Ангелика смотрела им вслед. Эбигейл в шортах и футболке шлепала по песку чуть впереди, Винченцо оставлял тонкую цепочку следов на песке рядом. Они отошли метров на пятьдесят от лагеря и сели под пальмой. Ангелика минуту-другую наблюдала за ними, потом ей это надоело, она легла на песок и заскользила взглядом по небу.
Поднялся ветер и зашелестел среди ветвей шалаша, захлопал концами резины, свисавшей с верхушки. Джунгли умолкли в ожидании предстоящей тропической грозы. Попугаи, до этого тревожившие уши криками, теперь молчали, точно все разом онемели. Только океан шумел, кряхтел стариком, катил волны на берег, будто атакуя его, но тут же, словно чувствуя вину, устремлялся назад, чтобы через мгновение вновь ринуться на штурм. Свежий соленый воздух щекотал ноздри. Тучи скрыли солнце, и мир погрузился в полумрак, прохладный и пугающий.
Ангелика раскинула руки в стороны и сунула ладони в песок, все еще помнивший солнечное тепло, подняла их над землей, позволяя песку маленькими водопадами ссыпаться с ладоней. Сверкнула молния. В тот же миг небо взорвалось от раската грома. Ангелика вздрогнула, посмотрела на темное, как и океан под ним, небо, высыпала песок из рук и поднялась на ноги.
Новая вспышка вверху и новый грохот сотряс небо. Ангелика зажала уши руками и побежала к шалашу. Синьора Полетте потушила огонь, подхватила их обед и скрылась в шалаше.
Не успела Ангелика последовать за ней, как первые тяжелые, словно градины, капли дождя упали на землю. Ангелика скрылась в шалаше, забралась с ногами на свое место – лежак из ветвей и листьев, укрытый одеялом.
– Бери, милая, пока горячая, – синьора Полетте протянула девушке пальмовый лист, на котором чернели тельца запеченных мелких рыбешек. – Переждем непогоду в шалаше, заодно и поедим.
Мгновение спустя в шалаш вбежала Эбигейл, плюхнулась на свой лежак рядом с Ангеликой, схватила с листа еще горячую рыбешку и сунула в рот.
– Ну и дождище. Минуты хватило, чтобы здорово вымокнуть, – сказала Эбигейл, отбросила остатки рыбешки на пальмовый лист, сбросила с себя мокрую футболку и закуталась в одеяло, после чего взяла с листа еще одну рыбину. – Небо чернющее. А видели бы вы, какие волны по океану гуляют. Бррр. Страшно как.
Ангелика ела молча, то и дело вздрагивая, когда новый раскат грома раскалывал небо на части. Дождь стучал по резине над головой, шелестел среди ветвей деревьев, бил по стенам их хрупкого жилища. Где-то совсем рядом рокотал океан, слышались посвистывания ветра.
Внезапно синьора Полетте отложила голову рыбешки, которую обсасывала, в сторону и прислушалась.
– Что-то я не слышу, чтобы в мужской половине кто-то был.
– Винченцо есть точно. Мы вместе с ним входили, – поспешила сказать Эбигейл, обтирая руки об одеяло. – И синьор Дорети должен быть. Кирка я не видела. Еще охотится, – Эбигейл хихикнула.
– И Алессандро нет, – вспомнила об Алессандро Ангелика.
– Как бы чего не случилось с ними, – тревога появилась на лице синьоры Полетте. – Пойду, посмотрю, как там Сильвестр.
Синьора Полетте встала и покинула женскую половину шалаша. Эбигейл тут же наклонилась к Ангелика.
– Знаешь, что мне предложил Винченцо? – глаза Эбигейл загорелись, словно маяки в ночи. – Ни за что не догадаешься.
– И что же он тебе предложил? – спросила Ангелика.
