– А ты? – прищурился один из четверки, уже достав откуда-то пистолет (на виду кобуры не было, наверное, под рубашкой сзади прятал).
– Я отвечу. Вот он, – я пнул застонавшего Художника, только-только пришедшего в себя, – пообещал довезти меня до большого стаба, где оружейник хороший имеется, а сам оглушил шокером, связал и чуть не привязал на крест лично. Мне просто чудом повезло, что удрал.
– М-м-м!
– Да помолчи ты! – прикрикнул я на завозившегося Колобка.
– А он тоже из тех, кто людей на кресты вешает? – спросил топорщик.
– Он? Не знаю, – пожал я плечами. – Художник и Люк – точно, а про него не в курсе, но на всякий случай пусть побудет связанным.
Тут снизу зазвучали тяжелые шаги, и через несколько секунд на площадку вылетели двое крепких молодых мужчин с бухтой обычного садового шланга.
– Что стоите? Открыли дверь? Там уже из окна факелом пышет! Эй, а это что? За что вы их так? – быстро проговорил один из прибывших. – Буянили?
– Нет, Чек, тут дело хуже, – покачал головой топорщик. – Вот этот парень говорит, что они килдинги.
– Твою…
– Кто? – ахнул второй, который держал пистолет, потом направил оружие на меня, но миг спустя перевел ствол на Художника. – Да их же, тварей…
– Утихни, Клопяра, тут еще разбираться нужно, – топорщик осадил товарища, потом посмотрел на меня. – С нами пойдешь, парень. За оружие не хватайся. А то можем не так понять и кучу дырок насверлим.
– Пусть его сдаст вообще, – предложил Клоп и опять навел на меня пистолет.
– Оружие не сдам. За последние два дня меня уже обезоруживали, и я чудом уцелел. Хочешь отобрать? Рискни. Только обещаю, что сдохнешь ты раньше меня, Клопяра, – сообщил я этому задире.
– Че-е?! Да ты знаешь…
– Умолкни, Клоп, задрал уже, – вновь осадил его топорщик, потом обратился ко всем: – Тащим Художника и Колобка вниз… С этим что, готов? – он коснулся кончиком ботинка мертвого Люка.
– Готов. Это он и устроил пожар. Пироманом оказался, а я не знал.
– Да тут никто не знал о нем такого, – хмыкнул топорщик. – Неплохой, получается, пироман, раз такое сумел устроить.
– Вы разбирайтесь тут поскорее, а то нам воду нужно в хату провести, пока весь дом не полыхнул, – вмешался в разговор один из новоприбывших со шлангом. – Только если это килдинги, то их нужно в администрацию тащить, за самосуд можно люлей огрести неслабо. Помните, как того мура из засланцев в группе Кожуха на части порезали? А потом приехали менты из Парадиза и всех раком нагнули.
– Поучи еще тут! – цыкнул на него топорщик. – Иди делом занимайся, вон дверь давно открыта.
Вместе со всеми вытащил двух связанных сталкеров на улицу, предупредил, что Художник клокстопер и для безопасности будет лучше всегда его держать полностью связанным. Старательно обходили шланги, которые прятались в кустах за домом – наверное, там скважина или колодец, откуда насосом качают воду.
Потом кто-то подогнал «буханку», в которой вместо сидений вдоль бортов имелись откидные деревянные лавочки, загрузили в нее на пол пленников и покатили в сторону здания администрации Орешка. Там нас сразу разделили – я на верхние этажи ушел в сопровождении двух суровых мужиков, пленных унесли в подвал: как я понял, там имелась тюрьма или нечто вроде нее.
Местная власть на рабочем месте отсутствовала, и пришлось ждать больше получаса, пока появится здешний шериф.
Мимо меня, распространяя свежий аромат алкоголя, прошел мужчина около сорока лет, в серых джинсах, коричневой рубашке с короткими рукавами и жилетке в сеточку, кивнул приветливо моим конвоирам, быстро глянул на меня и завозился с дверью комнаты, возле которой наша троица и била баклуши.
– Черт, сраный замок, понаделают же барахло, – бурчал он под нос, пока не открыл дверь. После чего махнул рукой в нашу сторону: – Заходите и рассаживайтесь.
Кабинет был странным, вызывал полный раздрай в сознании: обшарпанные стены, потрескавшийся линолеум, имитирующий паркет, облупившаяся побелка на потолке соседствовали с роскошным кожаным диваном, большим столом из натурального дерева с тремя стульями из набора с ним, а еще с кожаным креслом с функцией вибромассажа и огромным моноблоком на столе.
– Ну, рассаживайтесь и начинайте рассказ, – предложил хозяин кабинета. – Как зовут, парень?
– Сервий, – ответил я, глядя то ли на конвоиров, то ли сопровождающих, которые рассаживались на диване, оставив мне три не самых удобных стула, только выглядевших красиво.
– Ты с янычарами недавно в рейд ходил? – уточнил он.
– Ходил.
– Я Плацкарт, здесь за шерифа, участкового и иногда за судью. Мне сообщили, что ты обвиняешь команду Художника в том, что они килдинги. Поверь, это очень серьезные слова. Не докажешь – и сам окажешься на их месте.
– Не знаю про килдингов, сами они назвались детьми Стикса. И даже если не докажу их принадлежность к секте, то есть факт нападения Художника на меня и еще одного парня, новичка. Его звали Коброй, хотя это имя он взял себе сам и попал в Улей совсем недавно. Он хотел выглядеть старожилом и прибавил себе пару месяцев срока.
– Дети Стикса и килдинги – это те же яйца, только в профиль. Килдингами их называем мы, простые рейдеры, а дети Стикса – это самоназвание сектантов, – просветил меня Плацкарт и нервно забарабанил пальцами по столешнице. – Говори, Сервий, что было, где, как.
Я рассказал почти все, утаив некоторые факты о своих способностях, о мертвых кластерах и оазисе в черноте. Про пытки сказал обтекаемо. Без подробностей: мол, расколол пленного сектанта, потом убил при попытке к бегству.
– Интересные ты вещи поведал, блин, – скривился Плацкарт, когда я замолчал. – Вот млядство, надо было им угнездиться в Орешке, на мою седую голову.
– Да еще неизвестно, не свистит ли этот чувак, – подал голос один из конвоиров. – Я Художника и Люка с Колобком давно знаю, несколько раз с ними выезжали в города за хабаром, мутантов отстреливали и ни разу не заметил гнили.
– А может, ты вместе с ними работал, а? Новичков поставлял сектантам, спораны за это получал? – процедил я сквозь зубы и одновременно со словами взялся за рукоятку пистолета в набедренной кобуре.
– Че-его? Да я тебя сейчас урою, – тут же окрысился тот.
– Сидеть! – рявкнул Плацкарт и от души хлопнул ладонью по столу. – Замерли оба!
– Да он…
– Тихо!
Конвоир замолчал, принявшись сверлить меня злобным взглядом.
– Прямо сейчас проверить твои слова мы не можем, Сервий. Ментата или знахаря в Орешке нет, придется катить тебе вместе с пленниками в Парадиз.
– Я не против, тем более что находиться больше необходимого на вашем стабе мне самому не хочется, – пожал я плечами. – С нормальными людьми тут большая напряженка. Либо килдинги, либо еще какая мразь, – и посмотрел на своего сопровождающего, который от моего взгляда пошел белыми пятнами бешенства.
