В камне было запечатлено мгновение, когда тело Спасителя выскользнуло из рук Никодима и упало на плечи Иосифа Аримафейского. От тяжелой ноши ноги Иосифа подкосились, и он склонился. Он облачен в длинную набедренную повязку, напоминающую юбку. В ее широких складках ноги могли бы свободно передвигаться. На голове Иосифа надет шлем. Апостол Никодим одной рукой схватился за крест, а его ноги должны были стоять на чем-то внешне напоминающем пальму. На его голове также надет шлем, но другого типа — ребристый. Богоматерь своими хрупкими руками подхватывает голову Христа, чтобы не дать ей запрокинуться. На ней длинная одежда, чьи складки и рукава образуют прямой угол со скорбно склонившейся фигурой. У изваяния Богоматери нет головы, но достраивая композицию, можно увидеть, что она прижимается ко лбу Христа. На правом краю барельефа изображен апостол Иоанн.
Он пребывает в раздумье, о чем должна свидетельствовать его склоненная набок голова. В левой руке он держит толстую книгу (можно предположить, что Евангелие), а правая рука в сочувственном движении следует за Никодимом. Подобно Богоматери апостол Иоанн закутан в длинные одежды, спадающие к земле параллельными складками.
Если посмотреть на пропорции фигур, изображенных на барельефе, то можно заметить, что тело Христа фактически вдвое длиннее тела апостола Иоанна, равно как и других. Несмотря на то что тело Спасителя должно касаться ногами земли, на самом деле оно повисает на плече Иосифа Аримафейского. Руки свисают, ниспадая вниз по спине Иосифа. Разделенные на пряди волосы, перекинуты через плечо Христа. Его лик повернут к земле, поэтому детали можно разобрать, только приблизившись вплотную к барельефу.
Барельеф «Снятие с Креста»
Над поперечной перекладиной креста начинается область, которая должна была символизировать собой небесную сферу. Об этом говорят изображения Солнца (левый верхний угол) и Луны (правый верхний угол). Близ изображения Солнца высечена фигура с крестообразным нимбом, которая воплощает в себе образ воскресшего Спасителя. Она облачена в торжественные одежды. В правой руке воскресший Спаситель несет фигурку человека и нечто очень сильно напоминающее знамя на флагштоке. Это знамя возвышается над фигурой апостола Никодима и уходит в первый верхний угол, в направлении Луны. Само полотнище знамени разделено на три «хвоста». На верхушке древка знамени прикреплен равноконечный крест. Он благословляет с небес фигуры собравшихся на земле. Оба небесных тела: Солнце и Луна — держат в руках большие покрывала. Они отличаются друг от друга только тем, что у Луны ткань ниспадает вниз свободными складками, а у Солнца она завязана в узел.
В нижней части барельефа изображен монстр, который в кольцах сжимает фигурки мужчины и женщины. Женщину чудовище обвивает своим длинным хвостом, а мужчину схватило длинной шеей, которая больше напоминает змею. Оба несчастных устремляют свои взоры вверх, как бы умоляя о помощи или спасении. В связи с данной частью барельефа нельзя не вспомнить трактовки Экстернштайна как «замка драконов».
Барельеф, высеченный на первой скале Экстернштайна, является уникальным для средневекового искусства. Способны впечатлить хотя бы его размеры: 4,8х3,7 метра.
Монументальность этого творения контрастирует с крошечными гротами и помещениями, которые расположены внутри первой скалы. По своим размерам барельеф вполне подходил для украшения не самого маленького собора. Невольно возникает мысль, создавался ли он вообще для этих мест? По своей стилистике барельеф является разнородным. Если его верхняя часть достаточно хорошо проработана, то нижняя кажется несколько «сырой».
Полусохранившееся изваяние сбоку от барельефа «Снятие с Креста»
Фигуры мужчины и женщины, схваченные монстром, вообще высечены достаточно условно. Их пол можно определить только по одежде: у женщины едва различима юбка и косынка, повязанная на голове. В целом в Европе нет ни одного столь большого барельефа, который был бы высечен в скалах и располагался под открытым небом. Его можно сравнить только с персидскими изображениями тридцати сасанидских правителей. Данные наблюдения вызывают тем большее удивление, что Экстернштайн фактически лежал в стороне от больших поселений и оживленных торговых путей. Появление барельефа могло быть только попыткой посвящения старого культового места новой религии — христианству.
Изображение объекта, на котором стоит апостол Никодим на барельефе в Экстернштайне, не встречается ни на одном другом объекте средневекового искусства, в том числе иконах, изображавших снятия с Креста. На первый взгляд оно напоминает пальмовое дерево. Четырехгранный ствол, значительно тоньше, чем крест, достигает своей наивысшей точки в месте, где он согнут в дугу. Отсюда в две стороны раскидываются ребристые листья. Это дерево согнуто приблизительно на половине своей высоты, но при этом нет никаких признаков того, что оно треснуло или сломалось. В месте изгиба виднеются три небольшие дуги, которые своими краями вогнуты в сторону земли. После этого трилистника ствол дерева расширяется вниз, превращаясь в изогнутую трапецию. Своими корнями «пальма» касается основания креста, с которого снимают Христа. Кажется, что они срослись воедино. По бокам ствола наличествуют небольшие отростки, которые напоминают шишки. На правой стороне ствола их четыре штуки, а на левой — пять, то есть в целом девять. На исключено, что на самом деле изображались не шишки, а обрубки веток.
Если принять во внимание широкие корни, небольшие обрубки, толщину ствола и раскинувшуюся листву, то это дерево можно было бы принять за финиковую пальму. Однако угловатый ствол «пальмы» должен был показать, что речь идет не о настоящем дереве, а художественно выполненной колонне, которая имеет резное навершие. Разветвленная колонна является неким символом. Действительно, на Древнем Востоке финиковая пальма считалась воплощением «дерева жизни» (в дословном переводе с немецкого «дерево жизни» — туя).
Разветвленные колонны были известны в Центральной и Северной Европе еще во времена неолита и бронзового века (приблизительно 2000 лет до нашей эры). Хотя в те времена они изображались менее искусно, были более примитивными. Кроме этого можно утверждать, что в Европе этот символ не был известен и широко распространен до «германской эпохи».
Согнутый Ирминсул
Ирминсул, который был святыней саксов, мог также быть разветвленной колонной. Позднее аналогичный символ можно было обнаружить у лопарей. У этого северного народа колонна должна была «подпирать небо в районе Северного полюса».
На самом деле разветвленная колонна имела функцию не столько разделять небо и землю, сколько их соединять. У лопарей, у восточных славян и сибирских народностей существует обряд, когда душа жреца (шамана) могла подняться на небо. С этой целью срубался ствол дерева с семью или девятью насечками. Именно по нему жрец (шаман) забирался на небеса. В исследовательской литературе описывался данный обряд: «Если шаман хотел попасть на небо, то он должен был прорасти вместе со всеми слоями. Это происходило, когда он во время ритуала постепенно поднимался наверх от насечки к насечке. Когда он ставил ногу на нижнюю зазубрину, то он попадал на нижнее небо, и так он поднимался до высшего, девятого неба». Иногда душа шамана возносилась ввысь не по одному стволу, а по нескольким, которые должны были символизировать собой мировые столпы различной высоты. У якутов существует обряд, в котором кроме ствола с девятью насечками используются еще девять деревьев. «Вы берете десять деревьев, девять небольших лиственниц и березу; одна лиственница и береза устанавливаются рядом с юртой. На лиственнице делается девять зарубок, а все остальные деревья выстраиваются полукругом на южной стороне, после чего их связывают веревкой».
