Ангелика опустилась на песок рядом с могилкой, смахнула с голеней песок, оперлась на руку и побежала взглядом по пляжу, слушая крики птиц, жужжание и стрекот насекомых, ворчание океана, будто упрекавшего ее. Знать бы в чем. Может, в том, что нахваталась "проблем со здоровьем"? Как только ее угораздило в тот день пойти на пляж. Но тут же одернула себя. Что сетовать на судьбу, когда это уже случилось. Надо поскорее забыть о Винченцо и все станет таким, как прежде. Ее больше не будет мучить тошнота по утрам, перепады с настроением, такие же частые, как дожди в этой части океана, вернется менструация, а позывы к мочеиспусканию не будут ее мучить снова и снова.
Ни с того, ни с сего Ангелика почувствовала волнение в груди. Ее посетила мысль, от осознания которой ей стало дурно. Как только она раньше об этом не подумала?! Тошнота, раздражительность, задержка, частые позывы к мочеиспусканию – ведь это все вероятные признаки… Ангелика даже сунула руку под футболку, накрыла одну грудь, сжала, нащупала сосок, второй.
Оттянула футболку и посмотрела на груди. Нет. Грудь, какая была, такая и осталась, не увеличилась, да и с сосками все в порядке. Было обрадовалась, но тут же подумала, что, возможно, все дело в том, что срок маленький.
Неужели она действительно беременна? Эта мысль не то, что пугала, она ужасала. Она была не готова стать матерью и… и не желала этого. Как собаку отгоняла от себя мысли о возможной беременности. Да только снова и снова возвращалась к ним. А если она и, правда, беременна? Что тогда? Рожать? Здесь?! Но разве у нее был выбор? На острове у нее не было выбора и это угнетало еще сильнее. Будь у нее выбор, она бы сделала аборт. Нет. Будь у нее выбор, она бы не забеременела и даже не оказалась на этом острове.
Ангелика посмотрела на могилку Луизы.
– Неужели я беременна? – шепнула девушка, закусив губу, почувствовала, как на глаза набежали слезы.
– Дурище, – укорила себя за слабость и вытерла слезы.
Что-то она стала слишком плаксивой в последнее время. Никак еще один признак беременности. И куда они только смотрели с Алессандро, занимаясь любовью? И что ей теперь делать? Сунуть ветку в лоно и выскрести оттуда нарождающийся плод?
Девушка ткнулась лбом в колени и зарыдала.
– Дура! – накинулась на себя, как собака на прохожего. – И что ты теперь будешь делать?! Растить ребенка на необитаемом острове?! Где кроме фруктов и чертовой рыбы и кормить его будет нечем! Какая же ты дура!
Несколько минут девушка рыдала, даже не пытаясь удержать слезы, бегущие из глаз водопадом. Корила себя, обзывала последними словами. Но выплакавшись, почувствовала облегчение. Смахнула слезы и снова посмотрела на могилку Луизы.
– Возможно, не все так плохо, как кажется на первый взгляд? Если у меня будет ребенок, то моя жизнь на этом острове наполнится новым смыслом. У нас с Алессандро появится то, ради чего стоит жить. Может, в этом и состояла задумка бога? Если нам суждено прожить остаток дней на острове, тогда ребенок – это не так уж и плохо. Если не мы, так, может быть, он когда-нибудь выберется с острова, и тогда люди узнают об острове, о его жителях… Боже, как же мне не хватает тестера, чтобы знать наверняка… Интересно, что скажет Алессандро, если узнает, что я беременна? Возможно, этот ребенок сможет заменить ему тебя, Луиза. Ему тебя очень не хватает… Нет. Не стоит пока ничего говорить Алессандро. Когда буду уверена, тогда. Может, я и не беременна вовсе.
Ангелика вытерла насухо глаза и бросила взгляд на океан. Робкая улыбка появилась на ее красивом, будто нарисованном лице. Рука легла на живот. Странное чувство возникло в груди: смесь радости, тепла и счастья. Ангелика не знала, беременна ли она, но была уверена, что то чувство, которое сейчас согревало ее изнутри, было ей доселе неведомо.
