В-четвертых, именно служащий замка Вевельсбург исследователь Вильгельм Йордан занимался поздними изысканиями в Экстернштайне.
Все это можно было счесть за случайные совпадения. Мол, Экстернштайн находился недалеко от Вевельсбурга, что и предопределило взаимосвязь между двумя объектами, опекаемыми СС. Это рассуждение наводит на еще одну важную мысль. Если мы посмотрим на эсэсовские объекты, имевшие явное «культовое» предназначение, то обнаружим, что они были сосредоточены на небольшой территории, которая странным образом напоминала «десять немецких миль» священного места древних германцев. Здесь находились: Экстернштайн, Вевельсбург, город Гослар (весьма важный объект в мистических построениях Вил игу та), город Хамельн, близ которого на горе Бюкенберг в 30-е годы по инициативе Рихарда Вальтера Дарре (большой поклонник Вилигута и шеф Главного управления СС по вопросам расы и поселений) проводились ежегодные празднества, посвященные сбору урожая, город Детмольд, куда планировалось перенести из Берлина все руководящие структуры «Аненэрбэ». К этой территории на севере примыкал Заксенхайн, а на юге Кведлинбург. Если бы Гиммлер не был баварцем, то можно было бы предположить, что он являлся страстным поклонником истории Вестфалии.
Однако рейхсфюрер СС с поразительным упорством исследовал и пытался использовать для ритуальных практик только объекты, расположенные в Северной Германии. Было ли это совпадением? Едва ли. Скорее всего Гиммлер намеревался создать на территории Вестфалии некое подобие «эсэсовского Ватикана», самоуправляемой территории со своими законами и порядками. Если согласиться с данной версией, то станет понятно, почему внезапно изменил свое отношение к эсэсовским структурам, «Наследию предков» в том числе, гауляйтер Вестфалии Майер. Он боялся ослабления собственной власти.
В последнее время можно слышать заявления о том, что формировавшаяся «эсэсовская эрзац-религия» в целом не имела широкого распространения среди служащих СС. Подобные утверждения по меньшей мере являются беспочвенными. Документы показывают совершенно иную картину. В «Статистическом сборнике материалов охранных отрядов НСДАП» за 1938 год была приведена следующая таблица. В ней была отражена конфессиональная принадлежность служащих СС.
В графах кроме католиков и евангелистов, а также «особых случаев» значилось некое исповедание, которое обозначалось буквами gttgl. Это было аббревиатурой от немецкого слова «gottglaubig», то есть «верующий». Именно так в официальных документах обозначались приверженцы «эсэсовской эрзац-религии». Именно так обозначались рожденные в «Лебенсборне» дети, после того как над ними был проведен эсэсовский обряд имянаречения.
Если посмотреть на цифры, то мы обнаружим, что к концу 1938 года (данные приведены по состоянию на 31.12.1938) в СС на службе состояла 61 тысяча приверженцев «новой религии», что было больше даже чем эсэсовцев, исповедующих католичество. Самое большое количество новообращенных в «эсэсовскую эрзац-религию» можно было обнаружить в «Особых подразделениях» и «подразделениях СС „Мертвая голова“» (лагерная охрана). В различных частях Германии картина выглядела по-разному. Однако факт остается фактом: к концу 1938 года каждый четвертый служащий (!) хотя бы формально исповедовал «новую религию».
Теперь становится понятным, почему в 1942 году Гитлер резко одернул Гиммлера, который формировал собственные культы СС и собственные святыни. Эсэсовская религия никак не соответствовала национал-социализму как разновидности «политической религии» и национал-социалистическим светским обрядами. В эсэсовских ритуалах было не в пример больше мистики.
Сама религия, которая «восстанавливалась» в рамках СС, не имела какого-то официального названия. Герман Вирт говорил о «прарелигии эпохи мегалитов», Карл Мария Вилигут об «ирминизме», другие эсэсовские исследователи о «вневетхозаветном христианстве». На первый взгляд это были совершенно разные религиозные построения. Но их объединяло несколько отличительных моментов. Во-первых, они отрицали язычество, так как оно являлось искажением первоначальной традиции. Это является ответом на поверхностные утверждения о том, что в СС возрождались именно языческие традиции. Во-вторых, утверждалось, что данные конструкции были «изначальной» религией европейцев. В-третьих, во всех этих построениях центральная роль отводилась символу «мирового столпа», Ирминсулу.
Если допустить, что Герман Вирт говорил о европейской прарелигии, которая получила распространение в том числе на Ближнем Востоке и в Северной Африке, то можно легко объяснить значение самого загадочного древнеегипетского символа, так называемого джеда. Толкование столба джед остается загадкой для исследователей и по сей день. Обычно считается, что джед представляет собой ствол дерева с обрубками ветвей, торчащими у вершины в разные стороны (сравним с отростками на Ирминсуле и девятью насечками на ритуальных «мировых столпах»). Во всяком случае, в культе он был таким же громоздким и тяжелым, как ствол дерева, что можно ясно видеть из изображений возведения джеда во время праздников. Кроме того, миф об Осирисе ясно указывает, что столб джед был стволом дерева. Исида привезла тело Осириса из Библа в Финикии, заключенным в ствол дерева, который царь той местности, муж «Царицы Астарты», использовал в качестве колонны в зале своего дворца. Исида «вырубила сундук из дерева», а само дерево обернула тонким полотном и умастила маслами, и вплоть до времен Плутарха оно продолжало почитаться в Библе как «дерево Исиды».
Очевидно, что джед являлся подобием Ирминсула. И если Ирминсул по версии Германа Вирта был связан с культом воскресающего «сына неба и земли», то деревянный столб джед был символом Осириса. Есть описание праздника, изображенного в Фиванской гробнице. Это был праздник возведения колонны джед. Фараон начал праздник с предложения жертвы Осирису, «богу вечности», который был представлен в виде мумифицированной фигуры с колонной джед на голове. Затем фараон при помощи родственников и жрецы установили столб в вертикальное положение, что символизировало момент воскресения Осириса, и его позвоночник, века спустя представленный джедом, опять стоял прямо. Позже этот столб стал символизировать четыре столба, поддерживающие небеса. В гробницах правителей часто находят объекты, напоминающие миниатюрные столбы с четырьмя горизонтальными балками наверху, зеленого, красного и синего цвета. Эти маленькие фигуры, известные как символы джед, вешались на шею умерших, чтобы обеспечить им спокойный переход в иной мир и чтобы наделить их жизнью и силой. Эта эмблема Осириса впоследствии использовалась в архитектуре и при изготовлении талисманов и амулетов.
Со временем Ирминсул превратился в символ тех, кто обладал «древними знаниями», только так можно объяснить тот факт, что под Ирминсулом стали подразумеваться статуи, воздвигнутые на деревянных столбах. Исследовавший данный вопрос Вильгельм Гримм цитировал древнего писателя:
На ирменсуле стоял огромный идол,
Его они называли своим торговцем.
Или другой отрывок:
