Доступ к памятнику с моря был несложен, но не в такую погоду, поэтому Ральф сказал, что они с семьей будут добираться посуху, пешочком. Путь вниз, от шоссе, по склону скалы, не представлял трудностей, но подниматься назад было бы сущей мукой. Однако, как истые англичанки, Анна и Сэдди были готовы идти пешком, чтобы приложиться к святыне, дорогой сердцу каждого британца.
Путешествие было ужасным, и мне совсем не улыбалось в нем участвовать. Незадолго до этого мы с Капитаном Стивом обозревали это местечко с моря, когда рискнули проехаться вдоль берега на его катере. Памятник Куку представляет собой торчащую на краю груды черных камней маленькую мраморную колонну — точь-в-точь монумент генералу Вашингтону, только в миниатюре. Правительство США официально передало этот клочок земли Англии — жест признательности за то, что сделал капитан Кук, положив жизнь ради открытия в центре Тихого океана скопления базальтовых скал, которому суждено было стать пятидесятым штатом США и единственной нормальной американской военной базой на Тихом океане.
История передачи Гавайев Соединенным Штатам настолько изгажена жадностью, дилетантством и тупыми приемами ковбойской дипломатии, что прогнившую банду, которая в те времена правила Англией, нужно было бы, как это сделали с Муссолини, повесить за ноги за то, что они позволили обменять острова на небольшой столбик мрамора. Если бы Англия сохранила за собой Гавайи, она могла бы запросто последующие два века контролировать весь Тихий океан. Но граф Сандвич был настолько занят тем, чтобы втянуть короля Георга III в «Клуб Адского Пламени», которым заправляли английские либертины, что дальше своего шишковатого носа уже ничего не видел. Граф в те годы был занят исключительно участием в оргиях, король же пытался уладить проблемы с маленьким, но довольно неприятным событием, которое потом назвали Американской революцией. Ко времени, когда капитан Кук высадился на берегу залива Кеалакекуа, армия британцев увязла в Виргинии возле местечка, именуемого Йорктаун; граф же Сандвич, первый лорд Адмиралтейства, именем которого и нарекли поначалу эти острова, был все время занят женщинами — то принимал их в «Клуб Адского Пламени», то выгонял оттуда.
Да и ведший переговоры с Бенджамином Франклином сэр Фрэнсис Дэшвуд, один из самых гнусных дегенератов, когда-либо расхаживавших по улицам Лондона, не смог улучить минуту и подумать, какие выгоды его приятелю графу Сандвичу могли бы принести земли, с которых страна могла бы держать под прицелом Тихий океан.
Первым человеком, которого я увидел, когда мы вошли в ресторанчик в Коне, был Аккерман. Он сидел в баре с неряшливо одетым типом в сильно расклешенных джинсах «Левис», и в нем я узнал известного в Калифорнии юриста, специализировавшегося в делах о наркотиках. Этого парня мы встретили на одной из вечеринок перед Марафоном — он направо и налево раздавал свои визитные карточки, повторяя:
— Держите! Рано или поздно это вам обязательно понадобится.
Камехамеха с ранних лет отличался предприимчивостью, недюжинной энергией, решительностью характера и небывалой настойчивостью в реализации своих целей. Вдобавок к этому он наделен был немалой физической силой и уникальным мастерством, которое демонстрировал в разнообразных воинских искусствах и физических упражнениях, кои в ходу были в его стране. Эти неоспоримые достоинства ума, воли и тела, вероятно, и явились причиной того, что его могучая власть длительное время простиралась над всеми Сандвичевыми островами.
Камехамеха, вне всякого сомнения, был монархом необычайно проницательным, а также обладавшим сильным характером. Во время его правления подданные его значительно расширили свои знания об окружавшем их мире; более комфортным стало и их существование. Труд их стал менее тягостным с привнесением в их быт железных орудий, появление огнестрельного оружия полностью изменило манеру ведения боевых действий, и во многих случаях одежда из местных материалов была вытеснена тканями, выработанными на европейских мануфактурах. Правда, последние новшества проистекали скорее из общения туземцев с иностранцами, нежели из мер, предпринятых их монархом, хотя преимуществам этого общения островитяне в немалой степени были обязаны именно тому, что Камехамеха всячески споспешествовал укреплению связей гавайских жителей с чужеземцами.
Его называли «королем Альфредом Гавайских островов», хотя уместнее было бы величать его Великим Александром — в силу того что дерзновенные амбиции и желание захватывать все новые и новые земли определяли большую часть его жизни и только под конец ее были вытеснены скупостью и алчностью.
Журнал Вильяма Эллиса
О Господи! — подумал я. Эти вонючие пиявки — повсюду! Сначала они сами покуривали травку, потом начали продавать ее, а теперь эта банда свирепых кротов обгладывает корни могучего дерева, которое именуют культурой наркотиков. Они, точно как соляные столбы, будут стоять у каждой двери, когда адский огонь станет поглощать наш Содом заодно с Гоморрой.
Одной из причин, по которой я приехал на Гавайи, было желание удрать ненадолго от всех юристов, вместе взятых, а потому я провел нашу маленькую компанию к столику у стены обходным путем.
Ральф с Анной и Сэдди были уже там, причем Ральф был изрядно пьян. Когда мы подошли к столику, он поднял глаза на Капитана Стива и прорычал:
— Это опять ты? О чем будешь врать сегодня? Опять рыбацкие истории?
Стив нервно усмехнулся:
— Нет, Ральф. На сегодня никакого вранья. Я усвоил урок: такому человеку, как ты, врать нельзя.
— А вот я — совсем другое дело, — сказал я. — Мне все равно. Завтра мы идем к Южному Мысу.
Я сел за стол и незаметно запалил косяк. Ральф уставился на меня с выражением ужаса и отвращения на физиономии.
— Ты врешь! — сказал он. — Ты что, хочешь сказать, что снова поплывешь на этом дурацком катере?
Я кивнул:
— Именно, Ральф. Мы вычислили: если на этой стороне острова море бурное, то на другой должно быть спокойным.
Капитан Стив улыбнулся и просто пожал плечами, как будто моя логика была красноречивее всяких слов.
— А Южный Мыс, — продолжал я, — это самая ближняя от нас точка того берега. И погода там совсем другая.
— Тебе следует поехать с нами, Ральф, — поддержал меня Капитан. — Море там спокойное, как в озере. И вообще, это фантастическое место!
— Это круче, чем По на севере Австралии! — сказал я. — Безмолвная бездонная впадина, причем совсем недалеко от береговых скал. — Я с умным видом покачал головой и продолжил: — Ты тут искал место захоронения Камехамехи. Не исключено, что это именно Южный Мыс.
Ральф посмотрел на меня с нескрываемым презрением, но промолчал. Он уже запал на царя Камехамеху — после того как услышал байку про Закон Разбитого Весла — и был совершенно уверен, что герой этой истории лежит в одной из погребальных пещер где-то между Городом Спасенных и заливом Кеалакекуа. В любом случае не в море.
Уткнувшись в стол, он пробормотал:
