– Да? Тогда скажи Лео, пусть он тебя напишет слегка хмельной. По-моему, это будет замечательно. А портрет можно назвать – «Девушка с бокалом вина»…
– Хорошая мысль! – поддержала его Маша. – Обязательно попрошу! А здорово, что мы все за одним столом собрались, правда? И сидим так хорошо, весело…
– Да, Машенька, ты большая умница, – со всей искренностью и теплотой, на которые был способен, произнес Платон. – Ты не только Лео вдохновила на новые творческие подвиги, ты и нас пытаешься вдохновить на братскую дружбу. Вот, вместе всех собрала. Я уж не помню, когда мы так за одним столом собирались, разве что у деда, но это другая история… Спасибо тебе, Машенька! Ты молодец!
– Да ну… – смутилась Маша. – Ты меня совсем смутил, Платон. Хвалишь и хвалишь… Ой, у меня же горячее в духовке разогревается! Побегу!
– А что, еще и горячее будет?
– Обижаешь…
– Да ты еще и хозяюшка, надо же! Ой, как Лео свезло… Ой, как свезло…
Когда Маша убежала на кухню, Платон подсел к Антону, проговорил со вздохом:
– Тебе не кажется, что нашему младшенькому раздолбаю на сей раз крупно подфартило? Девчонка-то оказалась что надо, во всех смыслах паруса на этой шхуне подняла, а?
– Да, я тоже за ней весь вечер наблюдаю… – раздумчиво кивнул головой Антон. – Быстро она тут обтесалась и даже внешне такая стала… Хоть на обложку журнала снимай.
– А зачем ей обложка, если у нее уже портрет маслом есть?
– Ну да… Будем считать, повезло Лео. И девчонке тоже повезло, чего уж там.
– Давай за это выпьем? За обоюдное везение?
– Давай.
Платон поднял бокал, потянулся через стол, чтобы чокнуться с Лео:
– За тебя пьем, брат! Рады за тебя! Давай, брат, вперед, работай дальше! Глядишь, скоро будем гордиться, что ты наш брат!
Антон тоже потянулся с бокалом, проговорил с улыбкой:
– И вообще, нам надо чаще видеться, братья! Что мы, как неродные! Я только сейчас вдруг осознал, как это здорово, когда у тебя есть братья… Да, надо видеться чаще, сидеть вот так, выпивать, чтобы глаза в глаза! Согласны?
– Конечно, согласны… – тихо улыбнулся Лео.
– Да без вопросов, брат! – поддержал его Платон.
– Ну, тогда приезжайте к нам на дачу в эту субботу, а? – предложил Антон. – На речку сходим, в баньке попаримся, девчонок в теннис погоняем, чтоб лишний жирок растрясли… Кто не захочет – заставим, кто не умеет – научим! Приезжайте, правда!
– Не надо нас уговаривать, приедем, конечно! – заверили его Платон и Лео с одинаковым хмельным запалом. – И впрямь, надо нам чаще видеться, мы же братья! Давайте выпьем за нас…
* * *
Они стали видеться чаще. Завязались в узелки оборванные с годами ниточки, появилась в разговорах теплота и расслабленность, присущая близким семейным отношениям. Тем более если эти отношения – братские. А брат за брата всегда должен стоять горой – так уж издревле повелось. Надо дружить, надо быть вместе.
«Дружить» чаще всего съезжались в загородный дом Антона, благо места в нем хватало с избытком. Антон был доволен, Ольга не возражала. Недовольной наплывом гостей была только домработница Тамара, но кто в этом случае интересуется мнением домработницы? Да, на кухне приходится много времени проводить и убирать дом после гостей приходится, но такова твоя доля, ничего не поделаешь. Тем более эта «доля» хорошей зарплатой не обижена.
