О, с Мишкой была своя история! С первого же дня нашего знакомства Дженнифер вздумалось подружиться с этим нытиком и ябедой. Мол, она всю жизнь мечтала о младшем братишке. Иметь двух взрослых сестер, то есть постоянный источник баловства и подарков, иметь старшего брата, защитника и легенду школы, и при этом мечтать о младшем братишке! Нет, я никогда не могла ее понять. Мало того что Мишка нарисовал моей любимой кукле усы, залил чернилами почти готовый макет театра, который мы мастерили целую неделю, нажаловался маме, что я без разрешения покупала мороженое, он еще ухитрился навязаться со мной к Дженнифер в гости и без всякого спроса нагрузил полные карманы солдатиков! Буквально целую армию. Конечно, Дженнифер тут же сказала, что солдатики остались от Ларри и давно никому не нужны, но ведь Мишка в любом случае собирался их нагло стащить. И она еще играла с ним в автомобильные гонки, помогала собирать мозаику и железную дорогу, хотя мы обе ненавидели конструкторы, и на свой собственный день рождения попросила родителей подарить ей большую пожарную машину. Да, огромную дорогую пожарную машину с колесами, лестницами и прочими глупостями. Потому что случайно узнала от меня же, что Мишка смертельно мечтает о такой машине, но наши родители не в состоянии ее купить. Может, я тоже мечтала о новом велосипеде, что из того?
В девятом классе Дженнифер влюбилась в Итана Андерсона, курносого, кудрявого мальчишку, похожего на пятиклассника. И хотя Итан неплохо играл в бейсбол и занял второе место в соревнованиях по легкой атлетике, его, скорее, хотелось усыновить, чем принять за серьезного бойфренда. Как раз для моей подруги с ее любовью к малышам!
Конечно, никто, кроме меня, не подозревал толстую смешную Дженнифер в романтических увлечениях, да и я бы никогда не догадалась, если бы однажды на соревнованиях (мы сидели на трибуне) Итан не упал с брусьев. Он довольно сильно стукнулся спиной, но тут же вскочил и даже постарался весело помахать зрителям, поэтому ни у кого, в том числе и у Дженнифер, не было никакой причины так отчаянно рыдать, уткнувшись мне в плечо, а потом неделю проведывать несчастного спортсмена с булками и шоколадками в обеих руках. Воистину любовь непостижимое чувство!
К счастью, Итан готов был искренне дружить с Дженнифер благодаря ее родству со знаменитым Ларри. Не знаю, как получилось, но и в средней и в старшей школе нас с Дженнифер ни разу не разъединили, хотя почти всех ребят перетасовали по нескольку раз в разных классах. Думаю, не обошлось без мамы Дженнифер, которая была активисткой родительского комитета. А вот Итан только в старшей школе попал в нашу группу, причем сразу по нескольким предметам, и вскоре мы стали заниматься вместе: я всех натаскивала по математике, Итан – по физике, а Дженнифер – по английской литературе. Было ужасно смешно, что Итан, прекрасно справляясь с физикой, совершенно не тянул в математике. Иногда даже приходилось отдельно с ним оставаться и объяснять по третьему разу. А он еще собирался стать врачом!
Моя подруга, как всегда, смеялась и болтала, напяливала старые джинсы и широкие, как сарафан, футболки, угощала нас бутербродами. Ей даже в голову не приходило заняться своей внешностью, более того, она уверяла, что если начнет укладывать лохматые кудри и надевать модные узкие майки, то станет во сто раз смешнее. Впрочем, я тоже не могла похвалиться какими-либо успехами, кроме успехов в математике. Несмотря на довольно неплохую фигуру, многообещающую (по мнению Дженнифер) фамилию и прекрасные отметки, никто не спешил за мной ухаживать. Нет, вру, уже второй год я была одарена усиленным вниманием Бени Фишмана, ботаника и легендарного зануды, известного всей школе. Достаточно было взглянуть на его спутанные волосы, толстые старушечьи очки и воротник, усыпанный перхотью, чтобы сразу захотелось удавиться, но Бени, совершенно довольный собой, не оставлял стараний и даже прислал мне в красивом конверте официальное приглашение на выпускной бал. Да, ведь приближался бал, а мы обе совершенно не понимали, как себя вести и с кем идти.
