– Ты же молитв не знаешь, – усмехнулся Рома.
– Боженька любые принимает. Главное, искренне просить. Поехали в церковь, что на Ленина.
– Андрюша, храмы уже закрыты, думаю. Успеем еще.
– Ну оно и верно. Успеем еще. До сих пор не верится… И деньги все вернули, Ромка.
– Ничего удивительного. Это же не районное отделение милиции.
Света рыдала в трубку и говорила, что больше любимого Андрюшеньку никуда не отпустит. Зою на сантименты не тянуло. Обозвала Рому гадиной, из-за которой она гробит свои лучшие годы, и обещала по приезде серьезно поговорить. Оба недавних арестанта честно признались, что немного задержатся. Телефон Малютки Джоки не ответил, что в день, предваряющий выходные, было неудивительно.
– Нас в таком виде ни в одно приличное заведение не пустят, – заметил Андрей.
– Нам в приличное и не надо. Нам сейчас по статусу в забегаловку положено.
– М-да. Статус у нас теперь интересный, – грустно проговорил Андрей.
– Ты подписку о невыезде имеешь в виду? А куда здесь уезжать? Тем более что мысли о переезде за железную занавеску мы откинули.
Над толчеей пивного бара слышались пьяные разговоры и голоса звезд итальянской эстрады. По запотевшим краям ледяных кружек стекала пена. Пахло рыбой и жареными охотничьими колбасками.
– Куда трудиться пойдем, Андрюха? Самый важный сейчас вопрос.
– Думаешь, с журналистикой закончено?
– Не думаю, а уверен. Даже если нас оправдают – шанс возвращения за клавиши «Ятрани» равен один к пяти. Или с понижением. Еще и из комсомола выпрут.
– А если не оправдают, Ром?
– Тогда станем авторами уникальной стенгазеты, выходящей в единственном экземпляре.
– Угу… И будем делать ее в свободное от работы время на благо Родины. Но с Матвеичем все равно поговорить надо. Может, предложит чего, посоветует.
– Безусловно. В понедельник занесем деньги в кассу взаимопомощи, заодно и послушаем Матвеича. Говорить, правда, он нам вряд ли даст.
– Рома, но у меня к тебе большая, даже огромная просьба. Пожалуйста, забудь на время следствия о существовании Шнапсте. Не усугубляй.
– Это я тебе обещаю. Но на очных ставках нам все равно с ним общаться придется.
– Тогда дай слово, что это общение не сделает наше положение более сложным.
– Андрюш, у меня там было время подумать. И я сделал один хороший для себя вывод. Лучше этим процессом заниматься дома. Я о «подумать».
– Вот это правильно, Ромка. А про работу даже и не знаю. Такой график был, такая зарплата. Как тут слова Матвеича не вспомнить?
– В прошлом. И график, и зарплата в прошлом. Но не надо все красить черным. И забивать голову пораженческими настроениями тоже не стоит.
– У тебя у самого идеи какие есть?
– Есть. Помочь нам сейчас может только блат. А блат у нас имеется. Малютку подключим, Мишу Абалмасова, Вадика Эпштейна. Мы же не судимые еще. Как там говорят, под статьей только ходим.
– Блат… Главное, чтобы от нас люди не отвернулись. Сам знаешь, как бывает. Не успеешь в каталажке оказаться, а про тебя уже половина друзей и знакомых забыла. Примеров – масса.
– Брось, Андрюха. Сам же видишь, что времена при этом пятнистом косноязычном уродце меняются.
– Смотришь, может, и под амнистию попадем, – с надеждой произнес Андрей.
– Типун тебе на язык, балбес. Чтобы попасть под амнистию, нужно получить срок. А мы должны быть полностью оправданы.
– Значит, адвокаты нужны хорошие.
– Андрюша, сейчас в первую очередь нужно успокоиться. Впереди два выходных. Поспим, воздухом и пищей нормальной насытимся. Любовью, само собой. Мне секса так никогда в жизни не хотелось.
– Тебе, кстати, худоба идет к загару. И щетина тоже. Ты на испанского идальго стал похож, Ромка.
Зоя изменений во внешности Ромы не оценила. Накормив ужином, принялась читать морали. Без пафоса и фальши. Голос не повышала, интонации не раздражали. На сей раз Рома внимательно слушал, не пытаясь перебить хохмами. И все же не выдержал. Поклявшись закодироваться и найти работу, пообещал, что к моменту смерти станет самым примерным кандидатом в покойники. Потом ему вдруг стало грустно. Шум ливня, печаль в глазах Зои, ощущение пустоты. Накинув легкую куртку, Рома выскочил на улицу. Вернулся с бутылкой шампанского. Острослов и ерник с минуту стоял в растерянности.
– Полагал, что все это будет несколько по-другому… Но, думаю, пришло время. В общем, я считаю, нам пора пожениться.
– Считаешь или делаешь предложение? – рассмеялась Зоя.
– Делаю предложение.
– Видишь, Ромка, как тяжело тебе быть серьезным.
– Зато я еще не разучился быть искренним.
Выходные Зоя с Ромой провели в постели.
Света встретила Андрея в стиле слезливого романтизма. Гладила по макушке, называла «несмышленым дурашкой». Дочка спросила, где пропадал, и сказала, что от папы чем-то пахнет. Андрей долго стоял в душе, морщась при воспоминаниях о запахе параши и голых досках, на которых приходилось спать. С жадностью накинулся на бульон и паровые котлеты.
– Ты хоть прожевывай, Андрюшенька. Вон как изголодался, бедолажка. Там, наверное, и не кормили совсем.
– Кормили. Павда, даже хуже, чем в пионерлагерях и больницах. Но с Божьей помощью выдюжил.
– А не били тебя, соколика?
– Слава тебе, Господи, – Андрей обратил взор к потолку. – Не били. Бьют, наверное, только особо опасных.
– И то хорошо. Андрюш, а как думаешь, милый, обойдется все? На воле останешься?
– Это уже как Царь наш Небесный порешит, Светочка.
– Андрюш, ты чего это Господа в каждом предложении поминаешь? Грех же.
– Как это грех? А разве не наоборот?
– Сказано же – не поминай имя Господа всуе. Да и не замечала я раньше такого за тобой. Точно не били тебя?
– Нет. Но я все эти дни молился, Светочка. Дни и ночи просил Господа о скором освобождении. Я вот слышал фразу, что все беды наши от неверия. И, наверное, так оно и есть. У нас ведь книги дома на религиозные темы имеются?
– Библия только, Андрюша. Та, что от бабушки моей осталась. Но она на церковнославянском.
– Вот и буду Библию читать вместо детективов.
В понедельник друзья встретились у «Часов мира». Время шло к обеду, и у тотема фарцовщиков и валютчиков было немноголюдно.
– Что в пакете, Ромка?
– Коньяк армянский. Думал до дня рождения сохранить, но Матвеича отблагодарить надо.
– Тогда я торт возьму по дороге.
– Завтра нужно будет с адвокатом встретиться. Зоя нашла дамочку. Та готова взяться за наше дело.
