— Не переживай, — раздался за спиной низкий голос, когда Ада, чтобы не показать своих слез, на перемене отвернулась к окну.
Ада порывисто обернулась и встретилась взглядом с обычно молчаливым Никитой Кравцовым. Высокий сероглазый парень перевелся к ним в начале года и ни с кем особо не подружился, оставаясь для одноклассников загадкой. Зойка несколько раз предпринимала попытки с ним пококетничать, но всякий раз, к удовольствию Ады, натыкалась на равнодушие Никиты. Новенький был единственным парнем в школе, который не поддался чарам Зои. И вот сейчас он впервые заговорил с Адой.
— Что?
— Не переживай из-за Зои.
— Я и не переживаю. — Ада с деланым равнодушием пожала плечами, мол, нет ей никакого дела до Подколодной.
— Вот и правильно. — Никита серьезно кивнул и внезапно спросил: — Что делаешь вечером, Аделаида?
Ада замялась. Признаваться в том, что свой день рождения она проведет дома с мамой и братьями, как и любой обычный день, ей не хотелось. Может, пригласить Никиту? Но на столе не будет даже торта, не говоря уж о непозволительной роскоши — шампанском.
— Я тебя приглашаю в одно потрясающее место, — внезапно предложил Никита.
Ада недоверчиво взглянула на него и, заметив, как внимательно прислушивается к их разговору Зоя Подгорная, нарочито громко уточнила:
— Ты зовешь меня на свидание?
Подгорная аж вздрогнула всем телом от негодования и метнула на Аду убийственный взгляд.
— Я зову тебя отметить твой день рождения. Так что?
— Согласна. — Ада улыбнулась Никите и бросила победный взгляд на пошедшую красными пятнами Зойку, внезапно утратившую свой лоск и блеск. Не сказать чтобы Никита сильно нравился Аде, но ради того, чтобы досадить Подколодной, она не против закрутить с ним роман. В конце концов, уже пора. Она теперь совершеннолетняя!
Они договорились встретиться в восемь у торгового центра, и Ада королевой проплыла мимо застывшей столбом Зойки. Этого Подколодная стерпеть не смогла — на входе в класс Ада почувствовала сильный толчок в спину и рухнула на колени, порвав последние приличные колготки. Хотелось расплакаться от досады, но Никита подал ей руку и помог подняться. Так, рука в руке, они дошли до ее парты, за которой Ада обычно сидела в гордом одиночестве, и Никита сел рядом с нею, давая понять, что Ада теперь под его защитой.
Вечером в ожидании Никиты Ада примерила самое нарядное платье — с летящей юбкой и узкой талией, перетянутой ремешком. Она бы предпочла что-то менее броское, но выбирать не приходилось — платье отдала располневшая соседка, подрабатывающая певицей на свадьбах.
— Дочка, какая ты красивая! — в восхищении ахнула мама, а потом грустно добавила: — И взрослая совсем.
Как сердцем почувствовала, что Ада домой больше не вернется. А потом достала с антресолей самые красивые туфли — уже забылось, кто и когда их отдал за ненадобностью. Были они совсем новые, на изящной шпильке — и Аде жали нещадно. Но она была готова вытерпеть эти муки ради того, чтобы хоть раз в жизни почувствовать себя принцессой и увидеть, как парень смотрит на нее не с жалостью, отмечая поношенные вещи, а с восхищением.
День выдался теплым, Ада накинула на плечи легкую курточку и по пути к торговому центру ловила на себе заинтересованные взгляды. Никита уже ждал ее в назначенном месте и был поражен. Но не так, как рассчитывала Ада. В его глазах читаюсь сомнение. Как будто бы он уже пожалел, что пригласил ее на свидание.
— Что-то не так? — расстроилась Ада.
— Ты выглядишь прекрасно, — заверил он. — Это я дурак, надо было предупредить, чтобы ты оделась во что-то более удобное.
Ада замялась, не понимая, в чем загвоздка.
— А впрочем, — Никита улыбнулся, — у тебя же день рождения. Сегодня ты должна блистать!
Она ожидала, что Кравцов отведет ее в ресторан или хотя бы в кино. Но одноклассник увлек ее прочь от торгового центра, к жилым новостройкам.
— Куда мы идем? — занервничала Ада, когда Никита свернул во двор панельной высотки. — Если ты ведешь меня к себе домой, то я никуда не пойду.
Никита взглянул на нее с недоумением, как будто такая мысль даже не приходила ему в голову, и торопливо объяснил:
— Ничего такого! Я живу не здесь. Но у меня есть ключи от крыши этого дома.
— От крыши? — поразилась Ада и замедлила шаг. — И что мы там будем делать, на крыше?
— Как что? Отмечать твой день рождения!
Ада плохо представляла, как можно отмечать день рождения на крыше. Видимо, сомнения отразились на ее лице, и Никита хлопнул себя по школьному рюкзаку, который висел на плече:
— Я взял шампанское, клубнику и шоколад.
Клубника? В октябре? Для Ады это было что-то невероятное, как подснежники в январе. Ради клубники с шампанским она была готова отправиться за Никитой хоть куда — даже на крышу небоскреба.
— Сколько тут этажей? — Она задрала голову, считая окна.
— Двадцать пять. Так что, идем? — Он протянул ей руку, и Ада, смеясь, вложила свою ладонь в его:
— Идем!
С крыши открывалась невероятная панорама окрестностей: в сгущающихся сумерках округлый торговый центр переливался неоновой рекламой, как огромный елочный шар, сверкали цепочки фонарей на парковке, алой рекой пылали фары автомобилей, застрявших в вечерней пробке. Ада без труда отыскала красную крышу школы и панельную коробку своего дома с детской площадкой, на которой она почти ежедневно выгуливала братьев. Отсюда все виделось иначе, и, подойдя к краю крыши, Ада почувствовала себя вольной птицей, парящей над вечерним городом. От высоты закружилась голова, Ада покачнулась на непривычно высоких каблуках, и Никита крепко удержал ее за плечи:
— Осторожней! Не подходи так близко к краю.
— Спасибо, что привел меня сюда. — Ада повернулась к нему, взглянула снизу вверх, и Никита отчего-то смутился, кивнул в сторону, где он накрыл праздничный ужин:
— Пойдем есть клубнику!
Ада удивилась, увидев небольшой круглый стол и два стула, как на летних террасах кафе.
— Откуда это?
— Приготовил днем, — пояснил Никита.
— Для меня?
Никита молча улыбнулся, и Ада оценила его красивый жест — никто никогда не делал для нее ничего подобного. Все это происходило как будто не с ней, а с какой-то другой девушкой, которая носит красивые платья и каблуки и гуляет по крышам.
С изяществом принцессы она опустилась на складной стул. Порыв теплого ветра шаловливо взметнул волосы, и Аде сделалось легко и весело.
— Салют в твою честь! — И Никита стрельнул пробкой из шампанского в раскинувшееся над ними небо, а затем разлил напиток по хрустальным бокалам, тоже заранее принесенным из дома. Такие же бокалы стояли в серванте дома у Ады, пока мать не продала их, чтобы хоть как-то свести концы с концами. После рождения беспокойных братьев-близнецов, когда отец их бросил, мать только и делала, что сводила концы с концами, хваталась за любую работу, а к выпускному классу не придумала ничего лучше, как устроиться в школу Ады уборщицей…
