Симон на секунду побледнел, точно мел, но быстро пришел в себя. А Морис, заметив, что стрела попала в цель, уверенно продолжила:
— Итак, ты хочешь больше знать о Конни. Что ж, могу рассказать тебе, Симон, одну некрасивую, но реальную историю. Помнишь вампира по имени Марк Свенсон?
Симон отрицательно помотал головой. И, вообще, с чего он должен знать всех вампиров по именам?
— Неудивительно, что не помнишь, — вздохнула Морис. — Парень перевелся к нам после домашнего обучения. Он казался настолько серым и непривлекательным, что его исчезновение прошло незаметно даже для студентов нашего курса. Когда я на четвертом году обучения зашла к директору, чтобы подписать бумаги о пожертвовании нашей семьи, то столкнулась в дверях с этим мальчишкой. За месяц до этого, в гостиной вампиров произошла крайне неприятная сцена, когда Конни при всех зачитала любовное письмо Марка, а потом сожгла его. На нашем факультете учатся отнюдь не добрые овечки, поэтому сокурсники, прежде не замечавшие нескладного подростка, превратили его жизнь в ад. Марк был на грани самоубийства. Перевестись в другую школу, подальше отсюда, стало для него единственным выходом. Думаешь, этот мальчик не проштудировал «Ритуалы ухаживания», как сейчас делаешь ты? Я — свидетель, что он готов был ноги целовать Конни, помогал ей с учебой, выручал на уроках, привозил с летних каникул невероятные подарки. Почему же наша «принцесса» обошлась с ним так жестоко? А ты не заметил, Симон, что сейчас тоже происходит с твоим другом Кимом, и этим выскочкой, Арамом Джонсоном? Они готовы отдать все за один благосклонный взгляд Конни. Да и на нашем курсе Эмма зря времени не теряла. Так что, будь осторожен, Симон: вот единственный совет, который могу тебе дать. Не превратись в её покорную игрушку. Или однажды тебя выкинут так же, как и Марка!
На какое-то мгновение Родани показалось, что удар достиг цели. Конечно, то, что она рассказала человеку, на деле — обычная клевета, смешанная с крупицами истины. Вот только, чтобы выяснить это, Симону придется потрудиться. Зная гордыню Конни, Морис не сомневалась, что та ничего не станет объяснять партнеру. Если же Симон обратиться к вампирам, что вряд ли, они скажут, что влюбленный Марк Свенсон существовал на самом деле, не желая оспаривать слова старосты. А если Симон решит поговорить с Локсли, та, разумеется, подтвердит факт перевода ученика. И какая разница, что Эмма не имела к переводу Марка никакого отношения! Ведь не будешь его разыскивать, чтобы развеять сомнения…
Вот почему Морис с интересом наблюдала за Симоном, ожидая практически любой реакции. Правда, эффект от ее слов получился неожиданным и потряс её до глубины души.
По лицу Симона пробежала легкая тень. Затем он поднялся из-за стола, сложил тетради в одну стопку, а книги — в другую, после чего, неуверенно улыбнувшись, сказал:
— Морис, я знаю, ты мне желаешь добра. Но я не позволю задевать мою пару даже за глаза. Пусть вы не ладите, но это не повод для злословья. Если ты хочешь по-прежнему общаться со мной, ты не должна чернить имя Конни. Её, кстати, я попросил о том же относительно тебя. По правде говоря, мне все равно, с кем Эмма крутила романы до меня. Но, даже если то, что ты сказала про Марка — правда, я верю, что она изменилась. Со мной она ведет себя иначе. Я сделаю все, чтобы Эмма чувствовала себя счастливой. Но что-то засиделся я сегодня за учебниками… — Симон повернулся, чтобы уйти, когда Морис неожиданно накрыла его пальцы холодной ладонью.
— Симон, ты доверяешь мне? — вопрос будто повис в воздухе. В глазах Симон ожидаемо вспыхнул синий огонек.
— У меня есть причины тебе не верить? — каким-то чужим холодным голосом отозвался человек.
Теперь Морис точно знала, что заклятие, наложенное на подаренную книгу, еще действует. Слово «доверие» должно вызывать отклик в сознании Симона, отражающийся синим огоньком в глазах, заставлять его соглашаться с Родани. Но, в таком случае, как же ему удалось обойти чары?
Внезапно Морис вспомнила слухи о том, что Спенсер — один из немногих, кто способен сопротивляться магии принуждения…
— Нет, у тебя нет причин, — покачала головой вампирка и выпустила руку Симона. Тот, словно очнувшись ото сна, поспешно схватил книги и направился к выходу.
К этой минуте в библиотеке никого не осталось, кроме самой хозяйки, скрывшейся за стеллажами. Никто не заметил, как Морис ссутулилась, закрыв лицо руками. Никто не слышал, как, минуту спустя Морис неожиданно горько рассмеялась…
«Ох, уж этот, Симон Спенсер! Настоящий бриллиант среди смертных. Неудивительно, что его выбрала Эмма. Однако, когда мне отказывают, игра становится лишь интереснее… Похоже, чары доверия действуют только на разум, а сердце и чувства Симона им не подвластны. И, пока он любит Эмму, он будет верить только ей. Но ничего, ничего, Симон… Конни еще оступится, из-за своей гордыни она часто совершает ошибки. И тогда приду я. Я буду терпеливо ждать этого дня…
М-да, Симон и его чувства. Это навевает воспоминания…»
Морис откинулась на спинку стула, и сложила руки на груди, мысленно отматывая время назад…
Глава 9. Шаг в пропасть
Морис не заметила, как за окном потемнело. Её мысли блуждали очень далеко. Вампирка словно заново увидела себя в шелковом платье, с живыми цветами в волосах на последнем ужине в день окончания четвертого курса.
…В её душе царила пустота. Было нелегко держать спину прямо, улыбаться, привычно шутить, но, выученные с детства манеры помогали держать себя в руках, скрывая боль. Морис старалась не смотреть в сторону Эммы Конни. «Принцесса» оставалась единственной, кого она настолько близко подпустила к себе, поэтому разрыв отношений превратился в мучение.
Старательно исполняя роль подруги, Родани заигралась. У Морис не было друзей, потому что она не доверяла другим и очень боялась, что однажды приятели отвернутся от нее так же, как и родная мать. Но с Конни все случилось само собой. И теперь, потеряв её, Морис чувствовал себя, как рыба, выброшенная на берег: привязанность, отчаяние, ненависть, точно змеи, душили её, мешая вздохнуть и начать жить заново.
После ссоры с Конни Морис пыталась отыграться, отплатить болью за причиненную ей боль. Она подставляла Эмму, где только возможно, и, если бы Конни не числилась любимицей декана, её положение среди вампиров наверняка бы пошатнулось. Казалось, какие-то силы берегли «принцессу», разрушая один за другим все хитроумные замыслы Морис.
К окончанию четвертого курса Родани поняла, что у неё опускаются руки: впереди ждало долгое лето, пусть даже полное развлечений, но лишенное дружеского тепла. На прощальном вечере она снова выпила. А потом… пришла на четвертый этаж Южной башни, чтобы еще раз разбередить душевные раны… или поставить последнюю точку?
Морис провела ладонью по шершавой поверхности ограждения. Камень обдал холодом. Легкий полумрак позволил отдохнуть глазам, уставшим от яркого света в Обеденном зале. Птицы уже не пели, да и ветер совсем стих. Вокруг царила тишина и пустота, так же, как и в душе вампирки.