Мне, как и многим девчонкам, больше всех нравился высокий блондин из параллельного двенадцатого класса, Джек Миллер, но красавчик Джек был недоступен, как Том Круз, вокруг него крутились признанные модницы школы. Поэтому Дженнифер находилась даже в лучшей ситуации. Наш милый Итан особенно не выпендривался, за школьными красавицами не бегал, все свободное время не вылезал из спортзала, и Дженнифер втайне надеялась, что он пригласит ее на выпускной хотя бы как доброго друга и любимую сестру Ларри. Мне же, кроме Фишмана, вообще ничего не светило, и это было ужасно обидно, потому что мама впервые в жизни согласилась купить в дорогом магазине роскошное атласное платье с тонким серебряным поясом и глубоким, подчеркнутым таким же серебряным кантом, вырезом на груди. Сказочная красота! Я даже почти решилась снизойти до Мишки, который за последние два года вымахал выше папы, солировал на саксофоне в городском оркестре и, как это ни смешно, вполне соответствовал прогнозам Дженнифер, то есть обещал быть страшно умным и успешным. Но в один не самый прекрасный день Итан догнал меня по дороге к школьному автобусу и без всякого вступления заявил, что не слишком любит суету и показуху, но деваться некуда, поэтому он приглашает меня составить ему пару на балу. И надеется, что Фишман не погибнет от ревности.
Нужно было сразу отказаться. Или рассмеяться и предложить пойти втроем. Или хотя бы напомнить о Дженнифер. И ведь я совсем не была в него влюблена. Если бы не Дженнифер, я бы, наверное, вовсе его не заметила, мало ли мальчишек играло в бейсбол и крутилось на брусьях!
Больше особенно нечего рассказывать. Дженнифер сказалась больной и осталась дома, я никак не могла врубиться в концертную программу, почти ничего не ела и не участвовала в викторинах – все казалось неинтересным и невкусным и не хотелось запачкать дорогое платье. Итан почти все танцы стоял как истукан или тупо топтался на одном месте, положив мне на спину потные руки. Господи, почему я не позвала Мишку?!
После официального окончания вечера ребята поехали в заранее снятый отель, прилично выпили, хотя алкоголь был категорически запрещен, многие разбрелись по отдельным номерам, и я зачем-то согласилась зайти с Итаном в комнату с тяжелым запахом мебельного дезодоранта и неуютной широкой кроватью прямо напротив входа. Кто-то за нашей спиной рассмеялся и погасил свет. Итан страшно занервничал, принялся тыкаться губами в мое лицо и шею, как глупый котенок, потом судорожно обнял за спину и стал валить на жесткое покрывало. Одновременно он пытался расстегнуть свои брюки, а я сначала остолбенела как последняя идиотка, но тут же страшно разозлилась и упершись ладонями ему в грудь, принялась отталкивать что было сил. Жесткие мальчишеские плечи напряглись, все тело задрожало, и вдруг что-то липкое и горячее пролилось прямо на платье. Что-то очень липкое и скользкое на ощупь.
Я вскочила, с ужасом думая, как объясню маме про платье, и только тогда заметила, что Итан лежит на кровати совершенно неподвижно. Словно умерший человек. Это было очень страшно, даже страшнее, чем драка двух наркоманов на пустыре, когда один с размаху бил другого ногой по лицу. Хорошо, что плечи Итана, наконец, затряслись, и я поняла, что он не умер, а плачет. Неслышно безнадежно плачет, как Митя в рассказе Бунина, или князь Болконский после измены Наташи, или Дженнифер в своей уютной, заваленной подарками комнате.
