Я вошел немедленно в связь с командующим Польским фронтом генералом Ивашкевичем, бывшим старым офицером Императорской армии в Сибирских частях, и как с его стороны, так и со стороны офицеров польского гарнизона в Проскурове мы, русские офицеры, встретили самое дружеское и приветливое отношение. Польский комендант города, полковник, выразил желание вывесить на городской думе польский флаг, и мы условились с ним, что этот флаг будет установлен рядом с российским. Была устроена военная церемония с польским оркестром, сыгравшим польский гимн и «Коль Славен». Больно было видеть полный батальон польской армии в отличном состоянии и оставшийся со мной в Проскурове взвод моей роты. Такое сотрудничество с поляками продолжалось около двух недель. Вся железная дорога была в нашем полном ведении.
Вдруг была получена телеграмма из Варшавы от польского военного министерства, причем санкционированная военным агентом Добровольческой армии с приказом мне передать железную дорогу в полное распоряжение польских войск, а самому с моей группой отправляться в Тарнополь, где я получу нужные указания для отправки нас в Добровольческую армию, которая в это время отступала по всему фронту под давлением большевистских полчищ.
Прибыв в Тарнополь, я явился в штаб фронта. Генерал Ивашкевич был в Варшаве, и его начальник штаба, бывший австрийский офицер, указал нам наш дальнейший путь: город Бжезаны (Бережаны по–галицийски), где я получу дальнейшие указания. Прибыв в Бжезаны, мы встретили там то же любезное отношение местного польского командования, и для нашего временного пребывания нам предоставили пустующий военный госпиталь. К сожалению, у меня кончались выданные мне нашим командованием денежные суммы, просить у поляков я не хотел и только настаивал на срочном решении вопроса о нашем дальнейшем следовании. И вот вопрос очень скоро решился. Не так, как мы думали!
Помимо генерала Ивашкевича, варшавское военное министерство приказало нам сдать наше оружие и отправиться в польский концентрационный лагерь Демби (на окраине Кракова) с обещанием вскорости отправить нас в Добровольческую армию. В госпиталь прибыл вооруженный польский отряд, державшийся очень корректно. Нам был предоставлен вагон в пассажирском поезде, доставившем нас в Краков, откуда на военных автомобилях мы прибыли в Демби. За проволокой этого лагеря скопились пленные красноармейцы, встретившие нас дикими криками, прекращенными польской охраной.
Мы не были на положении пленников и получали разрешения посещать Краков. Вообще отношение польской комендатуры было вполне корректным. Пробыв в этом лагере около двух недель и связавшись с нашим военным агентом в Варшаве полковником Д., мы получили, наконец, разрешение на отъезд в Чехословакию — это был единственный способ добраться до Добрармии, которая отступала к Новороссийску и к Крыму.
В Праге в это время председателем совета министров был верный друг России д–р Крамарж, которому я представился, был принят с исключительной любезностью и добротой. Русских в то время в Праге не было, и нам было оказано чехами большое внимание. Благодаря д–ру Крамаржу мы уже на третий день в отдельном вагоне отбыли в Вену, и в тот же день наш вагон был прицеплен к австрийскому поезду, прибывшему в Загреб, где вагон был присоединен к поезду, шедшему в Белград. В то время в сербской столице было уже немало русских гражданских лиц, своевременно эвакуировавшихся из России.
Пробыв в Белграде два дня, мы двинулись дальше, прибыли в Софию и сразу же поехали дальше в Варну, где уже было много русских беженцев. К нашей радости, в порту был готов к отправке в Крым русский пароход Добровольного флота, на который мы без промедления погрузились и на третий день выгрузились в Севастополе, приятно поразившем нас большим порядком.
Далее прибытие в штаб нашего батальона, где нас считали уже погибшими, короткое время пребывания в Севастополе, затем в Феодосии и отправка на фронт, приказ генерала Врангеля о выступлении, боевая страда в Северной Таврии, надежды на победу, отступление к Феодосии и горестное прощание с Родиной.
А. Трембовельский
[134] ЭПИЗОДЫ ИЗ ЖИЗНИ 3–ГО ОТРЯДА ТАНКОВ
[135]
Киев — Екатеринослав — Николаев
С эвакуацией Киева отряд был направлен сперва в Кременчуг, а затем в Екатеринослав в распоряжение генерала Слащева. В Екатеринославе нас поставили в известность, что все мосты через Днепр взорваны, а потому следовать с частями корпуса генерала Слащева, двигавшегося в Крым, мы не могли, и нам оставался лишь один путь на Николаев, с надеждой найти в порту подходящий транспорт и погрузить на него отряд. По пути следования отряда из Екатеринослава в Николаев к нам присоединялись все отставшие чины Белой армии. Из них была сформирована охранная рота.
Часто во время движения сильно разросшегося железнодорожного состава отряда мы видели сброшенные под откос пассажирские вагоны. А на одной из станций мы были свидетелями жуткой картины. Сейчас же за станционными постройками, полузанесенные снегом, были сложены штабелями трупы пассажиров, убитых при железнодорожных крушениях. Эти крушения устраивали так называемые «махновцы» — организованные банды из ближайших селений. Тактика их состояла в том, что они вынимали костыли, держащие рельсы, из шпал, а при приближении поезда, прикрытые кустами, росшими вдоль железнодорожного полотна, открывали по поезду ружейный и пулеметный огонь. Машинист поезда, естественно, увеличивал скорость состава, рельсы, освобожденные от шпал, съезжали в стороны, и поезд сваливался под откос. Живых и раненых грабители пристреливали. Сейчас же к потерпевшему крушение поезду подъезжали повозки и начинался грабеж.
Все эти условия движения нашего отхода были продуманы, и по распоряжению командира отряда полковника Мироновича при первых же выстрелах наш состав останавливался. Сейчас же охранная рота выбегала из вагонов и рассыпалась вдоль пути. На крыше вагона был установлен сильный прожектор, который ночью освещал местность. Танкисты спешили к своим танкам и пушкам. В случае нужды мы открывали огонь, и, конечно, мародеры исчезали.
Для починки испорченного пути впереди паровоза находились две платформы со шпалами, рельсами и вообще с необходимыми железнодорожными материалами. Помню, как один мостик был взорван и мы, воспользовавшись этим материалом, смогли построить ферму (мостик), через который осторожно прошел наш поезд. Затем эту ферму разобрали и погрузили обратно на платформы.
