То же самое произошло и с системой ПВО. В 1942 году английские налеты можно было считать лишь досадной помехой, тем более что время от времени немецкие истребители ухитрялись, вопреки всему, одерживать победы, хотя в целом линия Каммхубера уже трещала на всем своем протяжении. Но какое это имело значение для Геринга на фоне блестящих достижений Шнауффера или князя Зайн-Виттгенштейна! В результате, когда в 1943 году эти налеты превратились в серьезную угрозу, немцы опять начали реагировать с большим опозданием, а ведь тоннаж бомб, сброшенных на немецкие города в этом году, увеличился в 4,5 раза! Соответственно, возросли и потери: если в 1942 году погибло всего 6800 человек (еще был возможен точный подсчет), то в 1943 году число погибших перевалило за 100 000.
15 апреля 1943 года произошло знаковое событие — над устьем Шельды 60 американских истребителей «тандерболт» столкнулись с 25 немецкими FW-190, и хотя потери сторон были невелики, для немцев прозвучал еще один тревожный звонок — истребители союзников начали летать над территорией оккупированной Европы. А уже 4 мая при налете «летающих крепостей» на Антверпен истребители сопровождали их на всем протяжении маршрута.
Дальше немцам предстояло еще несколько неприятных открытий. На больших высотах американские самолеты решительно превосходили немецкие по своим летным качествам, а сопровождение стратегических бомбардировщиков не требовало от них спускаться вниз. К тому же американцы практически сразу начали применять подвесные баки, что для Европы было совершенно нетипично. Практически все европейские истребители можно было назвать тактическими перехватчиками, действовать в глубине вражеской территории они не могли по определению. Сами немцы в 1940 году перешли к ночным налетам потому, что не могли обеспечить своим бомбардировщикам истребительное сопровождение. Еще более странным выглядит то, что англичане категорически отказывались от использования подвесных баков, тоже не думая о сопровождении своих бомбардировщиков.
Отношение европейских летчиков к такой диковине, как подвесной бак, лучше всего характеризует небольшая стычка между нашими знаменитыми асами Речкаловым и Покрышкиным, которые летали на «аэрокобрах». Во время боев за Крым Покрышкин, используя подвесные баки, перехватывал немецкие самолеты далеко над морем. Речкалов ему позавидовал и начал выпрашивать баки взаймы. На вопрос Покрышкина, а куда делись его собственные, Речкалов спокойно ответил, что выкинул их практически сразу, как только получил новый самолет. То есть, даже если такие баки имелись, летчики рассматривали их как неприятную обузу, поэтому немцы страшно удивились, встретив американские истребители там, где их не могло быть. Вдобавок немцы сориентировали свою ПВО на борьбу с ночными налетами — в феврале 1943 года оборону западных рубежей Рейха обеспечивали 145 дневных и 477 ночных истребителей, и им приходилось на ходу приспосабливаться к совершенно новым реалиям.
Но немцы этого не сумели и были вынуждены расплачиваться за ошибки высшего командования. В тот момент, когда требовалось резко увеличить производство истребителей, они по-прежнему строили в больших количествах ударные самолеты. Ухудшалась подготовка пилотов, Люфтваффе приняли лозунг генерала Ешоннека: «Сначала мы победим Россию, а потом займемся подготовкой!», в результате чего к марту 1943 года для ночных истребителей немцы имели экипажей вдвое меньше, чем самолетов. В общем, Рейх постепенно превращался в дом без крыши.
С дневными истребителями дело обстояло немногим лучше. Базирующаяся в Западной Европе JG 1 пока удерживала американскую 8-ю Воздушную Армию, но на пределе сил, чувствовалось, что, как только силы американцев возрастут еще больше, дневная ПВО тоже затрещит по швам. Интересно отметить, что у немцев снова возникло некое подобие деления истребителей на маневренные и скоростные. Первые должны были связывать боем истребители сопровождения, а вторые, на которых были установлены дополнительные контейнеры с пушками, предназначались для атак бомбардировщиков. То есть концепция единого истребителя снова уходила куда-то вдаль.