– Кирк пропал, – несколько дней спустя сказал Алессандро, вернувшись из основного лагеря.
– Как пропал? – Ангелика хлопнула глазами.
– Взял и пропал. Синьора Полетте говорит, что два дня назад отправила Кирка за птичьими яйцами на восточное побережье острова, и с тех пор его никто больше не видел.
– Может, он решил какое-то время пожить отдельно ото всех?
– Я тоже об этом думал и сказал об этом синьоре Полетте. Предложил подождать несколько дней, а потом отправиться на его поиски.
– Уверена, через день-другой Кирк объявится. Кстати, а ты не спрашивал о нем у Эбигейл? Она с ним чаще всех общается, возможно, и знает больше.
– Эбигейл также ничего не знает об исчезновении Кирка. Она была рядом, когда мы разговаривали с синьорой Полетте.
– Подождем еще несколько дней, прежде чем поднимать тревогу.
– Подождем, – кивнул Алессандро, принюхался. – А чем это так вкусно пахнет?
– Рыба, запеченная в золе с соусом собственного приготовления, – Ангелика улыбнулась и бросила взгляд на лист пальмы у костра, на котором стыли две большие рыбины, вымазанные в какой-то непонятной на вид субстанции.
– Правда? – Алессандро приблизился к девушке, обнял и поцеловал. – Знаешь, такой ты мне нравишься намного больше. Все отлично? – Алессандро заглянул Ангелике в глаза.
– Все великолепно, – отозвалась та и рассмеялась. – Можешь считать, что я просто стала нормальной.
– Рад это слышать, – Алессандро вновь поцеловал девушку. – Я уж думал, с тобой что-то серьезное приключилось.
– Со мной ничего, а вот с ним… – Ангелика посмотрела на Зеленого, сидевшего на шалаше, нахохлившись, прямо над входом. – Пока я готовила ужин, он умудрился опалить себе хвост.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Как видишь, летать он может.
– Ему повезло, иначе мы бы сегодня ели жареного попугая, – рассмеялся Алессандро, сжимая девушку в объятиях.
– Перестань, – Ангелика ударила кулачком Алессандро в грудь, улыбнулась. – Он же член семьи.
– Правда? А я и забыл, – Алессандро снова рассмеялся.
Чуть позже, поев, они лежали на земле под деревом, расстелив одеяло, и смотрели, как последние лучи солнца разбегаются по небосводу, окрашивая его в красно-оранжевые тона. Ангелика лежала перед Алессандро, ощущала его руку на своем животе и думала о том, что с каждым новым днем шансы на наличие у нее беременности повышаются. Дни бежали, а у нее все так же была задержка, время от времени ее тошнило, да и в туалет она бегала чаще обычного. Ее все так же отворачивало от рыбы, хотя есть ее не перестала, дабы не вызвать у Алессандро каких-либо подозрений. А еще ее начали посещать запоры и странные желания попробовать на вкус что-то необычное, ну, например, тот же песок. Ей даже начало казаться, что и грудь у нее увеличилась. Но в этом она не была уверена, так как уж слишком часто начала обращать внимание на свою грудь. Кто знает, может, ее мнимое увеличение груди – не более чем результат обычного самовнушения. В данном случае только время могло расставить все точки над "і". И все же внутреннее чутье девушки подсказывало ей, что она действительно беременна, что под сердцем у нее растет плод, ребенок Алессандро. Ангелика радовалась от осознания новой для себя роли, роли матери. Ощущать себя матерью было и странно, и радостно одновременно. Новые ощущения, с одной стороны, ее пугали, так как девушка не знала, какая из нее получится мать, но с другой, не просто радовали, а делали счастливой, окрыляли и вдохновляли, заставляли гордиться собой, ведь через много месяцев она даст жизнь новому организму, еще одному человеческому ребенку, уникальному уже тем, что он будет рожден у цивилизованных родителей, но волею судьбы вдали от цивилизации, на маленьком островке, затерянном где-то в Атлантике.
