Если бы не было видеокамеры на машине Шумахера, может быть, и простили бы его и не стали дисквалифицировать по итогам всего сезона. Но она была – и все очевидно: она зафиксировала, как Шумахер начинает поворачивать, как замечает, что Вильнев поравнялся с ним, как Михаэль отруливает обратно, инстинктивно, а потом – резкое движение обратно направо и удар в бок. Но проблема в том, что он ударил его в правом повороте в левый борт, он помог ему повернуть, удар был сильный, пришелся не по подвеске, а по понтону. Самого Шумахера выкинуло с трассы, сломало ему подвеску, машина заглохла. Поскольку он опережал Вильнева на одно очко, то у него была потом надежда, что и Жак сойдет, тогда бы повторилась ситуация Аделаиды, которая была с другим «Уильямсом» – Дэймона Хилла. Болид Вильнева получил удар, был пробит карбон, была повреждена электроника, но радиаторы остались целы. Жак после этого лидировал двадцать четыре круга. А незадолго до финиша пропустил вперед два «Макларена». И после этого пошло очень много разговоров о сделке. Вильнев откровенно пропустил соперников, но что-то доказать невозможно. Причем Култхард ехал впереди Хаккинена, и Дэвида заставили еще уступить Мике. Это была первая победа Хаккинена в Формуле-1 – заключительной гонке сезона и добытая таким вот образом. Для Мики не самый приятный момент. Следом за ними – Вильнев, он получил четыре очка и стал чемпионом.
Шумахер пытался отрицать, что таранил Вильнева нарочно. Но потом, много лет спустя, когда его спросили, какой поступок в карьере он не стал бы совершать, если бы мог, он ответил – Херес. Михаэль пытался примириться с Вильневым еще в тот же вечер, пришел на вечеринку, но выглядело это натянуто. И в итоге они примирились, но значительно позже.
Михаэля дисквалифицировали, официально вторым считается Френтцен, у которого вдвое меньше очков, чем у Вильнева. В Кубке конструкторов очки «Феррари» оставили, она заняла второе место – 102 очка. У «Уильямса» – 123. «Бенеттон» – 67, «Макларен» – 63.
Вот так закончился чемпионат, который лично я до сих пор, хоть и прошло уже, страшно подумать, 20 лет, считаю одним из самых интересных: много разных команд, много разных победителей этапов, все было непредсказуемо. В Формуле-1 так бывает далеко не всегда.
1998
Вильнев становится чемпионом и, как годом ранее Хилл, не может защитить свой титул. Но ситуация немного иная: Дэймон был вынужден уйти в слабый «Эрроуз», Вильнев же остается в «Уильямсе». Но уходит их моторист – «Рено». Как вы помните, перед Хересом компания устроила грандиозную прощальную вечеринку. Мотор остается, но в той же комплектации, что и в сезоне-1997, – фирма Mecachrome. Флавио Бриаторе и Бруно Мишель договорились с «Рено» о продолжении выпуска двигателей, но вкладывать средства в разработку никто не стал. Конструкторское бюро сокращено до минимума, фактически оно ушло в спящий режим. Остались техники, но развития больше нет. В то время как другие не стоят на месте. Изначально было понятно, что удержать уровень без дальнейших разработок нельзя. Естественно, это развитие шло не такими быстрыми темпами. Но сработал еще один фактор – неудачное шасси. Пусть «Уильямс» и сохранил обоих пилотов, и Вильнева, и Френтцена, но команда рухнула полностью. По итогам сезона она набрала только 38 очков и заняла третье место. Для сравнения – улов двух команд-лидеров – 156 и 133 очка соответственно.
«Феррари», помимо Михаэля Шумахера, оставляют на третий год подряд Ирвайна. И это при том, что первые два сезона он провел довольно слабо. Но второй пилот и не нужен сверхбыстрый – это норма. Так лидеру спокойнее.
