Услышав его слова, Лера в отчаянии забилась.
— Нет! — Кирилл выбил телефон из рук отца и шагнул к багажнику, закрыв собой Леру. — Я не хочу, чтобы она пострадала.
— Вот как? — насмешливо протянул отец, и Кириллу сделалось не по себе от его пронзительного взгляда. — Тогда вперед — отпусти ее, пусть она побежит в полицию и расскажет о том, как ты сбил человека, а потом похитил ее. И тогда тебя уже не спасет ни мое имя, ни мои деньги. В тюрьме таких, как ты, любят. Ты ведь у меня симпатичный, сынок.
Кирилла передернуло от такой перспективы.
— Ты понимаешь, что отпустить я ее не могу, — огрызнулся он. — Но это сестра девушки, которую я…
Он запнулся, смутившись.
— Которую ты хочешь, — понимающе кивнул отец.
— Которую я люблю! — зло выпалил Кирилл.
— Любить ты, кроме себя, никого не способен, — отрезал отец. — Можешь меня не обманывать, я такой же… — И он с любопытством взглянул на сына. — Так что ты задумал?
— Я вспомнил про лабораторию, — выдохнул Кирилл. — Там же есть всякие инновационные штуки, сыворотки… Может, твой профессор придумает, как стереть ей память о сегодняшней ночи?
— Ну конечно! — Отец оживленно сверкнул черными глазами. — Сыворотка забвения! Как я сразу о ней не подумал!
— Так она есть? — с надеждой вскрикнул Кирилл.
— Ну конечно. — Отец ободряюще похлопал его по плечу.
От облегчения Кирилл пошатнулся. Значит, проблема решена! Сестра Сони забудет о том, как он сбил человека… Перед глазами вспыхнули неестественно выгнутая шея велосипедиста, лужа крови у него под головой, широко раскрытые мертвые глаза, в которых застыли боль и изумление. Кирилл старался не смотреть на парня, которого сбил, но оказалось, даже случайный взгляд выхватил многое. Достаточно для того, чтобы с криком просыпаться по ночам, переживая свое преступление.
— А можно мне тоже? — хрипло попросил он.
— Ну конечно, — повторил отец и добавил жестко: — Конечно нет, кретин!
Кирилл в замешательстве вскинул глаза.
— Фантастики насмотрелся? — Отец издевательски скривил губы. — Чудо-сыворотку от всех проблем ему подавай. Может, ты еще у меня волшебную палочку попросишь? Дебил! — И, подобрав свой телефон, который так и валялся у его ног, стал набирать номер.
— Не надо, отец, — безнадежно проскулил Кирилл, понимая, что другого выхода нет. Лера, которая любит гулять по крышам, должна исчезнуть. Чтобы он мог жить на полную катушку и разъезжать на любимой тачке по ночным проспектам.
— Алло, — бросил в трубку отец тем самым голосом, которым вершил человеческие судьбы.
Лера в багажнике забилась пуще прежнего. Поморщившись, отец шагнул к машине и захлопнул багажник.
Кирилл вздрогнул и отвернулся.
Багажник ходил ходуном. Приговоренная к смерти девушка билась за свою жизнь, пока его отец договаривался с кем-то, как ее устранить.
Не в силах слышать это, Кирилл бросился в дом.
— Ключи! — остановил его окрик отца. — От машины тоже придется избавиться.
Кирилл швырнул связку и забежал в дом. В баре есть виски, много виски. То, что нужно, чтобы забыться. Ведь сыворотку беспамятства еще не изобрели…
ГЛАВА 17
Очередная тренировка с Яром выдалась особенно жесткой. Сначала он гонял ее по двору, а Соня кружила, уходя из-под удара, но раз за разом Яр настигал ее, припирая к забору или опрокидывая на землю. Даже хозяин, никогда не вмешивавшийся в их тренировки, только иногда молча наблюдавший за ними с крыльца, не выдержал:
— Ты так совсем девчонку загоняешь!
— Я учу ее выживать, — коротко бросил Яр и, не давая Соне ни минуты передышки, снова атаковал, а когда Соня попыталась ускользнуть, поймал ее за косу и больно рванул на себя.
Федор, укоризненно покачав головой, скрылся в доме, а Яр, намотав Сонину косу на кулак, навис над ней коршуном.
— Ты беспомощней ребенка, — зло процедил он. — Не выстоишь против Марка или Ады ни минуты.
— Я стараюсь! — зашипела от обиды Соня. После недели тренировок у нее болели все мышцы, по вечерам она валилась с ног от усталости, а на рассвете ее будила Ви и безжалостно тащила на пробежку.
— Чтобы выжить, мало стараться. Нужно быть сильнее противника, — бросил Яр.
С заднего двора донесся боевой клич Ви — сегодня она тренировалась с Муромцем и не давала ему спуска. Раздался оглушительный грохот, а затем протяжный стон Муромца. Хотела бы Соня драться так же неистово, как Вика. Но ведь эта девушка — спортсменка, она с детства привыкла к нагрузкам, а Соня совсем из другого теста, у нее даже по физкультуре тройка.
— Может, не всем дано быть супергероями, как ты или Вика? — вырвалось у Сони. — Вы, конечно, крутые ребята. Но я обычная девчонка!
— Ты хочешь быть мертвой или живой девчонкой? — жестко спросил Яр и вытолкнул ее в центр двора. — Лучшая защита — нападение. Сколько раз тебе еще повторить?
— Поняла, — выдавила Соня, избегая смотреть ему в глаза. С высоты раздался стук молотка — это Лис, которому не хватило напарника, вызвался подлатать крышу.
— Тогда нападай!
Соня замерла в нерешительности. Ей гораздо легче было уходить из-под удара, защищая себя, но ударить человека у нее не поднималась рука.
— Чего ждем? — начал терять терпение Яр.
Специально или невольно он копировал интонации своего плохого брата, и это придало Соне злости. Она изо всех сил кинулась на него, но кулаки впустую мазнули по воздуху — Яр молниеносно сместился, а Соня с трудом удержалась на ногах, перевернулась в прыжке и снова бросилась в атаку. Несколько раз Яр играючи уходил из-под ударов, Соня уже отчаялась его настичь. Они прервались, когда во дворе появился Муромец. Закончив тренировку с Ви, он вывел из сарая мотоцикл. У них почти закончились продукты, а доставка так и не приехала, поэтому было решено отправить Муромца за едой, недостающей деталью для машины и бензином.
— Осторожней там, — кивнул Яр.
— Я мигом! — Муромец надвинул на лоб бейсболку и выехал за ворота.
Соня надеялась на передышку, но Яр нетерпеливо повернулся к ней:
— Продолжим. Ты можешь меня просто ударить или нет? — Он словно издевался над ней.
Соне захотелось стереть эту мерзкую, чужую улыбку Марка с его губ, и она изо всех сил ударила Яра в лицо, даже не ожидая попасть. Но ее удар внезапно достиг цели — не потому что она оказалась такой ловкой, а потому что Яр столбом застыл на месте, поддаваясь ей. От удара его голова опрокинулась назад, а когда он снова повернулся к ней, из уголка губ сочилась кровь.
Ахнув от жалости и раскаяния, Соня шагнула к нему:
— Тебе больно?
