Купили кофе на вынос и гуляли. Щелчки желудей под ногами. Солнце через желтые фильтры листьев. И неспешная, давно уже забытая мною как явление, беседа. Днем. На улице. Под аккомпанемент редких машин.
Я нанял директора в кабак и перестал там появляться каждый вечер.
Мы с Иринкой ездили на склоны, с которых был виден, как на ладони, весь город. Она знакомила меня со своими друзьями. Людьми интересными и не испорченными массовой культурой. Мы ездили на дачу, где пели песни, плясали у костра или молчали, валяясь в гамаке под звездами. Иринка увлекалась живописью. В ее небольшой съемной квартире всегда пахло олифой. Я купил ей целую библиотеку альбомов европейской живописи. Она дарила мне шарфы, книги и уродливых зайцев, сделанных из носков. И, черт возьми, это было лучшее, что мне дарили.
Дела в клубе немного просели. Новый директор не справлялся. Администраторы начали распиливать вечернюю выручку. Постоянные клиенты жаловались на обслуживание и музыку. Я решил разобраться с делами. Поднять кабак на прежний уровень, а потом, возможно, продать.
Ирина ходила на выставки. Я приходил вымотанный, а она рассказывала о новых мирах, именах и направлениях. Иногда ее несло, и монологи растягивались часа на четыре. И сил у нее не убавлялось.
Через четыре месяца мы поженились. Расписались тихо. Собрали закрытую вечеринку в «Матрешке». И были счастливы.
Она съездила в Италию на две недели. Вернулась воодушевленная. Начала много писать. Особенно по ночам. Под музыку. Утром приходила в когда-то моей рубашке, перепачканной краской, и приносила работу. Я говорил: «Хорошо». Она: «Понятно». И снова шла рисовать.
Я уехал на неделю в Варшаву за новым оборудованием для кухни. Вернулся с раритетным изданием немецких гравюр. Меня ждала записка на столе и пустая квартира.
«Ты хороший человек. Но мы разные. Я хочу лететь дальше. Мне нужна свобода. Я уехала в Италию. Буду учиться работать с цветом и формой. Прости и не ищи».
Документы на развод пришли через полтора месяца. Подписал не глядя. К тому моменту я уже злобно пил и трахал все, что двигалось.
Однажды я случайно увидел ее мельком по телевизору, на какой-то выставке то ли в Неаполе, то ли в Палермо. Она выглядела уставшей и похудела. Глаза блестели. Она была, черт возьми, счастлива. Я ревел и просил у нее прощения. Вернее, у телевизора.
Вскоре все вошло в привычное русло. Работа шла. Это помогало не останавливаться. Я патологически боялся оставаться один. Чтобы не вспоминать.
Я отпустил ее. Она меня – нет…
Андрюха замолчал. Закурил.
– Продолжаю.
– Что продолжаешь?
– Забывать.
Об успехах в этом святом деле я его спрашивать не стал.
В этот момент оживился уже было задремавший Серега. Он опрокинул еще рюмку. Прилепил к языку кусок холодной говядины, обнял упаковку с подгузниками и вышел на вальс в центр зала. Все посетители с умилением смотрели на этот дуэт. И даже Мина, как мне показалось, улыбнулась. Вечер начинал утомлять. И надо было утащить Серегу до того, пока он не начал воспринимать реальность, мягко говоря, иначе.
Мы закрыли стол. К нам подплыла хозяйка. Пролепетала что-то вроде «приходите еще». Андрей ответил, что неплохо было бы уволить администратора или хотя бы вломить, что бы больше не определяла людей по одежде. Мина ответила спокойно: если такое повторится, она лично переломает ей ноги.
– Да вы просто противопехотная, Мина! – скаламбурил Сергей, оторвавши лицо от памперсов. Мы сгребли его в охапку и утащили подальше от очарованной внезапным, как ей показалось, комплиментом хозяйки.
На улице было сказочно. Свежий воздух сыграл свою стандартную подлянку, на секунды отрезвив нас, а потом вогнав в еще более овощное состояние. Улица ждала своих героев.
Прежде чем рвануть по норам, мы решили размять ноги. Нас понесло на набережную.
Где-то в середине пути нас одновременно посетило естественное желание избавиться от излишков жидкости.
Встав плечо к плечу на мосту, мы начали свои процедуры.
– Хорошо-то как! – воскликнул Серега
– Нехорошо, граждане, – ответило за спиной эхо хорошо поставленным голосом.
Мы переглянулись, застегнули ширинки и развернулись на сто восемьдесят градусов.
– Сержант Кулибин, – представился вояка. – Нарушаем.
– Это твой родственник кукушку подковал? – крякнул именинник.
– Кулибин изобрел часы с кукушкой. А блоху подковал Левша, – сухо парировал полицейский.
С ним были еще двое. Совсем молодые ребята из внутренних войск. Они оглядывались по сторонам и выглядели испуганно.
– Придется проследовать в отделение и составить протокол. Но мне этого не хотелось бы.
– А кому охота возиться. Ну поссали. И что? Ты, генерал, как будто не ссал ни разу? – не унимался Серж.
Сержант не повел и глазом.
– Ваше правонарушение предусматривает наложение административного штрафа либо исправительные работы сроком на пятнадцать суток.
– Мужики, я ссать хочу. Я готов хоть в ссылку в Воркуту – дайте только поссать.
– Ну, тут от вас все зависит. Если найдем компромиссное решение – свободны. А нет – придется действовать согласно букве закона, а не здравого смысла, – отчеканил сержант.
Андрюха шагнул вперед и протянул бойцу три купюры. Сержант осмотрелся по сторонам, снял фуражку. Опустил туда две. Одну отдал вэвэшникам. Конфликт был исчерпан.
– Теперь я могу поссать? – поинтересовался Серж.
– Я думаю, да, – ответил сержант. – Честь имею. И постарайтесь не нарушать впредь.
– Бабла навалом! Все обоссым! – разошелся оппонент.
– В последнем я даже не сомневаюсь, – ответил сержант и добавил: – Без обид мужики, всем есть хочется.
И вся троица тут же растворилась во мгле. Будто и не было их.
– Глеб? – спросил Андрей. – Что у тебя, кстати, со Снежной человечкой?
– Не понял…
– Ну Варвара. Или так все было плохо?
– Тьфу ты, черт. Я же хотел с ней встретиться. У тебя телефон ее есть?
– Откуда? Я ее к тебе привез. По накладной в руки передал. А на кой она тебе?
– Знаешь. Не то что бы понравилась… Заинтересовала. Только как ее найти?
– Ой. Дите ты деревенское, – Андрюха похлопал меня по плечу. – Судя по всему, фамилию ты у нее тоже не узнал.
– Мммм…
– Не мычи. Что говорила еще? Про работу?
– Да ничего. Только и сказала, что им начальница путевки в Турцию подкинула. И что домой идет через парк Победы. И что с того?
– Ты идиот. Если «нашальник» дарит путевки, значит, они у него есть. А у кого есть путевки? Прально – у туроператоров.
