Соня растерянно переводила взгляд с Яра на Ви. Какая шахта лифта, какой трос, они о чем? Она никогда не сможет быть такой же смелой, отчаянной и ловкой, как они. Если на них здесь нападут, Соня сразу сдастся и даже не будет пытаться сбежать.
— Не волнуйся. — Лис понял ее переживания и ободряюще похлопал по плечу. — Яр любит перестраховываться. Спустимся отсюда так же, как поднимались, — не спеша, по лестнице.
Яр, по-прежнему небритый и хмурый, молча подошел к плите и наполнил едой тарелку. Вид у него был до того неприступный, что Соня даже не стала предлагать ему помочь. Она через силу впихнула в себя картошку и задала вопрос, который вертелся на языке:
— Вы начали рассказывать про лабораторию, где изучают лунатиков. Разве это законно? Вы не пытались обратиться в полицию?
— Кто нам поверит? — фыркнул Лис. — В полиции на каждого из нас заведено дело. Меня обвиняют в хакерстве, Яра — в угоне автомобиля, Муромца — в нападении на полицейского. Пусть мы сделали это во время лунатизма, по принуждению, попробуй это докажи! Лаборатория позаботилась о том, чтобы держать нас вне закона.
— А ты, Ви? — Соня взглянула на молчавшую спортсменку.
— А я буйно помешанная, — криво усмехнулась Ви. — Напала на санитара, сбежала из психушки. Так что меня тоже ищут.
— Странно, что об этом ничего не писали, — заметила Соня. Савицкая была знаменитостью, из истории ее побега из клиники журналисты не упустили бы случая раздуть сенсацию.
— Тренер на них надавила, чтобы журналистам не болтали, — объяснила Ви. — Но, если меня найдут, упекут в дурку, а оттуда — в лабораторию.
— Но должен же быть какой-то выход! — упрямо повторила Соня. — Нельзя же всю жизнь бегать и скрываться. Я хочу вернуться домой, стать врачом и лечить детей.
На кухне воцарилась гнетущая тишина. Лунатики с жалостью смотрели на нее, как на смертельно больную, которая не теряет надежды выздороветь.
— Ты еще не поняла? — Ви спрыгнула с подоконника. — Прежней жизни ни у кого из нас уже не будет. Думаешь, мне охота быть здесь? Думаешь, я бы не хотела заниматься спортом и готовиться к следующему чемпионату? Он у нас все отнял. Все наши мечты, все надежды, наше будущее.
— Он? — слабо переспросила Соня. — Кто — он?
Соня кожей ощутила, как напряглись другие лунатики. Яр отвернулся к окну. Лис с ненавистью всадил вилку в котлету и замер над тарелкой. Муромец закашлялся, подавившись колбасой. И Лис, очнувшись, хряснул его по широкой спине. Ви молча смотрела на Соню, как будто собиралась с силами, чтобы что-то сказать.
— Полозов, — наконец с яростью выдохнула она. — Аркадий Полозов.
Солнце прыгнуло за горизонт, и по углам чужой кухни поползли зловещие тени. Вздрогнув, Соня выронила свою тарелку. Стекло бы разбилось, но тарелка была из пластика, поэтому лишь глухо загрохотала по линолеуму. Застыв, Соня смотрела на вибрирующую тарелку и никак не могла поверить в то, что услышала.
Быстро наклонившись, Лис поднял тарелку и положил в раковину. Соня наконец отмерла и подняла глаза на притихших лунатиков.
— Профессор Полозов? — Она хотела добавить, что здесь какая-то ошибка. Что обаятельный профессор Полозов, в которого беззаветно влюблены студентки с их курса, не может быть тем чудовищем, что ставит опыты на беззащитных лунатиках и мучил Лиса.
Но стоило взглянуть в лицо Лису — как слова застряли в горле.
Взгляд парня потемнел — услышав имя своего врага, он словно заново переживал бесчеловечные пытки в лаборатории.
— Но зачем ему это? — покачнувшись, выдавила Соня.
— Профессор Полозов — человек науки, — дернув щекой, сказал Лис.
— Разве это человек? — мрачно пророкотал Муромец. — Изверг он!
Яр резко развернулся и вышел из кухни.
— Егор! — укорила Муромца Ви. — Совсем уже!
— Да что? — смутился тот. — Я все время забываю…
— Давай посуду мыть! — Ви выдернула из рук парня тарелку и подтолкнула его к раковине. Муромец послушно встал за мойку и открыл кран.
Небо за окном стремительно темнело, наливаясь чернильной синевой. Не зная, куда себя деть, Соня прошлась по квартире, которую постепенно окутывали сумерки. В ближайшей к входу большой комнате, задуманной по планировке как гостиная, Лис проворно расстилал спальные мешки.
— Мы будем спать здесь? — с удивлением вырвалось у Сони.
— Что, не привыкла к походной жизни, принцесса? — понял Лис, поднимаясь с колен. — Ничего, освоишься! И на всякий случай — это спальня мальчиков. — Оливково-зеленые глаза хитро сверкнули под отросшей челкой. — Ваша с Ви опочивальня за стенкой.
Соня подумала, что прозвище парня отлично отражает его характер. Хотя и не рыжей, а русой масти, он отличался по-настоящему лисьими повадками.
— Лис, — позвала Соня, — а нормальное имя у тебя есть?
— Чем это имя Лис ненормальное? — шутливо нахмурился парень, а затем перешагнул через спальный мешок и протянул ей руку: — Елисей.
— Что, правда Елисей? — против воли развеселилась Соня, тряся его за руку. — Как царевич?
— Мама любила сказки. — Лис тепло улыбнулся, и Соня на миг увидела его маленьким мальчиком, которому мать читает сказку на ночь.
— А где твоя мама сейчас? — вырвалось у нее. Должно быть, мать Лиса тяжело переживает новости о том, что ее сын стал преступником и вынужден скрываться.
— Она умерла. — Лис вырвал руку и резко отвернулся, но прежде Соня заметила слезы на его глазах.
— Прости. — Она попятилась к двери, кляня себя за неловкий вопрос. Ей ли не знать, каково это — терять близких? И как невыносимо больно говорить об этом вслух — все равно что переживать их смерть заново. Она могла бы обнять Лиса, чтобы разделить его горе, но по его напряженной спине видела, что лишняя здесь. Поэтому поспешно выскочила за дверь и в коридоре чуть не споткнулась о рюкзак, сброшенный на пол. Ви выдала этот рюкзак ей, но Соня не понимала, для нее ли он был предназначен.
Из кухни донесся грохот посуды, зазвенел серебристый смех Ви, она что-то сказала. А затем пунцовый от смущения Муромец выскочил за порог и понесся прямо на Соню, кажется не видя ее на своем пути. Соня вжалась в стенку, и Муромец протопотал мимо, скрывшись в спальне мальчиков.
Соня подняла рюкзак и заглянула на кухню, тонущую в сиреневых сумерках. Ви споласкивала в мойке сковороду.
— Слышала гром? — Она обернулась к Соне. — Муромец такой неуклюжий. Сковородку себе на ногу уронил.
— По-моему, это ты на него так сногсшибательно действуешь, — улыбнулась Соня.
— Ты что? — искренне удивилась Ви. — Мы же как брат с сестрой.
Соня не стала спорить. Наверное, Ви так проще — не замечать очевидной влюбленности Муромца и держать его в приятелях.
— Ви, этот рюкзак, — она приподняла его за лямку, — чей он?
