– Что мы живем в порноптикуме…
– В порноптикуме?! Совесть ты уже прогулял, негодяй! И талант прогуляешь, не сомневайся. Некоторые о таком графике работы и таких зарплатах мечтают! И не говорят, что живут в порноптикуме. Потому что видят вокруг себя не только плохое. А я идиот… Недавно говорил со своим другом, главным редактором «комсомолки». Мол, есть талантливый парень, забери в Москву. А то киснет он здесь, вырос из республиканских штанишек. А он, бл. дь, не киснет!!! Он, баран, вместо того чтобы нормально работать, удлинением х. ев занимается.
– Виктор Матвеич, ну, может, хватит оскорблять?
– Я еще ваше самолюбие жалею. Порноптикум, ты посмотри, а. Пьяные загулы, разврат, эгоизм! Вот ваш мирок, который ты очень хорошо охарактеризовал. И страна здесь абсолютно ни при чем. Вы думаете, в другом государстве вели бы себя по-другому?! Да ни в жизнь!
– На Кубе или в Северной Корее мы бы уже никак себя не вели. Там бы нас, наверное, просто расстреляли, – попытался разрядить ситуацию Марьин.
– И правильно бы сделали! Но вы же не Кубой и Северной Кореей восхищаетесь. Там ведь нет фирменного шмотья, дорогих автомобилей, аппаратуры. А там, где все это есть, вы тоже на хер никому не сдались. Вы и там устроили бы свой маленький порноптикум. Только вот терпеть бы его никто не стал. Волчий билет в зубы – и хорошо, если мусор доверят убирать. Там, как и везде, уважают профессионалов и работяг, а не распиз. яев, у которых вторая профессия – портить людям жизнь. Порноптикум, оказывается… Да вы совесть потеряли! Другой бы на моем месте давно вас из редакции выпер. Еще бы и антисоветчину навесил. Но вы хорошо помните пословицу о том, что добро наказуемо. Поэтому добро от других людей принимаете за норму, а делать его вам недосуг.
– Вас послушать, так мы просто два живых сгустка всего отрицательного, – робко возмутился Рома. – Сеятели зла и никчемные люди.
– Не нужно мне приписывать того, чего я не говорил, Хузин! Но на данный момент вреда от вас больше, чем пользы. А вы не подумали, что, если Шнапсте взбредет в башку написать заявление в милицию, головы полетят не только у вас, но, возможно, и у ваших товарищей? И что это будет отличной платой за мое хорошее к вам отношение. Вы об этом подумали?!
– Виктор Матвеич, мы виноваты и обещаем, что впредь такого больше не повторится, – выпалил Рома.
– Хузин, тебе самому не забавно?! Знаешь, о чем ты сейчас думаешь? О том, как поскорей выйти из этого кабинета и пойти в буфет. Мол, покричал Матвеич, потопал ножками, да и ляд с ним. Жизнь на его воплях не заканчивается.
– Мы так не думаем. Сами понимаем, что это уже предел.
– Жаль, Рома… Жаль, что я вам обоим уже не верю. А теперь внимательно слушайте. Каждому по выговору. Но пока без занесения. О тринадцатой зарплате можете и не вспоминать. Как и о допинге, без которого вы жизни не мыслите. С сегодняшнего дня запах алкоголя приравнивается к грубейшему нарушению трудовой дисциплины, которое повлечет за собой увольнение. И это я вам обещаю клятвенно. Далее. На коленях, по-пластунски, на карачках… Как угодно, но ползите к Шнапсте и умоляйте его вас, идиотов, простить. Сколько вы ему должны?
– Шестьсот шестьдесят целковых, Виктор Матвеевич, – отрапортовал Марьин.
– В кассе взаимопомощи возьмете половину суммы. Оставшуюся часть договоритесь гасить постепенно.
– Спасибо вам огромное, Виктор Матвеич.
– Я еще не договорил, Хузин. От меня отправляетесь оформлять недельный отпуск за свой счет. Чтобы мои глаза вас семь дней не видели. И запомните: через неделю на работу возвращаются не два клоуна, а два журналиста. Свободны.
Из кабинета Матвеича Рома с Андреем вышли подавленными. Они не предполагали, что Стельнов мог быть таким резким и грубым. Быстро оформив отпуск и кредит в кассе взаимопомощи, позвонили Шнапсте. К телефону никто не подошел.
Для вторника в Межапарке было многолюдно. У входа на главную аллею ждал пассажиров экскурсионный автопоезд, составленный из переделанных микроавтобусов «РАФ». Желающих прокатиться до павильонов ВДНХ было немного. Тянулись змейки очередей от касс зоопарка. Малыши упрашивали родителей купить сахарных петушков и шарики на резинке из обернутых фольгой опилок.
– В детстве всегда просил родителей петушка сахарного купить, – вспомнил Рома.
– Покупали?
– Редко. Матушка твердила, что их алкоголики делают.
– Не знала, что ее любимый сын пополнит их ряды, – со смехом продолжил Андрей.
– Сдается мне, что пора из этих рядов выходить, – серьезно ответил Рома.
– Тяжко будет без кира. Но не знаю как ты, а я себя алкашом не считаю, Ром.
– Это и есть первый признак алкоголизма. Я ведь себя тоже не считаю.
– Не… мы все же больше пьяницы. И как ты из сплоченных рядов собрался выскакивать?
– Зоя сказала, что скоро в Ригу приезжает ученик нарколога Довженко. Пойду кодировать мозг.
– Сходи-сходи. А я на результаты посмотрю. Выпьешь после этой кодировки – и на кладбище.
– Много про этот метод слышал?
– Предостаточно. У Светки подруга живет в Кременчуге. Отвела брата на кодировку. И тоже к ученику Довженко. Брательник ее два месяца терпел. И что-то у него с бабой не заладилось. Ну он взял и накатил.
– Помре братик?
– Хуже. На всю жизнь долбо. бом остался и с кишками проблемы заимел.
– А может, он по-своему счастлив. Ухаживают за ним, кормят, жалеют.
– Не надо мне такого счастья. Слушай, а давай Гвидо наберем. Договоримся на вечер – деньгу передать.
– Завтра наберем, Андрюш. Сегодня отдохнем, а завтра с ним и встретимся. День хороший, и вечер портить не станем.
Отдыхающие добрели до причала на берегу Киш-озера. По дороге купили пива. Взяли напрокат водный велосипед с мятыми и наспех закрашенными гондолами. Скрипя несмазанной цепью, посудина отчалила от небольшого бетонного мола. Потягивая пиво и жмурясь от яркого солнца, Рома с Андреем неспешно крутили педали. Метрах в пятидесяти от берега конструкцию тряхнуло. Велосипед намертво встал.
– Кажется, мы на мель сели, – спокойно произнес Рома.
– Вот же везуха! Чуть ли ни на середине озера мель отыскать.
– С нашим везением мы в этой луже могли и на айсберг напороться, Андрюш. Но знак дурной.
– Ты знаешь, Ром, – плаваю я плохо. Пусть спасателей шлют. И хватит про дурные знаки.
Сняв легкие туфли, Хузин закатал джинсы. Осторожно ступил на проглядывающий в воде песок и, резко толкнув катамаран, запрыгнул обратно. Мимо проплывали две зеленых лодки. Отдыхающие с интересом наблюдали за операцией по спасению плавсредства.
– Может, после водной прогулки в зоопарк сходим? Обезьянок конфетками покормим, – предложил Андрей.
– Хватит на сегодня культурной программы. Если в зоопарках что-то случается, то для посетителей непременно с увечьями или летальным исходом.
