Визжа с пьяной смесью волнения и террора, Спитс бросил пузырек в Гротеска. Стекло пропустило его голову, но соединилось с его длинным, мясистым телом и разбилось открыто. В этот момент, раздался огромный взрыв и Гротеск, и половицы под ним исчезли в брызгах крови, плоти, костей и щепок.
Взрыв оторвал нас от платформы и приземлил Кулашка на пол как кеглей в боулинге. У меня было только достаточное присутствие духа, чтобы качать в колыбели мой пузырек близко к груди, пока я падал, затем спрятал его за пазуху, чтобы держать в безопасности, пока я переворачивался на спину после взрыва. Теперь я знал, почему Кулашка столь боялись пузырьков — яд Гротеска был жидким взрывчатым веществом!
Пока я сидел, ошеломленный, оглушенный, с покалыванием в глазах, я увидел, что Гротеск не был единственной жертвой.
Несколько из Кулашка — те, кто были ближе всего к монстру — лежали мертвые на полу.
Но у меня не было времени, чтобы почувствовать жалость к Гротескным поклонникам. Взрыв также разрушил несколько огромных столбов, поддерживающих крышу, и пока, я наблюдал, один опрокинутый столб врезался в другой, который свалился на другой и затем другой, как гигантские домино. Пристально глядя на потолок, я увидел ряд трещин бежащих на ней, потом огромные куски крыши сорвались и каскадно упали вниз вокруг разрушающихся столбов. В считанные секунды храм собирался свернуться в себя, сокрушая все, что лежит в пределах!
ГЛАВА 19
Те Кулашка, которые остались в живых, в аварийной опасности бежали к дверному проему. Некоторые добрались до безопасности, но большинство было поймано в ловушку под столбами и крышами, которые оседали вокруг них, когда они бежали. Спотыкаясь, я отправился за Кулашка, но Харкат схватил меня. — Мы никогда не сделаем это! — выдохнул он. — Тут нет другого выхода! — закричал я в ответ.
— Имеется…убежище! — завопил он, увлекая меня в сторону от главного пути. Он ковылял через половицы, его зеленые глаза перебегали слева направо, когда он наблюдал за падающими развалинами.
— Мы находимся в брожении теперь! — прокричал Спитс, выскакивая около нас, глаза, светились сумасшедшим пьяным ликованием. — Лицо небесной лестницы и выкашливает ваши молитвы!
Харкат проигнорировал экс-пирата, увернулся от куска тяжелой каменной кладки, остановился, затем начал подпрыгивать вверх и вниз на месте. Я думал, что он сошел с ума, пока я не увидел отверстие в полу, куда его нога прошла раньше. Понимая его план, я подпрыгнул вверх и вниз около него на хрупких половицах. Я не знал, как глубока была яма ниже, или будем ли мы в безопасности в ней, но внизу нам не будет хуже, чем здесь.
— Что, черт возьми, с вами происходит… — начал Спитс. Дальше он не продолжил, потому что в этот момент пол дал путь и трое из нас резко упали в темноту, дико вопя, пока мы падали.
Мы приземлились кучой на несколько метров ниже храма, на твердом каменном полу, Спитс на Харката и меня. Кряхт, я столкнул Спитса — он был нокаутирован во время приземления — и посмотрел вверх. Я увидел, что часть крыши уступила дорогу далеко наверху и прибыла, падая вниз. Взвизгнув, я поднялся на ноги и потянул Спитса в сторону, крича Харкату, чтобы следовал моему примеру. Был жестокий, грозовой грохот за нашими пятками, когда мы только что очистили секцию падающей крыши, которая взорвалась при контакте с полом и забросила нас осколками и жареными камнями.
Кашляя — сила воздействия подняла густое облако пыли — мы настойчиво продвигались вслепую, перемещая Спитса между нами, в темноту и что мы надеялись, было безопасностью от рушащегося Храма Гротеск. После нескольких безумных метров мы пришли к яме в земле. Исследуя ее руками, я сказал:- Я думаю, что это — туннель — но он резко понижается!
— Если он покроется …, мы будем пойманы в ловушку, — сказал Харкат.
Был тяжелый удар над головой, и половицы под нами зловеще заскрипели. — У нас нет выбора! — завопил я, и сполз в туннель, удерживая себя против стен руками и ногами.
Харкат пихнул Спитса за мной, затем последовал сам — туннель был достаточно широк, чтобы приспособить его большое тело.
Мы прицепились в верхней части туннеля на несколько секунд, слушая звуки разрушения. Я всматривался вниз туннеля, но не было света, и нельзя было сказать, какой длины он был. Тело Спитса весило тонну, и мои ноги начали буксовать. Я попытался цепляться ногтями, но камень был слишком гладким и жестким. — Мы должны скользить! — заорал я.
— Что, если мы не можем …выбраться? — спросил Харкат.
— Один кризис за один раз! — крикнул я, и отпустил. Я лежал на спине, позволяя моему телу катиться по туннелю. Он был коротким и я быстро проехал. Туннель резко понижался на много метров, потом постепенно выравнивался. Я остановился несколько секунд спустя в конце туннеля, где я протянул ногу, ища пол. Я не нашел его, когда бессознательный Спитс, толкнул меня в спину и, послал растянуться в открытое пространство.
Я открыл рот, чтобы завопить, но врезался в землю прежде, чем я смог — рот туннеля был только на метр или два от пола. Освободившись, я поднялся на колени — и был быстро сбит с ног, когда Спитс свалился на меня сверху. Действуя вслепую, я отодвинул его и поднялся снова, когда Харкат выстрелил из туннеля и шокировал меня.
— Извини, — пробормотал Маленький Человек, отодвигаясь в сторону. — Ты в порядке?
— Я чувствую, что по мне проехал паровой каток, — простонал я, затем сел и глубоко вдохнул заплесневелый воздух, проясняя голову.
— Мы избежали участи, быть раздавленными … в храме, — отметил Харкат через некоторое время, когда шум эха снизился в туннеле и затем прекратился.
— Хорошо ли это будет, — проворчал я. Я не мог видеть своего друга во мраке подземной пещеры.
— Если не будет выхода, то мы окажемся перед медленной, несчастной смертью. Мы могли бы завершить пожелание, если бы мы были раздавлены падающим столбом.
Около меня Спитс слабо застонал, затем пробормотал что-то неразборчивое. Был звук того, что он сел, затем:- Что происходит? Куда ушел свет?
— Свет, Спитс? — спросил я невинно.
— Я не могу видеть! — выдохнул он. — Это полная темнота.
— Неужели? — сказал я, желая наказать его за то, что он испортил дела с Кулашка. — Я вижу прекрасно. А ты, Харкат?
— Отлично, — пробормотал Харкат. — Мне жаль, что у меня нет… темных очков, здесь настолько ярко.
— Мои глаза! — завыл Спитс. — Я ослеп!
Мы позволили Спитсу пострадать некоторое время, прежде чем сказать ему правду. Он ругал нас своими отборными оскорблениями, но скоро успокоился и спросил, каков будет наш следующий шаг.
— Я предполагаю, что мы пойдем, — ответил я, — и увидим, где мы окажемся, в конце концов. Мы не можем вернуться, и есть стены слева и справа, — я мог сказать это по эху наших голосов, — поэтому пойдем прямо вперед, пока выбор не представится непосредственно.