Реорганизация ночной ПВО сопровождалась появлением новой техники и тактики. Прежде всего начали поступать на вооружение новые модели радаров с большей дальностью действия — вместо «Вюрцбург-Гиганта» появилась «Панорама», на самолетах стали устанавливать «Лихтенштейны». Но когда генерал Каммхубер подсчитал потребности своей «линии», которую следовало превратить в непроницаемую стену, то пришел в ужас. Оказалось, что вместо имеющихся 680 радаров нужны 2720, вместо 20 тысяч связистов требуются 80 тысяч. Недаром Каммхубер получил негласную кличку самого дорогого немецкого генерала. Все это Германия не могла обеспечить — ни промышленность, ни людские ресурсы не отвечали требованиям войны. А ведь помимо ПВО Рейха существовал еще и Восточный фронт, который поглощал технику и людей, словно бездонная пропасть.
Поэтому неудивительно, что Геринг заинтересовался другими методами действий ночных истребителей, не полагающимися на линию Каммхубера. 27 июня майор Херрман, бывший пилот бомбардировщика, представил рейхсмаршалу план, при котором истребители не предполагалось наводить по радио, причем в качестве ночных истребителей он предлагал использовать самые обычные дневные одномоторные машины. Это было очень соблазнительно, и генерал Галланд поддержал его, несмотря на недовольство Каммхубера. Поэтому те авторы, которые утверждают, что система «Вильде Зау» («Дикий кабан») хоть как-то была связана с линией Каммхубера, ошибаются.
Идея была очень простой. Прожектора не гоняются за отдельными самолетами, а освещают пространство и облака над собой. В качестве дополнительной меры Херрман предложил не использовать затемнение, так как над городами в ночное время возникал световой купол. Истребители, имеющие преимущество в высоте, будут находить вражеские бомбардировщики по теням на освещенных облаках либо прямо обнаруженных в лучах прожекторов. Дополнительно предлагалось использовать осветительные ракеты на парашютах. Пикантная деталь — так как пилоты дневных истребителей не были обучены слепым полетам, в кабины предполагалось посадить пилотов бомбардировщиков. Главным недостатком этой системы было то, что перехват происходил прямо над целью, а не на подходах к ней, что означало игру с огнем, вдобавок существовал риск, что собственные зенитки могут сбить истребитель, но с этим риском смирились заранее. В качестве дополнительной страховки зениткам запретили вести огонь выше определенной высоты. Первый опыт 3 июля при отражении английского налета на Кельн и Мюльхейм оказался удачным, хотя толком никто не мог сказать, сколько самолетов сбили истребители, а сколько — зенитки. Наибольший успех эта система принесла 23 августа при налете на Берлин, когда летчики под командованием самого Херрмана заявили об уничтожении 57 британских бомбардировщиков. Но при всей соблазнительности система «Вильде Зау» имела один принципиальный недостаток — она слишком зависела от видимости. Поэтому осенью, в период дождей и туманов, начинание както само собой заглохло.
В качестве альтернативы был предложен метод «Цаме Зау» («Домашний кабан»), его автором стал полковник фон Лоссберг. В основу его системы был положен отказ от старых представлений, что вражеские бомбардировщики будут атаковать широким фронтом. Он предложил отправлять в погоню за колонной бомбардировщиков самолеты Ju-88 или Не-219, имеющие большую продолжительность полета. Они могли бы атаковать противника как на подходе к цели, так и на отходе от нее. Система радиомаяков Y (Y-Verfahren) помогла бы «охотникам» внедриться в колоннуиспомощью «Лихтенштейнов» начать отстрел добычи. Лоссберг оптимистически предположил, что каждый из истребителей сможет за ночь уничтожать до 5 вражеских бомбардировщиков, в результате чего 50 немецких самолетов собьют до 100 британских самолетов, после чего «ланкастеры» в Англии очень быстро закончатся. Конечно, оставались всякие мелкие проблемы, вроде опознания свойчужой, но 1 августа 1943 года Геринг приказал Каммхуберу испытать систему Лоссберга на практике. Практика имела место 27 августа при налете на Нюрнберг. Немцы уничтожили всего 33 самолета, что было слишком далеко от расчетов Лоссберга.
