– Но ведьмы горят в огне! – воскликнула девушка. – И потом, меня предал Желан! О какой обидчице ты говоришь?
– О красавице Преславе, невесте Желана. Это она – разлучница! Это она во всем виновата! Ну, сама посуди, если бы не появилась Преслава, сильный Желан по-прежнему любил бы только тебя! А эта выскочка все испортила. Вот кому надо мстить!
– А Желан?
– Он будет рыдать над могилой Преславы!
– Я что же, – задохнулась от страшных мыслей Ягодка. – Должна убить ее?
– А как же иначе-то? – Чернобог почесал шею. – Предлагай другие варианты. Ну, что же ты молчишь?
Ягодка в нерешительности замерла – одно дело кинуться в омут с головой и совсем другое – убить человека!
– Кстати, – кашлянул владыка мертвых. – За это будет тебе другой дар. Не простой, поистине божественный! Ты уложишь Преславу на заклан-камень, а я подарю тебе вечную жизнь!
Теперь пауза затянулась, Ягодка не могла поверить в происходящие чудеса.
– Решайся, Ягода! – возвестил Чернобог. – За всю историю этого мира тех счастливчиков, которых боги одаривали бессмертием, можно сосчитать по пальцам одной руки. Ты будешь пятая. Это великий шанс для тебя!
– А кто эти люди? – недоверчиво спросила девица.
Чернобог небрежно махнул рукой:
– Геракл, Зиусудра, Гаруда, Психея. Ты их не знаешь!
Ягодка пораженно внимала страшному богу.
– Я бы хотела убить предателя Желана!
– Я не против! – Чернобог нарочито безразлично зевнул и посмотрел на ногти правой руки. – Но только после того, как приведешь на заклание Преславу. Не забывай, это она разлучница!
– Я согласна! – внезапно заявила Ягодка. – Но только боюсь, что не справлюсь.
– Не сомневайся! У тебя все получится – минует половина луны и по всей Красатинке зазвучат дудки и жалейки. Свадьба Желана и Преславы самая первая – ты должна украсть невесту прямо из застолья!
– Да как же это?
– Ты все поймешь, когда примешь первый дар – Божью Искру! Ты получишь власть над водой и воздухом! Прозреешь!
– А как мне все это получить? – Ягода совсем не понимала, что должен сделать Чернобог и как произойдет одарение.
– Подойди ближе, смертная! – хрипло подозвал владыка. Девушка вновь замешкалась, ведь перед ней сидело безобразное могущественное существо, о чьей силе она была наслышана. Она не знала, что произойдет с ней дальше.
– Ну, не стой столбом. Это нужно тебе самой.
Ягодка двинулась вперед, ноги ее едва слушались. Наконец она остановилась в одном шаге от трона. Что он будет делать дальше?
– А теперь преклонись, мне нужно до тебя дотронуться.
Будущая ведьма молчаливо и покорно выполняла несложные приказы Чернобога, задавать какие-либо вопросы стало бессмысленно. Чернобог начал свой ритуал. Он поднял костлявую дрожащую правую руку и вонзил указательный палец Ягодке в грудь, поближе к сердцу. Полыхнула нестерпимая боль. Ягода попыталась отшатнуться, но тело уже готово было разорваться под напором мощнейшего прилива жизненных сил. Адский светоч разгорался в ней. Огненная воронка вращалась внутри тела и души. Дикий страх и колючая боль ошеломили девушку, но уже через бесконечное мгновение Ягодка явственно ощутила трепет собственной души и поразительные перемены в ней. Раньше Ягодкина душа представляла собой тонкую серую нить, готовую порваться от малейшего напряжения, но теперь она превратилась в толстый железный прут – как новая кочерга, которая еще не скоро покроется сажей.
– Я вселил в тебя Искру, теперь ты сможешь сильнее влиять на все сущее. Но Искра – ничто без Прозрения. Без понимания сути происходящего все великие силы будут тратиться впустую. Ты просто ничего не увидишь. Тебе придется потерпеть!
