарок. Не просто украшение, но еще и винтаж. Классно смотрятся… На руках Симона, наверное, будут смотреться еще круче», — с невольной завистью подумал Сурен, когда ощутил слабость. Ему вдруг стало не хватать воздуха, перед глазами замелькали мушки.
Внезапная догадка, осенившая Сурена, оказалась настолько жуткой, что он принялся судорожно стягивать браслеты, не обращая внимания, что в кровь раздирает кожу. Однако те не сдвинулись ни на миллиметр. Спустя минуту незадачливый журналист потерял сознание.
…Лиз Сименс с подругами, спешившие на завтрак, заметили, как Сурен медленно оседает на пол, и подняли тревогу.
Экстра-приложение 1. Взгляд в прошлое. Ким и Джейн
— Вы говорили, что у нас совсем нет денег, но купили ей новое платье! Вы совсем не думаете обо мне! Сколько я уже буду чинить магией свои прошлогодние джинсы? Да и старая куртка жмет в плечах! — Ким раздраженно ходил взад-вперед по кухне перед матерью, которая жарила бекон к завтраку.
— Но твоя сестра в этом году первый раз идет в магическую школу. Ей просто необходимо выглядеть, как и подобает юной леди. Ты же — мальчик, тебе проще. Но с Джейн все по-другому… К тому же, она хочет произвести хорошее впечатление на…
— Симона, я прекрасно помню, мам.
* * *
После этого короткого разговора Ким решил устроить родителям бойкот. Не есть, не пить вечером. Для его матери, не накормить младшего сына, равносильно преступлению.
«Пусть так, пусть запомнят этот день! Почему один я должен страдать из-за того, что у нас нет лишних денег? Так бы и сказали, что любят свою ненаглядную малышку Джейн больше!»
Ким меланхолично рассматривал звездное небо, развалившись поперек крыши родного дома. Крыши, которую уже много раз чинили, но при каждом его движении она скрипела и грозила разрушиться. Он размышлял о несправедливости жизни, и о том, что Симон, к примеру, на свои деньги, доставшиеся по наследству, может скупить несколько ювелирных лавок в вампирских городишках. Или же устроить сотню дорогущих вампирских приемов, где виной польются дорогие напитки. Так почему же ему, так не повезло родиться в этом доме с братьями и одной вредной сестрой, которая перетянула все внимание родителей на себя?
— Эй!
Ким вздрогнул и чуть не упал. Наедине со своими мыслями он и думать забыл, что кто-то может его потревожить. Из окна высунулась кудрявая голова с волосами цвета спелого шиповника.
