— Нет.
— Это радует.
Они свернули в небольшой парк с низкими деревьями и карликовыми кустарниками. Весь такой миниатюрный и зеленый. С маленькими скамеечками, столиками и узкими, посыпанными желтым песком тропинками.
— Детский парк.
— А дети где?
— Вечер уже.
— И?
— Детям запрещено находиться на улице после заката солнца.
Дисциплина, однако. Но, может быть, так оно и правильно?
Хан ссадил с плеча котенка, и тот погнался за желтым мотыльком, но далеко убегать не стал. Тигр разложил на столике честно отработанные припасы и приступил к трапезе — неторопливо, но основательно. Данка и прибежавший котенок сидели рядышком и с восторгом смотрели, как исчезает еда с белой холщовой скатерки. Вот это аппетит!
— Мяу! — котенок требовательно тронул ногу Хана своей лапкой.
— Тоже хочешь мяска? — тигр протянул ему кусок шашлыка размером в половину кошачьей головы. — Надо бы ему имя дать.
— Твой кот, ты и давай, — Данка погладила урчащего котенка по голове. — Ну, не томи, рассказывай!
— Самое важное?
— Самое важное.
— Купол построен на божественной энергии и любви. Эти Древние очень любили пафосные речи и не менее пафосные заклинания. Магия любви. В основе купола лежит сила богини любви, отданная ею полностью. Но со временем она истончается, и тогда приходит время менять смотрительницу. Ее муж всегда бог, чтобы его сила вливалась в купол. А теперь важное, — Хан подхватил под животик потяжелевшего котенка и посадил его на плечо. — Есть некий предмет, который аккумулирует магию в куполе и удерживает ее от расползания.
— Ну об этом мы и сами догадались.
— Там нигде не сказано, что это часть кристалла. Это вполне может быть и гребень первой богини. А теперь о смотрительницах. Девушка не должна быть жительницей этого мира, не должна быть сильным магом, но должна уметь управлять фамильярами.
— Хм…
— Силой любви, — хохотнул Хан. — Но не это главное, а главное…
Тигр оглянулся, и ответ прозвучал у Данки в голове.
«Никто не в силах удержать девушку в этом мире силой, и в любой момент она может покинуть его, если найдет дорогу домой».
— Найти дорогу домой. Я хочу этого больше всего на свете, вот только…
— Можно попробовать похитить нага, — как само собой разумеющееся проговорил Хан и кивком указал путь. — Если он сам захочет, конечно.
Данка вздохнула, пристраиваясь за спиной тигра. Картинка вырисовывалась не то чтобы оптимистическая, но уже и не настолько безысходная, как ей казалось, когда они покинули дворец. Эх, она бы не только нага выкрала, но и своих фамильяров. Как бы Данка ни злилась на них, а… все равно скучала.
Флеш — плут и проныра, как и положено крысе. Хитрый, скрытный паршивец. Алмаз ей казался самым правильным из них. Спокойный, сдержанный, грустный, но, к сожалению, ведомый. Зато умеет осадить самые горячие головы.
Данка скользнула взглядом по широкой спине тигра. Хан — типичный силовик, вне интриг. Прямолинейный, как шпала. Никаких тайн, никаких недомолвок, все рубит сплеча. Напоминает последнего мужа тети Симы, старшину после двадцати лет службы. А еще ей очень понравился Муно. Надежный, ироничный и умный. Его советы могли бы пригодиться, а еще вороны — проводники между мирами. А это означает, что он может знать дорогу домой?
— Как бы нам заполучить Муно?
— Украсть?
— А можно?
— Если его дура-хозяйка не привязала фамильяра, а я уверен, что у нее мозга на это не хватило, то почему бы и нет? — Тигр открыл перед Данкой потайную калитку, ведущую в дворцовый сад. — Сейчас все невесты в саду, можем сходить на разведку.
— Не хочу никого видеть.
Данка отвела взгляд, не желая признавать, что ей до боли в сердце неприятно видеть своих фамильяров рядом с другой девушкой. И хотя она доверяла Крелье, все равно… А еще в саду могут быть наг или Чет. А уж встретить кого-либо из этих двоих ей точно не хотелось.
— Тогда я проведу тебя и схожу, перекинусь парой фраз с вороном, если ты не возражаешь?
Данка благодарно сжала его ладонь — большую, шершавую, с длинными сильными пальцами, надежную. Единственный якорь, который еще связывал ее с остальными.
Они прошли к комнате, никого не встретив на пути. Замок словно вымер, и Данка впервые обратила внимание на картины, украшающие стены.
— Разве здесь раньше висели картины?
— Убранство замка меняется в зависимости от настроения его хозяина. Уверен, сейчас Чет счастлив.
— Еще бы ему не быть счастливым! Избавился от Рока, сыт, да еще впереди ночь любви… Явно в стиле садо-мазо, зная его пристрастия. У, дрянь!
Хан скосил на Данку желтый глаз и громко рыкнул, пряча смех. Котенок выглянул из нагрудного кармана куртки и сладко зевнул, показав маленький розовый язычок.
На всех картинах был изображен до боли знакомый зиккурат. Только, в отличие от того, что видела Данка, на картинах была жизнь. Люди в нарядных одеждах, животные, жрецы, на золотом троне Чет во всей красе своего величия. Гад смазливый!
Хан плавно переместился вправо, словно случайно отодвигая Данку от стены и увлекая в сторону комнаты. Она моментально заподозрила неладное, оглянулась и увидела еще одну картину. Замерла на миг, а затем с силой метнула в нее неизвестно как оказавшийся в руке кинжал.
На картине был изображен Шуас в белоснежных одеждах. Он вел под руку девушку в свадебном платье, а за их спиной поднимался рассвет. Лицо девушки Данка не могла рассмотреть, но была уверена, что это не она…
— Зачем давать повод Чету становиться еще сильнее? — укоризненно проговорил Хан, вытаскивая кинжал из картины и заталкивая Данку в ее комнату. — Неужели ты не понимаешь, он специально тебе провоцирует, хозяйка моя доро… Что ты здесь делаешь? — презрительно процедил он, увидев названного гостя, развалившегося на кровати.
Данка тоже замерла, с удивлением и неприятным предчувствием рассматривая красавчика-кота — фамильяра Лизет. Парень, увидев их, резко сел и застенчиво опустил длинные ресницы, сверкая из-под них зеленью глаз. Он так и был одет в те же сиреневые пижамные штаны и с бантиком на шее.
— Я спросил, что ты здесь делаешь, презренный?
Кот покраснел и тихо ответил:
— Можешь и дальше оскорблять меня, тигр. Но отвечать на твои вопросы я не обязан.
— Тогда ответь на мой, — Данка с интересом рассматривала неожиданного гостя, не испытывая к нему ничего, кроме легкого презрения. Да и это было чувство не ее, а Хана. Красивый, нежный, женственный, при этом манерный и… испуганный. — Что ты здесь делаешь? Полуголый и на моей кровати!
Кот моментально перетек на пол и грациозно опустился на колени.