Так прошла зима, наступила весна. В этом году она выдалась ранней, снег сошел к середине марта, и апрель тоже обещал быть солнечным. Тамаре был отдан хозяйский приказ – навести в доме к апрелю идеальный порядок. Тамара даже обиделась слегка, мол, и без того содержит дом в полном порядке, но Антон объяснил свою просьбу исключительным обстоятельством – в апреле мама из Америки в гости прилетает наконец! Американский муж соизволил-таки отпустить на недельку! Десять лет на родине не была…
Больше всего предстоящим событием была взволнована Маша, и все ее дружным хором успокаивали – не может быть, чтобы мама не одобрила выбор Лео. Даже Вика, и та успокаивала, правда, с присущим ей своеобразием в выборе выражений:
– Да не трусь ты, Маруська! Мамуля у наших мужиков – баба что надо! Если уж я смогла с ней общий язык найти… Ты, главное, по отчеству ее не вздумай назвать, у них в Америке так не положено! Брякнешь при ней Татьяна Ивановна, она и обидится!
– А как надо ее называть? – с удивлением интересовалась Маша. – Как, если ей шестьдесят два года? Таней, что ли?
– Зачем Таней? Зови просто Татьяной. Да ты и сама увидишь, что отчество к ней никаким боком не присобачишь, потому что она вся из себя такая продвинутая американская бабенка с гладкой натянутой рожей и улыбкой от уха до уха. У них там рожу себе натянуть – как раз плюнуть, давно все технологии отработаны, не то что у нас. И возраст им не страшен, она и в шестьдесят себя чувствует распрекрасно. Да сама увидишь, чего я тебе рассказываю…
– А вдруг я ей не понравлюсь, а?
– Да с чего бы? Я думаю, она уже в курсе, как твоя благотворная любовь повлияла на ее младшенького сыночка. Более того, я думаю, что она поставит перед Лео вопрос ребром.
– Не поняла… Какой вопрос?
– Да жениться на тебе его заставит, дурочка! Она любит, чтобы все по правилам было, как надо! Сам-то Лео не догадается, что надо предложение руки и сердца сделать, ему и так хорошо живется, без предложений! Комфортно и сытно, и окна всегда чистые! И ты всегда под рукой – на голове косынка, в руке тряпка, борщ на плите, вот она я, ешь меня с хлебом и маслом!
– Вик, ну зачем ты…
– Да ладно, прости, – с теплотой в голосе проговорила Вика. – Не обращай внимания. Я в последнее время злюсь на всех не по делу, едва сдерживаюсь. И Лео твой меня тоже злит, ишь, как хорошо пристроился! Ах, Маша, ох, Маша! А как предложение делать – извини, подвинься! И сама ты намекнуть не сможешь, ты же у нас девушка скромная! Ой, только не говори, что замуж не хочешь, ладно?
– Да я и не говорю… Просто я об этом пока не думала…
– Вот только не надо врать, не думала она! Все думают, а она не думала!
– Честное слово, не думала!
– Да ладно, мне-то что. Ты про Татьяну спросила – я ответила. Не надо бояться, нормально она тебя примет. Полюбит, обласкает. Если уж меня, стерву, приняла, про тебя и лапоть не свистит… Хотя и понимает, что я для Платона не подарок. Ой, какой же я не подарок, Маруська, если б ты знала! Если б я могла тебе рассказать…
– Так расскажи, если хочется.
– Нет, не могу. Ты для такой исповеди не годишься. Да и осудишь меня, не поймешь… Еще и раскаяться заставишь. Ты ведь слишком правильная, Маруська, вот в чем дело. Почти святая. Нет, не буду рассказывать, извини. Как-нибудь сама переживу собственную подлянку.
Встречать маму поехали в аэропорт все вместе, на двух машинах. Братья были улыбчивы и радостно возбуждены, Маша бледна и сосредоточена, Ольга недовольно поглядывала на часы, а Вика была в ужасном настроении, и ее старались не трогать без надобности. Поехала свое уважение к свекрови проявить – и на том спасибо.
