– Привет… Ты кто? – сложились в презрительную гримаску пухлые губы.
– Я? Я Маша… – пожала плечами девушка, зачем-то оглянувшись.
– А что ты здесь делаешь, Маша? Ты уборщица, что ли? Клиринговая служба?
– Нет, я не уборщица…
– А кто тогда? Домработница? Откуда ты взялась?
– Нет, я не домработница. Я из Феодосии приехала… Вместе с Лео…
– Ах, вот оно, значит, как! Маша из Феодосии, значит! Интересно, интересно…
Брюнетка еще раз хмыкнула, потеснила Машу плечом и вошла в мастерскую, надменно выстукивая по полу высокими каблуками. Усевшись в кресло, она красиво уложила ногу на ногу, поерзала слегка бедрами, оправляя короткую юбку, и снова пропела презрительно:
– Маша из Феодосии, значит… Интересно, интересно…
– А вы кто? – решительно подвинув ближе к креслу стул, села на него Маша. – Давайте знакомиться будем. Я представилась, теперь ваша очередь!
– Ишь ты, какая резвая Маша… – качнула ногой девица. – А оно мне надо – с тобой знакомиться? Думаешь, мне это большое удовольствие доставит?
– Знаете, мне тоже не очень хочется с вами знакомиться, если честно. Но я ведь ответила на ваш вопрос, кто я и откуда, верно? А вы…
– Ладно, ладно… – примирительно махнула рукой девица, продолжая внимательно рассматривать Машу. Потом произнесла с придыханием: – Допустим, меня зовут Камея…
– Вы – Камея?! Та самая певица из клипа?
– Из какого клипа? У меня их несколько… – пожала плечами девушка.
– Ну из того, где вы на краю обрыва стоите… В белом длинном платье… Да, это вы, теперь я вас точно узнала! – обрадованно распахнула глаза Маша. – Вот это да…
– А больше ты про меня ничего не знаешь, что ли? – загадочно прищурив глаза, спросила Камея.
– Почему же, знаю… Мне Платон рассказывал… Что вы и Лео…
– Да, Маша, все правильно Платон рассказывал, – значительно кивнула Камея. – Я и Лео. Лео и я. А вот ты что здесь делаешь, мне непонятно.
– Но вы же расстались… Вы же бросили его, да?
– С чего ты взяла?
– Так Платон рассказывал…
– Хм… Очень интересно, да. Я, значит, бросила, а ты быстренько подобрала? Так получается? Шустренькая ты, Маша. Только не думай, пожалуйста, что ты бриллиант в лице Лео нашла. Он вовсе не бриллиант, моя дорогая. И я от души советую тебе сто раз подумать…
– Так уж и от души? – грустно спросила Маша, исподлобья глянув на Камею.
– Да, от души. А ты думаешь, у меня души нет? А как бы я пела, без души-то? Кстати, тебе нравится, как я пою?
– Ну, не то чтобы… Таких певиц, как вы, много. А клип красиво снят, это да. А без клипа…
– Нет, она еще и рассуждать умеет, надо же! – с веселым возмущением воздела ладони вверх Камея. – А может, сама попробуешь пробиться в певицы, а? Рассуждать легко, а ты сама попробуй! Тоже ценительница вокала нашлась!
– Да вы не сердитесь, Камея, – примирительно проговорила Маша. – Простите, если я вас обидела.
– Ладно, чего уж там… – сверкнув маникюром в стразах, махнула рукой Камея. – Художника, как говорят, каждая Маша обидеть может… Ну да ладно, мне все это по фигу, если серьезно. Не нравится – не слушай. А вот интересно… Ты всегда такая простая, да? Всегда правду-матку прямо в глаза режешь?
– В каком смысле – простая? – переспросила Маша. – Я не понимаю.
– В том смысле, что простота хуже воровства. Но ты не ответила на мой вопрос… Ты всегда и всем говоришь только то, что думаешь? И Лео тоже правду в глаза лепишь о его художественных способностях? Ты его картинки-то видела, надеюсь?
– Нет еще, – призналась Маша. – Он мне пока ничего не показал.
– Ну и твое счастье, значит, если не показал. Увидишь – сама все поймешь.
– Да я все равно в живописи не разбираюсь…
– А в хорошем и плохом вокале разбираешься, значит? Можешь отделить одно от другого?
– Камея, извините меня, я не хотела вас обидеть! Вы спросили – я ответила, только и всего.
– Да ладно… – снова махнула рукой Камея. – Говорю же, мне по фигу. А вот с Лео такой номер не пройдет, если ты свою правду-матку ему прямо в глаза вывалишь. Так что будь осторожна. Имей в виду, он очень легко впадает в депрессию, и чтобы вытащить его оттуда, надо ой как наизнанку вывернуться! Уж я-то знаю, что говорю… На своей шкуре испытала, пока не поняла, что он абсолютно бесперспективный…
– Это Лео – бесперспективный? – возмущенно воскликнула Маша.
– А кто ж еще? Мы что, о Сурикове с Левитаном сейчас толкуем, что ли? Он абсолютно бесперспективный, поняла? Как художник – он никто! И звать никак! Он воздушный шарик, вот кто!
– Ну зачем вы так?
– Как – так?
– Это слишком жестоко – называть человека воздушным шариком. Тем более если когда-то вы этого человека называли любимым.
– Да откуда тебе знать, как я его называла? Ты что, рядом с нашей постелью стояла? Свечку держала?
– Ну, зачем вы так…
– Вот заладила – зачем, зачем! А затем! Я знаю, что говорю! Если мужик в тридцать лет ничего своего не создал, никак и нигде не обозначился и не определился, а живет исключительно на мамины деньги, как его еще можно назвать? Нет уж, воздушный шарик – это мягко сказано! И что с ним дальше будет, гадать не надо. То же самое, что бывает с воздушным шариком – либо сдуется, либо лопнет… Ведь мама с ее деньгами не вечна, правда?
– Да откуда вы знаете, что дальше будет? – возмущение придавало Маше смелости. – Вы что, Нострадамус?
– Ну-ну… Давай, успокаивай сама себя, ага. Я тоже долго себя успокаивала да убеждала. А потом поняла – не для меня все это удовольствие. Не жизнь, а одна сплошная праздничная тусовка. Мне и в своей профессии тусовки хватает. Поняла и приняла решение…
– Ну и хорошо, что поняли. И что решение приняли. И в добрый путь, и флаг вам в руки.
– А ты не хами. Нет у тебя права хамить, поняла? Вот поживи с ним пару месяцев, почувствуй на своей шкуре, что это за жизнь, а потом уже… И вообще, ты бы лучше прислушалась к тому, что я тебе говорю, девушка Маша из Феодосии. Конечно, это везение, что он тебя из глухомани вывез, я понимаю…
– Феодосия – не глухомань! Это большой город, морской порт!
– Да знаю, бывала когда-то в детстве. Но я не к тому… Я просто посоветовать тебе хочу… Вот определишься немного, приоденешься-оботрешься здесь, присмотришься, и линяй к другому мужику, который более твердо на ногах стоит. Кстати, в этой мастерской на вечеринках попадаются неплохие экземпляры…
– Судя по всему, вы именно так и поступили, да? – с издевкой проговорила Маша.
– Ну да, я вовремя успела переобуться, – не обиделась Камея.
