Тут Симон вспомнил, что в прошлом ему помогало расслабиться вишневое пиво:
— Эмма, а давай закажем с тобой пару бутылочек вишневого пива?
Вампирка, чуть подумав, неуверенно напомнила:
— Бангер предупреждала, что мне нельзя пить.
Симон устало отмахнулся:
— Ну, по одному стаканчику, думаю, можно. Тем более, что у нас есть, что праздновать: обретение силы и победу над темным артефактом. Знаешь, на Востоке есть традиция — пить спиртное только с самыми близкими людьми, закрепляя между собой узы и обещая быть рядом всю жизнь.
Эмма чуть покраснела, отведя взгляд в сторону, но ничего не сказала.
Они заказали пиво. Несколько минут спустя разговор стал менее напряженным, да и окружающие занялись своими делами, утратив к ним интерес.
В какой-то момент руки партнеров соприкоснулись, и оба замолчали на полуслове. Из мыслей партнеров исчезли школа, вампиры, любопытные люди, общий зал — казалось, во всем мире остались только они вдвоем. Но поцеловать Эмму Симон не решался, вспомнив несколько неудачных попыток до этого. Почувствовав неуверенность партнера, вампирка перехватила инициативу. Отстраненно подумав, каким красивым кажется лицо Симона в отблесках огня от камина, Эмма наклонилась вперед и тихо спросила:
— Симон, ответь мне честно. Месяц назад на башне ты сказал, что любишь. Но ты так и не признался снова… Может, ты просто решил успокоить мое альтер-эго?
Симон стушевался и опустил взгляд:
— Я не разбрасываюсь такими словами. Вот почему сказал, что люблю только раз.
— Неужели, ты говорил это только мне? — прошептала Эмма.
Симон медленно поднял голову. В его зеленых, необычно серьезных глазах, Эмма прочла ответ на свой вопрос.
Девушка мягко улыбнулась. Опустив руку на затылок Симона, вампирка притянула его к себе. Их губы встретились. Это первое прикосновение, ласковое и трепетное, точно ветерок, и нежное, как лепесток розы, разбудило давно скрываемые чувства и желания. Исчезли человек и вампир, а появились две одинокие души, отчаянно стремящиеся друг к другу. Они целовались неистово и страстно, как в последний раз…
Перед мысленным взором Эммы проносились видения. Симон несет её на руках, Симон обнимает её, Симон осыпает её ворохом опавшей разноцветной листвы в Парке Виктории, Симон в нелепой шляпе и с трубкой в зубах, и, наконец, Симон, раненый в плечо, во время сражения с вампирами…
Резкая боль пронзила виски. Эмма отстранилась и взволнованно произнесла:
— Я все вспомнила, Симон. Только сражение в Парке Виктории вижу как-то смутно.
— Что с тобой? — испугался Симон, заметив, как сильно побледнела девушка.
— Голова болит. Наверное, из-за пива. Я выйду на минутку, подышу свежим воздухом.
— Я с тобой, — тут же вызвался парень.
— Нет, я ненадолго. Подожди здесь.
Эмма нетвердой походкой направилась к дверям. Немного подумав, Симон все же решил последовать за ней, но тут на его плечо легла чья-то твердая рука. Повернувшись, он увидел Арама Джонсона:
— Погоди, Спенсер. У меня к тебе есть пара слов. Не хочу, чтобы Эмма нас слышала.
Симон недовольно отмахнулся:
— Я сейчас занят, Джонсон.
— Нет уж, ты меня выслушаешь. — Арам силой усадил Симона обратно за стол. С минуту повертев в руках пустой стакан Конни, он со вздохом сказал, — я давно за вами наблюдаю. Никогда прежде не видел Эмму такой счастливой. Ты, наверное, думаешь, что я смирился, с тем, что вы вместе…
Симон ощутимо напрягся:
— И что?
— Ты мне не нравишься, Спенсер. Но я не буду вмешиваться, пока Эмме с тобой хорошо. Только знай, если ты причинишь ей боль, ты сильно об этом пожалеешь!
— Это все? — Симон быстро поднялся, давая понять, что разговор окончен.
То ли из-за короткой беседы с Джонсоном, то ли еще почему, но в душу Симона закралась тревога. Ему захотелось, как можно быстрее найти девушку, обнять её, заглянуть в глаза и понять, что все хорошо, что они теперь всегда вместе. Быстрым шагом он пересек зал и распахнул дверь.
И замер на пороге, словно окаменев. Лучи заходящего солнца осветили две обнявшиеся фигуры. Его вампирку страстно целовал Ким Берли, а Конни даже не пыталась сопротивляться.
Симон не смог сдержать болезненного вскрика. Перед глазами заплясали черные точки, а боль в груди ударила так, что ему показалось, что сердце сейчас разорвется.
В памяти вдруг всплыли слова Морис о непостоянстве и жестокости Конни: «Ты для неё — лишь ключ к силе. Она просто использует тебя!» В эту минуту чары доверия Родани подчинили его разум…
Резко оттолкнув Берли, Эмма бросилась к партнеру:
— Симон, я не понимаю, что здесь произошло! Поверь мне!
— Я видел достаточно, — бесцветно ответил Симон, прежде чем развернуться и броситься бежать. Ему хотелось оказаться, как можно дальше от злосчастного кафе.
Эмма растерянно смотрела ему вслед, чувствуя, неприятное пощипывание в глазах. Это же невозможно, правда? Симон не мог так просто уйти, так легко отказаться её выслушать…
И тут со спины её обняли чьи-то руки:
— Давай продолжим, на чем остановились, Эмма, — жарко прошептал чужой, внушающий отвращение, голос.
Конни резко дернулась. Спонтанный выброс магии опалил руки и одежду Кима:
— Если ты еще раз прикоснешься ко мне, Берли, я тебя прокляну, ясно?
* * *
— Все равно ты будешь моей, — мрачно произнес Ким, когда Эмма скрылась из виду. Он стоял, привалившись к стене, и рассматривал свои ладони, с которых быстро исчезали последние следы ожогов. Похоже, магия Конни отступила перед силой древнего вампира.
На его лице мелькнула холодная улыбка, больше похожая на оскал. Пожалуй, он был единственным, кто знал, что в действительности произошло в этот вечер…
Глава 20. Договор
«До конца моих дней я буду помнить это. Твое лицо, с которого мгновенно исчезли все краски, твои широко распахнувшиеся глаза, ладонь, взметнувшуюся к губам, чтобы заглушить крик…
Мальчики не плачут, не так ли, Симон? Даже, если их чувства растоптаны, а душа медленно умирает от предательского удара в спину. Забавно, что именно я, а не какой-нибудь вампир смог так жестоко ранить тебя. Я и Конни — твой лучший друг и твоя любимая девушка…
Ты не простишь меня за это, я знаю. Но ты не простишь и её, и больше никогда не поверишь. А это все, что мне нужно. Вы не будете вместе. Никогда. С этой минуты Эмма принадлежит мне…»
ЗА ДВА ЧАСА ДО ЭТОГО
Ким, не отрываясь, наблюдал за их столиком, с того момента, как они, счастливые и спокойные, появились в кафе. Находясь рядом с вампиркой, Симон менялся прямо на глазах: он перестал бояться публики, сплетен, его движения стали увереннее, а взгляд наполнился прежде незнакомым теплом. Эмма, расцветая с каждым днем, становилась мягче и нежнее. И еще желаннее для Кима…