– Мужики. Они все одинаковые, – хихикнула Эбигейл, обгладывая рыбий хребет. – Если бы все женщины на планете по какой-то причине вымерли, мужчины прожили бы без нас недолго… Они такие предсказуемые. Стоит посмотреть на его горящий взгляд и все становится понятно… Винченцо предлагал потрахаться, – сказала Эбигейл так тихо, что Ангелике пришлось напрячь слух, чтобы в том грохоте, что царил снаружи, разобрать слова Эбигейл. – Бедняга, видела бы ты, как он просил меня хотя бы сделать ему минет… Мужики. Какие они слабые на самом деле. Они скорее откажутся от правой руки, чем от секса.
– И что ты ему ответила?
– Ну, я ему посоветовала обратиться к тебе, – Эбигейл прыснула со смеху.
– Ты что?
– Да не пугайся ты так. Ты же у нас недотрога… Сказала, что подумаю над его предложением. Ты же знаешь, если Кирк узнает, то… хотя я ему ничего не обещала. Возомнил себе, что я его собственность. Придурок. Но, знаешь, член у него классный. Длинный, толстый, как раз по мне, – Эбигейл закусила губу и побежала взглядом по резине потолка. – Мне нравится с ним играть…
– Перестань, – прервала словоизлияния Эбигейл Ангелика. – Мне это неинтересно.
– Ой, прости, наша ты недотрога, – Эбигейл хихикнула. – Только скажи, что тебе не нравится трахаться?
– Это мое дело.
– Как знаешь, – Эбигейл пожала плечами. – А вот я люблю. Знала бы ты, как прикольно это делать на пляже. Ммм… Теплый ветерок овевает разгоряченное тело, волны лижут пятки… А тебе нравится лизать?
– Эбигейл! – Ангелика сверкнула глазами в сторону подруги.
– Неужели ты и впрямь такая недотрога, как строишь из себя? Или только прикидываешься такой? Как ты только терпишь? Держишь марку? А у меня был опыт с девушкой. Мне очень понравилось. Одно время я даже думала, не стать ли лесбиянкой…
– Да умолкни же ты, наконец! – вскинулась на Эбигейл Ангелика. – Мне совсем не интересно знать о твоих сексуальных предпочтениях!
– Ненормальная, – обиделась Эбигейл, опустилась спиной на лежак и принялась разделывать очередное рыбье тельце.
Минуту спустя вернулась синьора Полетте, тяжело опустилась на лежак и сказала:
– Выглянула из шалаша. Знали бы вы, что творится на улице. Мир как будто сошел с ума. Кирка нет и Алессандро. Переживаю я за них, как бы с ними чего недоброго не случилось.
– Не случится, – отозвалась Эбигейл. – А если случится, то у нас еще есть синьор Дорети и Винченцо.
– Не говори глупостей, милая. От синьора Дорети толку как от зонта в ураган. Как бы он окончательно умом не тронулся. От Винченцо толку ненамного больше. За яйцами черепах я и сама могу сходить, а вот идти сворачивать шеи птицам или рыбу ловить – нет, это не для меня. Этим пусть Кирк и Алессандро занимаются.
Только синьора Полетте закончила говорить, как сильный порыв ветра ударил в стену шалаша, заставив тот вздрогнуть, зашататься.
– Боже, спаси нас грешных, – пробормотала синьора Полетте. – Я тут подумала. Как хорошо, что Алессандро догадался связать сосуды с водой между собой веревкой и закопать. Как чувствовал. Боюсь, что после этой грозы баллоны придется заново наполнять водой.
Ветер, словно кулак циклопа, снова ударил в стену шалаша. Ангелика замерла в ожидании наихудшего. Взгляд метнулся в одну сторону, в другую. Ощущение обреченности кольнуло сердце. Тревога проникла в сознание, пробуждая к жизни страх, неуправляемый и первобытный, перед таинственными силами природы.
За стеной взвыл ветер. Разъяренным медведем где-то совсем рядом ревел океан. Усилился и дождь. Ангелика слышала, как он зачастил по резине над головой, по веткам, листьям в стенах. Сквозь щели внутрь шалаша начала проникать вода, поначалу тонкими струйками, а вскоре и быстрыми ручьями побежала по живым стенам, одеялу, расстеленному на полу.