«Макларен-Мерседес» по-прежнему стабилен: команда прибавляет с каждым годом. В минувшем сезоне были две победы Култхарда и одна – Хаккинена. Причем в Хересе, где выиграл Мика, была не просто победа, а дубль. Эдриан Ньюи начинает работать с «Маклареном». А ведь именно он к последним «Уильямсам» прикладывал больше руку, чем Патрик Хед, который продолжает технически руководить командой. На тестах машины производят впечатление.
В «Бенеттоне» меняются оба пилота. Бергер заканчивает карьеру, Алези уходит в «Заубер» – забегая вперед, француз тоже близок к завершению выступлений. Алези вместе с Хербертом составляют пару пилотов «Заубера», а «Бенеттон» берет молодого и перспективного Физикеллу и Вурца, который в нескольких гонках за эту команду уже заменял Бергера. На бумаге новый состав выглядит неплохо.
«Джордан» усиливается Хиллом. После года мучений в «Эрроузе» (пусть и с едва не выигранной Венгрией) он попадает в команду на подъеме. Единственное «но» – взаимоотношения с Ральфом Шумахером. Также команда меняет мотор на «Мюген-Хонду», потому что «Пежо» уходит к Просту. Ален убедил производителя, что нужна национальная команда. Так что «Джордан» и «Прост» сделали рокировку моторами. Во французской команде остается Панис, они подписывают Ярно Трулли. Он уже выступал за них, заменяя травмированного Оливье, а в Австрии даже лидировал в гонке, да и в целом давал неплохие результаты.
У «Тиррелла» – совсем закат. Тораносуке Такаги по прозвищу Тигр, конечно, молодой перспективный японский гонщик, но совсем сумасшедший. Он совершает множество ошибок. Его напарник бразилец Рикардо Россет.
В «Минарди» оказывается Шинджи Накано, а вместе с ним Эстебан Туэро, 19-летний аргентинец. Это сейчас мы привыкли к волне молодых дебютантов, а тогда было по-другому. Машины были быстрее, на широких шинах. Но «Минарди» не была быстра, как и «Тиррелл», и на ход сезона никакого влияния не оказала.
Единственная команда, которую мы еще не упомянули, – «Стюарт». Основной пилот – Рубенс Баррикелло, а с ним по ходу сезона выступали Ян Магнуссен и Йос Ферстаппен – папы нынешних гонщиков.
Всего одиннадцать команд, конфигурация в двадцать два болида, которая оставалась, по сути, почти до сего дня. В таком виде стартует чемпионат 1998 года.
Он начинается в Австралии, и это традиционное путешествие на другой конец света – длительное, но очень приятное с точки зрения предвкушения чемпионата. Позади тесты, их результаты известны, но невозможно предсказать, кто будет на самом деле быстр, кто пытался привлечь спонсоров за счет недовеса, кто скрывал свою скорость, потому что настолько уверен в себе. Варианты могут быть – но в Мельбурне многое становится ясно. Впрочем, эта трасса несколько нетипичная, поэтому на большей части автодромов бывает другой расклад, не такой, как в Альберт-Парке. И все же это первое мерило сезона, после которого можно делать выводы и расставлять команды, хотя бы примерно, по их силе.
Перелет в Австралию очень тяжелый. Когда мы жили в Монако, еще не было схемы полета через Ближний Восток. Мы путешествовали через Азию, а это намного длиннее. К тому же через Ниццу никуда нельзя было долететь напрямую: сначала Ницца – Париж, Ницца – Лондон, потом пересадка, и уже на этом самолете проделывали первую половину пути. Мы летали через Бангкок, Сингапур, Гонконг – так называемые северные маршруты. Сначала Сидней, потом Мельбурн – от выхода из дома до порога гостиницы проходит около полутора суток. Один раз мы добирались и вовсе двое суток: нам решили дать отдохнуть посередине пути, взяли гостиницу в Гонконге – дешевую, прямо в аэропорту. Это позволило бы часов восемь поспать в нормальных условиях. Между самолетами было 10–11 часов. И все вышли. Кроме меня. Выяснилось, что надо было проходить паспортный контроль, а у меня не было гонконгской визы. Это теперь мы можем ездить в Гонконг без визы, в отличие от основной части Китая.
