Парень побежал. Сначала прихрамывая и неказисто подламываясь в коленях, а потом, когда согрелся, уже быстрее. Силы вернулись, и отхлынул студеный трепет. Он жив и все всем расскажет.
«Это не простая девка-травница Ягодка, – метались мысли в голове чудом спасшегося молодого человека. – Это ягая
[5] ведунья».
– Огни! Почему огни? – прошептал себе под нос парень. Он и не заметил, как миновал опушку темного леса и выскочил на поскотину. Запахло дымом и деревней. Где-то близко лаяли собаки.
Рядом с околицей, далеко правее того места откуда вышел Гордей, колтыхаясь топталась хмурая толпа. Несколько угрюмых мужчин держали в руках факела.
Всадники во главе со смоленским посадником стояли чуть в стороне – лошади тревожно всхрапывали и крутились на месте, высоко приподнимая передние ноги и приседая на задних.
Общая нервозность нарастала, но и ломиться в Молохово урочище на ночь глядя никто не хотел.
Посадник гарцевал перед селянами на отличном вороном коне с богатой уздечкой и размахивал кулаком – видимо, что-то объяснял тупым крестьянам. Все понимали, что убийство ратника – дело не шуточное и посадник это просто так не оставит.
Гордейка поковылял к честному люду.
Его появление особой радости у мужиков не вызвало. Парень с трудом поведал о своих злоключениях, перепрыгивая с пятого на десятое, при этом стуча зубами и показывая всем собравшимся свои кровоточащие руки.
Посадник криво усмехнулся и строго спросил:
– Напился браги, а теперь напраслину на других наводишь?
– Я видел! Я видел! – горячился Гордей. – Там Ягодка стояла. Она волхвовала и ведовала – стужу призывала. Она желала колдовством меня извести.
Посадник облокотился на высокую переднюю луку боевого седла и задумчиво выпятил вперед губы:
– Что это мы из-за одной глупой девки тут цельную охоту снарядили?
– А вдруг она и есть убийца лучника Верислава? – высказал общие догадки седой дружинник. – Не мог он изнутри свариться в кипящем вине. Такого на свете не бывает. Это все колдовство и ведунство черной ведьмы.
– Наказать надобно, – откликнулся кто-то из всадников.
Посадник почесал бровь и молча кивнул, а затем вновь повернулся к дрожащему Гордейке и с наигранной ласковостью спросил:
– Дружок, а где остальные? Мне доложили, что вас четверо кинулось догонять похитителя невесты. Куда они подевались?
– Я не ведаю, продолжал стучать зубами Гордей. Я бежал за ними, а потом они сгинули. Там ведьма была! Ягодкой кличут, дочь плотника. Заморозила меня.
После этих слов толпа вновь всколыхнулась и зароптала. Хмурые мужики топтались на месте, но в дремучий лес не шли.
Посадник махнул головой седому ратнику и тот заорал:
– А ну, в лес! Ищите жениха, невесту и ведьму эту, будь она не ладна. Ведунью не убивать – за космы тащить ко мне. Ищите всех – живых и мертвых. Вперед!
Сжав губы в струнку, посадник кивнул.
Мужики нехотя переступили кромку, разделяющую зачарованный лес и деревенский мир с его покосами, поскотиной и околицей. Они шли, что-то громко выкрикивая, подбадривая себя и соплеменников. Огни факелов растянулись шевелящейся цепью по сгустившейся коряжистой темноте.
В таких условиях найти кого-то было практически невозможно. Посадник это прекрасно понимал. Под покрывалом из пожелтевших папоротников можно было спрятать целую армию супостатов, а в буреломе устроить целый засадный полк, и никто этого даже бы не заметил.
А мужики тем временем сбились в плотные группы и перекликались между собой. Целая череда смертей на свадьбе, россказни рыжего Гордейки и таинственная пропажа жениха и невесты взбудоражили селян, но заходить в чащобу запретного леса было страшновато. Где-то впереди рыкнул крупный зверь, и преследователи невольно остановились, прислушиваясь. Далеко-далеко дробную звонкую серию стуков выдал запоздалый дятел, а слева ухнул филин. Какая-то крупная птица, напуганная криками людей, сорвалась с высокой ветки и, захлопав сильными крыльями, улетела.
Люди замерли.
Холодок липкого страха пробежал по спинам, но они вновь двинулись – медленно и неуверенно.
Крепкие мужики по-прежнему подбадривали друг друга, но когда разрозненные группы соединились на роковой полянке – встали. Толпа вновь загудела, озираясь и ожидая всадников.
Захватившие небосвод тучи на мгновение выпустили на свободу плененную луну. Полный золотистый лик небесного круга мгновенно осветил недавно выросшую еловую стену.
– Там! – заставил всех встрепенуться чей-то задохнувшийся крик.
Мужики задрали к небу бороды и постепенно расширяющимися зрачками молча смотрели на растерзанный острыми ветками труп.
– Это же Лукьяшка…
Народ выдохнул и замолк, рассматривая останки деревенского парня, которого знали все. Смерть, которую он принял, была непонятна и необъяснима, а от чего еще более страшна.
– Да как же это? Как он туда попал? – с дрожью в голосе прохрипел кто-то. – Так же не бывает.
– Дурень, – откликнулся староста. – Не сам он туда залез, а деревья его пронзили.
После этих слов мужики попятились. Толпа пришла в движение и уже не обращала внимания на появившихся из сумрака всадников посадника.
– Ху-у-у-у-у-у!
Долгий вибрирующий крик неясыти был слышен за несколько верст. Этот крик лесной ночной птицы стал сигналом к окончательному отступлению. Натянутые до предела нервы не выдержали, и люди побежали – обратно, домой, в деревню – лишь бы вырваться из этого кошмара.
Бегать по ночному лесу трудно – можно и без глаза остаться, и руки-ноги переломать. Но мужики бежали, цепляясь одеждой за деревья, наматывая лохмотья осенней паутины на лица и время от времени падая на прелую листву.
Деревенские сбежали все. Посадник не стал кричать – пусть их. Глупые селяне – что с них взять.
Предводитель небольшого, но опытного отряда внимательно осмотрел пронзенного стволом мертвяка и поморщился.
– Похоже, этот рыжий не врал, – с досадой в голосе проговорил посадник. – Дело принимает серьезный оборот!
Он успокаивающе поглаживал шею коня и думал.
Если случилось так, что вооруженного дружинника, опытного лучника, у которого за плечами несколько боевых походов на печенегов, может убить хрупкая сельская девушка, то…
Посадник посмотрел на своих хмурых охранников.
В лесу завелась могучая черная ведьма, и все погибшие сегодня – это только начало.
Колдунья войдет во вкус и примется убивать. Она станет опытна и смекалиста. Судя по всему, ведьма обладающая такой силищей, совсем скоро сможет действовать открыто и нагло. Наступит день или ночь, когда эта нечисть сможет, не опасаясь даже сильных мужчин, заходить в любую деревню и, невзирая на сопротивление защитников, забирать очередную жертву и уносить ее в лес – безвольную и обреченную.