С этими словами Чернобог неожиданно вонзил свой длинный почерневший ноготь указательного пальца левой руки прямо промеж глаз девушки. Ягода завопила от новой внезапной боли. Но Чернобогу до ее криков и подергиваний не было никакого дела, на его морщинистом мертвом лице появилась лишь циничная ухмылка. Ягода этого не замечала: ее глаза наполнились кипящими слезами. Ноготь начал проворачиваться, образуя страшную рану. Струйки теплой липкой крови стекали по носу, губам и подбородку. Каждое мгновение этой страшной муки казалось новоявленной ведьме бесконечным. От нестерпимой боли и перенапряжения девушка начала терять сознание. Прежде чем окунуться в небытие, она услышала очень слабый, но торжествующий возглас.
– Бессмертная! Ты получила свой дар, теперь твоя очередь. Приведи мне невесту!
Ягодка резко раскрыла глаза. Потолок ее родной избушки выглядел довольно хилым. Ягода лежала на печи, накрытая мягким заштопанным покрывалом. Неужели все это было не наяву? Девица начала искать ответы, прощупывая лоб. Чернобог изувечил ее, это страдание Ягода запомнит надолго. Но, вопреки ожиданиям, ни ран, ни рубцов на лице не оказалось.
Неужели все, что произошло на древнем капище, это просто сон?
Девушка села на лежанке и почувствовала резкую головную боль. Голова пульсировала и раскалывалась, охваченное ознобом тело, горело. В таком состоянии и не поработать, и к людям не выйти. Да и зачем Ягоде теперь эти люди? До сих пор самым добрым чувством, которое они испытывали к ней, была жалость. Она осталась одна-одинешенька в своем старом темном домишке.
Отец Ягодки срубил этот милый домик с резными причелинами, с красивыми загнутыми слегами и аккуратными ставенками, ближе к околице. Папенька почему-то очень стеснялся своей черноглазой жены и ее пышных волос, которые водопадом ниспадали до пояса прелестницы – черные и волнистые. Голубоглазые и русо-рыжие соплеменники злобно зыркали на жгучую и прекрасную чернавку.
«Чужая! Она чужая!» – то шепнет кто-нибудь вслед, то в спину выкрикнет, то из-за угла зашипит желчно. Вот и срубил мастер-плотник дом за краем деревни, но не в лесу. В гуще дикого леса по лету свирепое зверье хаживало, да и осенью по чернотропу, а зимой совсем беда – заметет, завьюжит. Ни дверцу не распахнуть, ни дороженьки, ни прохожего, ни соплеменника не увидишь.
Там, в дебрях не закричит петух, не фыркнет дремлющий в стойле скот, ни запахнет коровьим навозом и отдыхающими пирогами, а вот народец сумасбродный изредка лютует.
Разбойников, бывает, ловят. Затем порубят перед хмурыми ликами деревянных истуканов и, опять восстановится тишь да гладь на две-три луны, а то и на год. Но рано или поздно какая-нибудь мразь обязательно объявится.
Поэтому не ушел папаня Ягодки в самый лес – опасно там. Выбрал местечко у околицы, поставил избу и зажил там с мамкой. Хорошо жил с женой красавицей, топором махал в деревне, поднимался сразу на любую работенку по дереву, не ленился. Вот и достаток – и хлеб, и мясо, и молочко ребенку и луковка зеленая. Нормально жили.
Да и Ягодка подросла – до опушки страшного леса с мальчишками часто бегала. С замиранием сердечка ступала на сухую листву под темными кронами, даже доходила до бурелома. Смелая – не визгливая. Стройная, да ладная росла, глазастая. Одна беда – черная, как смоль! Вся в мать! И волосы, и глаза, а затем и… душа, как оказалось – глубже омута были. Но родители наглядеться на нее не могли, жаль только, судьба слишком рано отняла у Ягодки любовь эту. С их кончиной вся жизнь начала тускнеть, как потрескавшиеся бревна сиротской избы.
