– Похож на ключ от квартиры, принадлежащей банку. Откуда он у вас?
– Квартира на Лесопарковой, дом шестнадцать?
– Да. Откуда он у вас? – повторил Белецкий.
Капитан снова проигнорировал вопрос Белецкого и спросил:
– У кого, кроме вас, был ключ от этой квартиры?
– Ни у кого! Только у меня.
– То есть вы утверждаете, что никому ключа от квартиры по Лесопарковой, шестнадцать не давали? Я правильно вас понял?
– Вы правильно меня поняли. Не давал. Во всяком случае, не припоминаю.
– У нас есть свидетель, готовый подтвердить, что получил этот ключ от вас.
Если капитан надеялся, что в лице Белецкого промелькнет хоть что-то, он ошибался. Более того, похоже, банкир взял себя в руки, сбавил тон и думает перед тем, как ответить. При упоминании о свидетеле он пожал плечами и промолчал. Холодно, подумал капитан. Ладно, зайдем с другого боку.
– Семнадцатого августа вас и Лидию Мороз видели входящими в ресторан «Белая сова». Вы были с ней знакомы, Игорь Семенович. Это нетрудно доказать. Сейчас наш сотрудник опрашивает персонал, который дежурил там семнадцатого августа.
– Да, я был там с Лидией Мороз.
– Значит, вы были знакомы?
– Да, мы были знакомы. Мы познакомились накануне, кажется, десятого августа. Но я не сбрасывал ее в воду вместе с машиной. Мне бы это и в голову не пришло, это поступок психа. Я утверждал, что незнаком с ней… Надеюсь, вы понимаете, почему.
– У нее был ключ от вашей квартиры?
– Нет.
– А у кого был?
– Не припомню. Я же сказал.
– Сказали. А это вам знакомо? – капитан пододвинул к Белецкому пластиковые кейсы – три с индийскими браслетами, один с обручальным кольцом Полины Сличенко.
– Что это?
– Посмотрите внимательнее, Игорь Семенович.
– Посмотрел. Я не знаю, что это. Никогда раньше этого не видел.
– То есть вы утверждаете, что никогда раньше не видели эти предметы?
– Да, я утверждаю, что никогда раньше их не видел.
– Кольцо вам тоже незнакомо? Посмотрите внимательнее, Игорь Семенович.
Что-то снова промелькнуло в лице Белецкого – он взял пластиковый кейс с кольцом, поднес к глазам.
– Узнаете? У нас есть свидетели, которые смогут опознать кольцо.
– Узнаю, – сказал Белецкий. – Ну и что?
– Кому оно принадлежит, не скажете?
– Не могу сказать точно…
– Ну хоть приблизительно, – сказал капитан, вкладывая в свои слова изрядную порцию яда.
– Я думаю, это кольцо принадлежит моей знакомой…
– Кому именно, не припомните?
– Не припомню.
– Возможно, Полине Андреевне Сличенко?
Белецкий пожал плечами.
– Возможно.
– Сличенко бывала в вашей квартире на Лесопарковой?
– Я не вижу, почему это должно вас интересовать.
– А почему вы не вернули ей кольцо?
– Я не знал, чье оно.
– А может, некому было возвращать? Вам известно, что двадцать седьмого июля Сличенко была убита. Задушена.
– Известно. Все банковские знали. Ну и что? Что вы хотите этим сказать? Что это я ее убил? – Белецкий лез напролом.
– Я этого не сказал. А скажите, Игорь Семенович…
Капитану не удалось закончить фразу, так как взорвался его мобильный телефон. Звонил дежурный.
– Я занят, – сказал капитан. – Что у тебя?
Дальше он молчал и только слушал. Придвинул к себе листок с именами друзей Белецких. Попросил повторить фамилию. Взглянул на Белецкого.
– Что? – спросил тот.
– К сожалению, Игорь Семенович, я вынужден прервать нашу беседу, – капитан поднялся. – Я распоряжусь вернуть вам мобильный телефон, можете позвонить адвокату.
Глава 34
Взрыв
Будет прав, кто театром наш мир назовет,
Все мы куклы, а кукольник – сам небосвод.
На ковре бытия он нам даст порезвиться
И в сундук одного за другим уберет…
Омар Хайям
– Кто вам позвонил? – спросил капитан Астахов участкового.
– Вот она, – молодой парень указал на пожилую женщину, сидевшую в прихожей на табурете. – Милита Олеговна. Из двадцатой квартиры. В девять пятнадцать утра.
Коля представился. Спросил:
– Как вы попали в квартиру, Милита Олеговна?
– Собирала деньги на елку во дворе, позвонила несколько раз… Свет горит, я видела с балкона, прибиралась там и увидела. Я живу этажом выше, – она ткнула пальцем в потолок.
– Во сколько это было, не помните?
– Во сколько? Ну… Во сколько, как увидела с балкона, так сразу и пошла… – Она сосредоточенно смотрела на капитана, речь ее была невнятной, она с трудом подбирала слова.
– Лисица! – позвал капитан. – Есть у тебя что-нибудь? Валерьянка?
– Как вы себя чувствуете, Милита Олеговна?
– Как… не знаю, – она все так же пристально смотрела на капитана. – Зашла, а он там лежит…
– Как вы попали в квартиру?
– Она открыла…
– Она – это кто?
– Соня, его жена, и открыла. Я говорю, собираю на елку, а она смотрит и молчит. Потом отступила, и я вошла. В прихожей разглядела, что она вся в крови… Соня, спрашиваю, а у самой ноги подкашиваются, что случилось? Где Слава, а она показывает рукой на кухню… Я туда, вижу… батюшки-светы! Слава лежит весь в крови, а рядом пистолет… – она всхлипнула. Подскочивший Лисица протянул ей стакан; резко запахло валерьянкой.
– Когда это было, не помните?
– Помню! В девять утра. Как увидела свет, так и пошла… сразу. Я говорю, Сонечка, деточка, что случилось? Это он сам себя? Почему? А она отвечает: тетя Миля, я убила Славу… А голос такой мертвый, и тоже вся в крови… И стала падать на меня. Я как закричу! Кое-как привела ее в гостиную, усадила на диван… Соня, говорю, очнись! Что случилось? А она смотрит, как будто не понимает, и молчит. А я не знаю, то ли «Скорую», то ли еще кого… Голова кругом, руки трясутся. В сторону кухни посмотреть боюсь… Потом сообразила, что надо участковому, Андрюше, он у нас дельный парень. Не понимаю, они так хорошо жили… Слава, конечно, постарше, солидный… а Сонечка совсем девочка… и вдруг такое! Уму непостижимо…
…Капитан Астахов обошел труп мужчины, лежащий около кухонной двери. Присел на корточки. Мужчина лежал на спине, разбросав руки и запрокинув голову; блекло-голубые глаза его смотрели в потолок. Он был застрелен. Как понял капитан, было произведено не меньше двух выстрелов в живот. Возможно, больше. Кровь на рубашке и на полу подсохла и почернела. Небольшой пистолет с отделкой из красного дерева валялся на полу рядом.
