День святого Марина получил особое значение в календаре, так как он сделан днем начала зимнего сезона. Эта дата совпадала с днем взимания процентов, днем расплаты с наемными рабочими, днем установки сроков аренды и т. д. Это было завершение годового найма и сельскохозяйственного года. В результате того, что календарь на раз менялся, в итоге получился праздник, в котором можно было обнаружить отчетливые остатки древних обычаев. В итоге общий образ праздников, приходящихся на указанный период, кажется странным и неясным. Их надо перепроверять, чтобы обнаружить их истинный смысл. Вне всякого сомнения, это относится и ко дню Катарины (Екатеринин день) — 25 ноября, и ко дню Андреаса (Андреев день) — 30 ноября. Эти две даты в качестве свободных дней играют особую роль в наших традициях. Андреев день предназначен для определения и закрепления программы действий на будущее. Рождественский месяц после многочисленных календарных реформ стал состоять из нескольких праздничных дней, которые в их нынешнем значении не обладают древним глубоким смыслом.
День святого Николая, который некоторое время даже считался началом календарного года, теснейшим образом связан с символами разделенного диска (что роднит его с днем солнцестояния), кроме этого нередко центральный посох, на котором оказывается этот символ, должен был воплощать на символическом уровне дальнейшее продолжение года. Этот праздник известен как день старичка, который дает подарки или, наоборот, наказывает, что находится в непосредственной связи с христианскими легендами. Но не повсюду в Германии этот персонаж встречается как провозвестник веселых Святок, есть в его свите и типы, которые сохранили в своем облике черты грядущих суровых зимних ночей: «двенадцатые», шумливые козлы, всадники на белой лошади и крампусы (спутники и одновременно антиподы святого Николая). Этих персонажей легко узнать в действии народных гуляний.
На Севере особая роль отводится дню Люсии. На протяжении долгого времени этот праздник был связан с Юлем (Йолем) и зимним солнцестоянием. Древние предания рисуют нам почти те же самые обычаи, что мы сейчас можем обнаружить на Святки. Один из старых документов свидетельствует: «Другой праздник происходит в декабре в день богини Фрейи, который празднуется семь дней, и он Юль, что значит поворот солнца».
Полагаю особым результатом наших исследований то, что мы смогли найти на календарных посохах отнюдь не один специальный знак для этого дня. С нашей точки зрения, очень важно, что мы нашли знаки, которые означают годовое деление и солнцестояние. Наблюдение за солнцем, осуществляемое народом, который мог ставить эти знаки на правильные места уже в древние времена, было много точнее, нежели итоги всех последующих календарных реформ. С древними символами также связан день Томаса (Фомин день), среди которых мы можем обнаружить перекрещенные еловые ветки, разделенный на части диск, а также вилообразный крест.
Так образом, в годовом цикле мы обнаруживаем ряд праздников, которые оказываются полностью приспособленными к наблюдениям за движением солнца. Это было отражено в форме символов, связанных с этими праздниками. Это коснулось и превращения праздники в театрализованные действия, в которых были сокрыты следы древних традиций. В этой связи было бы правильнее говорить о «годовой мистерии движения», так как указанные народные гуляния были вызваны к жизни древнейшими религиозными первоосновами. Эти праздники уходят корнями в те слои индогерманских народных верований, что коренились в земледельческих культурах и родственных хозяйственных культурах. Так возникла связь с мистической трактовкой растительной жизни, формирование на этой основе специальных понятий, высшим из которых стало понятие «годового божества». Хефлер в упоминавшейся нами работе правильно установил, что в самом начале процесса существовала не блеклая абстракция, а «осязательные, полнокровные, интересные для людей с психической и физической точки зрения культурные действа». Так мы должны трактовать все обычаи, которые можем обнаружить в течение года. Однако мы всегда должны помнить, что можем обнаружить и понять только лишь часть годовой мистерии. Значительная часть этих представлений все-таки безвозвратно утрачена. Отчасти они забиты культами более поздних божеств, отчасти это произошло из-за запретов, наложенных церковью, но в первую очередь в этом повинен процветающий рационализм, который имеет своим следствием активную урбанизацию наших деревень и сел. Хотя бы по этой причине во всех наших последующих исследованиях мы должны обращать внимание на индогерманский материал в целом, что может стать основой для сравнительного анализа.
Но мы все-таки можем использовать свидетелей великой системы мира прошлого; эти свидетели — сохранившиеся символы. Они могут дать нам бесценные указания, которые в прошлом давали, повествуя о символике годовой цикличности. Мы должны изучить эти символы, чтобы понять, почему они и родственные им изображения стали использоваться в качестве священных знаков, нанесенных на здания, на предметы быта, на строения во дворе. Все-таки это были знаки, которые являлись частью целого, говорящего о циркуляции событий, о круговороте, происходящем в мире. Эти знаки давали благословение, которое было частью вечной смены умирания и нового возрождения. Эти символы дают нам знания о рождении, жизни, смерти. Они дают нам знания о системе и принципе, которые были положены в основу миропонимания индогерманцев — вера в бессмертие! Мы же только учимся вновь постигать мудрость наших предков. Народ будет бессмертен, пока сам не решится похоронить себя!
Карл Конрад Руппель. РОДОВЫЕ СИМВОЛЫ КАК ДОКУМЕНТЫ
Хандгемаль
На изначальное значение родового символа нас выводит понятие, используемое в своде законов «Саксонское зерцало», которому Хомайер посвятил отдельную работу. Речь идет о слове «хандгемаль». Исследования Хомайера приводят к выводу о том, что правовой обычай, на который указывает слово «хандгемаль», был связан с символом обладания земельным участком, одновременно являясь хирографией (знаком руки) его владельца. Хомайер классифицировал этот знак как в значительной степени близкий к родовому символу. На протяжении десятилетий эта точка зрения являлась бесспорной. В последнее время эта проблема была затронута в книге Герберта Майера «Хандгемаль как судебный символ свободных родов германцев». Автор высказал мысль, что поначалу под «хандгемалем» могло подразумеваться имущество, которое находилось на судном месте. По большому счету «хандгемаль» определялся им исключительно как символ судного места. Майер полагал этим символом камень с выступами, колонну, крестообразный столб, пирамиду из ступеней, одним словом, все то, что могло служить неким сиденьем для судьи. Несмотря на изобилие нового исторического материала, который был использован в книге Герберта Майера, и нередко вопреки остроумному показу некоторых вещей, с его точкой зрения относительно сути хандгемаля едва ли можно согласиться. Однако до настоящего времени научное построение Майера казалось признанным и не подвергалось критике. Мы же попытаемся привести факты, которые позволят по-новому взглянуть на хандгемаль.
Слово «хандгемаль», которое сегодня кажется нам чуждым, часто использовалось в средневековой литературе. Оно неоднократно повторялось в документах X–XIII веков. Впрочем, постижение смысла слова «хандгемаль» нельзя начинать именно с этих свидетельств. Если речь идет не о лингвистическом анализе, то при исследовании слова «хандгемаль» лучше исходить из «Саксонского зерцала». Положение хандгемаля, о котором мы будем говорить, можно выяснить, прежде всего опираясь на комментарии к «Саксонскому зерцалу», которые были написаны в середине XIV веке Иоганном фон Бухом.
