Книга Опричнина и "псы государевы", страница 15. Автор книги Дмитрий Володихин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Опричнина и "псы государевы"»

Cтраница 15

Первое время войско опричников показывало примерно те же результаты, что и земская армия. Выходы в поле, оборонительные операции, удача в борьбе за Изборск, с помощью хитрости захваченный неприятелем, победа над войском крымцев под Зарайском… Если под стенами Изборска опричники действовали совместно с земцами и последние были главной силой, то у Зарайска татар громил собственно опричный отряд.

Но всё это были частные успехи. А государь искал способ добиться решающей победы в Ливонии. Опричной армии дали командный состав, всецело пользовавшийся доверием Ивана Васильевича. Надо полагать, он уверен был в способности опричной военной машины обеспечить стратегический перелом. Западный театр военных действий интересовал монарха в первую очередь. Иван IV бросал туда новые и новые силы, даже если приходилось ставить в рискованное положение степной юг. В результате Ливония сыграла роль колоссальной топки, куда русских воинских людей подбрасывали большой лопатой, будто уголек. И этот уголек исправно горел. Казалось, наверное, — людской ресурс неисчерпаем. В итоге он под занавес великой войны выгорит. Возмещать потери станет некем.

Летом 1570 года русское войско, усиленное отрядами ливонского короля Магнуса, союзника Ивана IV, осадило Таллин (Ревель). В распоряжении воевод была отличная артиллерия и многолюдные полки. Однако и город оказывал упорное сопротивление. Через два месяца после начала осады из России подошло подкрепление — опричный корпус. Его присутствие в осаждающей армии дало эффект, прямо противоположный ожидавшемуся. В хронике таллинского пастора Бальтазара Рюссова, в частности, сообщается: «Этот отряд гораздо ужаснее и сильнее свирепствовал, чем предыдущие, убивая, грабя и сжигая. Они бесчеловечно умертвили много дворян и простого народу». В итоге решимость защитников города лишь возросла, а мирные переговоры с ними потеряли всякий смысл. Проведя всю зиму под стенами неприступной крепости, русские полки в марте 1571 года вынуждены были отступить.

Воеводы, виновные в срыве Ревельской операции, под арестом отправились в Москву.

Тогда же немец-опричник Таубе попытался поднять мятеж в Юрьеве-Ливонском.

Еще хуже складывались дела на южном фронте.

Новая гроза пришла весной 1571 года. Разразившаяся тогда военная катастрофа пошатнула здание опричнины, впрочем, зашаталась и вся Россия.

Девлет-Гирей явился на южные «украины» Московского государства с большим войском, полный решимости разорить страну, а еще того лучше — погубить ее. Между тем Москва равноценных сил выставить в поле не могла: значительная часть русских войск занята была под Ревелем. Да и поредели полки Ивана IV после многолетней войны на два фронта…

Более того, действия наличных сил трудно было скоординировать: командование-то было разделено на опричное и земское.

С русской стороны к татарам перебежали дети боярские, напуганные, по всей вероятности, размахом опричных репрессий. Или, возможно, раздосадованные казнью кого-то из родни… Один из перебежчиков показал крымцам дорогу в обход оборонительных позиций русской армии. Другой сообщил, сколь малы силы, противостоящие хану. Девлет-Гирей перешел Оку вброд, и, сбивая наши заслоны, стремительно двинулся к Москве. Опричным отрядам не удалось затормозить его наступление.

Царь с частью опричного корпуса отступает к Москве, оттуда к Александровой слободе, а из слободы — аж в Ростов. В ту несчастную весну все идет неудачно, все не работает, все происходит не по плану. К тому же Московское государство ослаблено: страну терзает моровое поветрие, два года засухи привели к массовому голоду. Людей, которых можно поставить в строй, катастрофически не хватает.

Иван Васильевич испытывает настоящее потрясение. В 1552 году под Казанью он боялся по милости собственных воевод попасть к неприятелю в руки. Теперь старые его страхи оживают и материализуются. Неожиданно для Ивана IV татары оказываются в непосредственной близости от его ставки. Никто не привел государю «языка». Никто не позаботился о ведении сторожевой службы. Прежде всего, допустили странное легкомыслие командиры передового и сторожевого полков, на которые возлагались обязанности авангардных частей армии. Опричные воеводы проходят мимо царя с полками в растерянности, не зная, что предпринять. Иван IV опасается, как бы кто-нибудь не взял его коня под уздцы и не привел его вместе со всадником к Девлет-Гирею. Отступление кажется государю наименьшей из бед. Так поступали многие князья Московского дома, застигнутые татарским набегом врасплох. Курбский в третьем послании Ивану Грозному напишет: «…мог бы ты… вспомнить… какие язвы были Богом посланы — говорю я о голоде и стрелах поветрия (мора), а напоследок и о мече варварском, отомстителе за поругание закона Божьего, и внезапное сожжение славного града Москвы, и опустошение всей земли Русской, и, что всего горше и позорнее, — царской души падение, и позорное бегство войск царских, прежде бывших храбрыми; некие здесь нам говорят, будто бы тогда, хоронясь от татар по лесам, с кромешниками своими, едва ты от голода не погиб!» Для Штадена тоже все понятно: «…великий князь вместе с воинскими людьми — опричниками — убежал в незащищенный город Ростов». Но в столь опасной ситуации государю, вне зависимости от того, испытывал ли он необоримый ужас, или был способен преодолеть его, не следовало рисковать жизнью. Гибель монарха могла ввергнуть Московское государство в еще горшие неприятности. Другое дело — опричное войско. Стоило ли уводить значительную часть его с собой, оголяя оборону Москвы, и без того скудную? Бегство царя в обстоятельствах 1571 года логично и понятно. Но бегство боевых отрядов и непонятно, и нелогично. Совершенно также непонятно и то, почему Иван Васильевич не остановил опричных ратников: если бы дело было в одном только страхе, если бы царь вел себя на протяжении всей жизни как патологический трус (чего не было), то и в этом случае не находит объяснений желание уйти с ненадежным воинством в неукрепленный город, в то время как из-под Таллина в Россию возвращалась первоклассная полевая армия. Возможно, государем овладела растерянность… Или же сами опричники не очень-то соглашались вернуться и принять бой с крымским ханом? На эти вопросы пока нет здравых и точных ответов.

В отсутствие лучшей части опричного корпуса земские воеводы попытались организовать оборону столицы. Им удалось собрать полки под Москвой незадолго до подхода Девлет-Гирея. Во главе земской рати стояли опытные и храбрые военачальники: князь Иван Дмитриевич Бельский, князь Иван Федорович Мстиславский и князь Михаил Иванович Воротынский. Частью опричного корпуса под Москвой руководил князь Василий Иванович Темкин. Ему Иван IV оставил два полка. Изрядная сила! Казалось, положение города небезнадежно. Бельский контратаковал татар и, видимо, добился успеха: «…выезжал против крымских людей за Москву реку на луг за болото и дело с ними делал» , а по другим источникам даже «забил» крымцев «за болото, за луг». Как видно, земская рать изготовилась драться до последнего. Вот уж воистину «отступать некуда, позади — Москва!».

К сожалению, атакуя татарское войско, главнокомандующий князь Бельский получил ранение. Он был отвезен на свой двор. Его отсутствие, по мнению Р. Г. Скрынникова, внесло известную дезорганизацию в действия обороняющихся.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация