— Доброе, — хриплым после сна голосом отозвался Яр. Его щеки за время болезни заросли щетиной, выглядел он по-прежнему бледным, но держался на ногах уже увереннее.
— Как себя чувствуешь?
— Сносно. — Яр вышел наружу и бросил взгляд Соне за спину. — Мне бы воды…
— Конечно. — Она посторонилась, пропуская его на кухню.
Но не успел Яр ступить за порог, как из кухни донесся оглушительный звон разбитой посуды, а затем крепкое ругательство хозяина.
Соня поспешила на крик и увидела на полу черепки. Разбился горшок с кашей, который хозяин как раз вынимал в тот момент, когда вошел Яр.
— Нельзя же так подкрадываться! — укоризненно покачал головой Федор.
— Извините. — Яр с виноватым видом бросился подбирать осколки.
Соня схватила в углу веник и совок и помогла устранить беспорядок. Когда смела черепки, на полу стало видно черное пятно от вчерашнего пожара.
— Я и сам хорош, — проворчал Федор, откатываясь к печи. — Нервы ни к черту…
На шум со двора прибежали Муромец и Ви. Круглое лицо богатыря разочарованно вытянулось.
— Поели каши… — По-детски обиженные голубые глаза на гладко выбритом и порозовевшем от умывания лице делали его совсем юным, хотя Соне он всегда казался старше остальных.
— Только не плачь, — поддела его Ви, и богатырь обиженно насупился.
— У меня лапша быстрого приготовления есть, — предложил Федор. — Будете?
— Я мучного не ем, — наотрез отказалась Ви.
— Модель, что ли? — Федор окинул ее насмешливым взором. — Того и гляди, ветром сдует…
— Я гимнастка. — Вика обиженно вскинула острый подбородок, но затем, вспомнив, что в этом доме зависит от милости хозяина, уже нормальным голосом попросила: — Может, у вас что-то диетическое есть?
— Мне диеты ни к чему. Есть овсянка без варки, сойдет?
— Я на воде сделаю! — радостно закивала Ви.
— В верхнем ящике. — Федор кивнул на шкаф и обвел взглядом ребят. — Остальные не против лапши?
Муромец жадно сглотнул слюну и закивал. Яр бросил на него предостерегающий взгляд, ему явно было неловко злоупотреблять гостеприимством хозяина.
— Да не косись ты так, парень, — добродушно усмехнулся мужчина. — У меня продуктов с запасом, всем хватит. Там, в шкафу, налетайте. Как раз и вода закипела…
Пока Муромец с Ви накрывали на стол, хозяин кивнул Соне:
— А ты пока дровосека приведи.
— Кого? — растерялась она.
— Приятель ваш на заднем дворе дрова рубит, — пояснил хозяин. — Уже целую поленницу наколол. Разошелся что-то…
Под проницательным взглядом мужчины Соня стушевалась и невольно коснулась рукой щеки — там, где скользнул вчера вхолостую поцелуй Лиса. Хозяин усмехнулся в усы, как будто обо всем догадался, и Соня пулей вылетела вон.
На крыльце она отдышалась, умыла горящее лицо прохладной водой из ведра и отправилась на стук топора, доносившийся позади избы.
Завернув за угол, она неловко застыла. Обнаженный по пояс Лис колошматил топором дрова с таким ожесточением, словно мстил им за Сонин отказ. На голой коже, покрытой шрамами, бугрились мышцы. Один из шрамов остался от раны, которую Соня зашивала в свой первый день с лунатиками. Когда Лис увлекся ею — уже тогда или позже?
Заметив на себе ее взгляд, парень резко обернулся. Он побрился с утра, и зеленые глаза ярко сверкнули на бледном лице.
— Привет, — смущенно кашлянула Соня.
— Привет, Софи. — Лис сдержанно кивнул ей, как старому другу, и светски поинтересовался: — Как спалось?
— Хорошо. — Соня залилась краской до самых ушей, вспомнив, что снился ей совсем не Лис. И во сне тот, другой, целовал ее под звездным небом у деревенского колодца, а затем на стреле строительного крана, куда они перенеслись словно по волшебству.
Лис молча кивнул и с одного удара разрубил крепкое полено.
— Там к столу зовут, — робко позвала Соня, теребя кончик косы. — Идешь?
— Опять каша?
— Нет, лапша.
— Как в санатории. — Лис расплылся в улыбке, и Соня невольно улыбнулась в ответ. Хороший он парень, вот только сердцу не прикажешь. Улыбка застыла на губах, когда Соня заметила пристальный взгляд Лиса — казалось, он прочел ее мысли, и его глаза заледенели.
— Ты иди, Софи, — тихо сказал он. — Я сейчас.
Соня отвернулась и с трудом удержалась от того, чтобы не бежать сломя голову. Несколько шагов до угла показались нескончаемой пыткой. Вслед несся бешеный стук топора — как будто Лис заколачивал гвозди в гроб их неслучившейся любви.
Когда Соня вернулась в дом, на столе уже стояли залитые кипятком пластиковые стаканчики с лапшой. Муромец сверлил свою порцию голодным взглядом, разве что слюну не сглатывал.
— Налегай, — с улыбкой предложил хозяин, видя его нетерпение, — заварилась уже.
Муромца не нужно было уговаривать, он схватил стакан и шумно втянул в себя сразу полпорции лапши.
— Ты как пылесос! — Лис переступил через порог кухни, и Соня неловко схватилась за свой стакан с лапшой, пряча глаза.
Но Лис вел себя как ни в чем не бывало — с аппетитом налегал на еду, подшучивал над Муромцем, который попросил добавки, заглянул в чашку к Ви и высмеял ее диетическую кашу, а затем обратился к Соне, прося передать пачку крекеров. Когда Соня осмелилась поднять на него глаза, Лис смотрел дружелюбно, безо всякой обиды и укора. Как будто он стер из памяти тот катастрофический поцелуй у колодца. Во всяком случае, Соне очень хотелось в это верить. Так было легче.
Когда лапша была съедена и был выпит чай с крекерами, настало время для серьезного разговора. Хозяин обвел их тяжелым взглядом:
— А теперь рассказывайте, что вас сюда привело.
И Яр, понимая, что они обязаны мужчине свободой и, возможно, жизнью, начал рассказ о лаборатории, не утаивая ничего о деятельности своего отца. Как Полозов ставит секретные эксперименты над лунатиками, как вслепую управляет ими в лунных снах, преследуя свои цели, как настойчиво ищет лунный камень, украденный по его воле Соней из музея, и как Марк пытается выслужиться перед отцом, поймав их. Чем больше Яр рассказывал, тем больше мужчина мрачнел.
— Брат против брата, значит, — подытожил хозяин и покачал головой. — Я, конечно, догадывался, что Аркадий не остановится ни перед чем, но даже представить не мог, что его эксперименты затронут так много людей… Вы же дети совсем!
— Мы не дети, — запальчиво вскинулся Муромец и сжал кулаки. — Мы — сила!
— Ты вчера еле на ногах держался, силач, — остудил его Федор. — И, честно говоря, думал, что вы, парни, — он перевел взгляд с Муромца на Яра, — еще с неделю на койке проваляетесь. А на вас заживает как на собаке.
