Вот тут-то меня и настигло. Тут-то и накрыло! При виде девчонки, которая подошла к горожанке, сердце буквально перевернулось.
Нет, ничем особенным, кроме слишком понурого вида, эта десятилетка не отличалась, однако с ней точно было что-то не так. Она вызвала слишком бурный отклик, чем-то напоминающий тот, что возникает при взгляде на человека, подвергнутого проклятию.
От переизбытка чувств я аж привстала. Потом плюхнулась обратно и потыкала пальцем в холщовую сумку, призывая Жорика.
Вообще, хорьки спят очень крепко, и шансы, что зверь проснётся от какого-то тычка, были в районе нуля. Но Жорик всё же среагировал – зашебуршился, высунул мордочку и сонно захлопал глазами.
– Смотри, – указав на странную девчонку, шепнула я.
Когда Жорику надо, он всё понимает. Вот и сейчас понял. Тут же повернулся и уставился на указанный объект. Спустя ещё секунду – расчихался, полностью подтверждая посетившую догадку. С малолетней магичкой что-то не так! Вряд ли речь о проклятии, но какое-то сильнейшее нарушение то ли магического, то ли колдовского плана однозначно присутствует.
Та-ак… а вдруг это одна из тех, кого ищу? Если предположение верно, то тут должны быть и другие…
Я вновь заскользила взглядом по разношёрстной толпе школьников, и в какой-то миг сердце опять кульбит совершило. Ещё одна девчонка, и тоже лет десяти на вид. Столь же печальная – с грустно опущенной головой и понурыми плечами.
Эту, вторую, тоже встречали, поэтому подойти и посмотреть поближе я не могла, пришлось остаться на лавочке.
– Интересно, а внимание Мориса к этой школе как-то связано с тем, о чём говорила Погания? – прошептала я, обращаясь к хорьку.
Жорик уставился недоумённо, пришлось пояснить:
– Вчера с Поганией виделась, просила аннулировать спор, а она в просьбе отказала. Заявила, что Морис… В общем, его обезвредить нужно.
– Фффрр. Укугу? – отозвался зверёк.
– Морис по-настоящему виноват и замыслил что-то ужасное, – процитировала слова призрачной хранительницы я. – Поэтому за ним нужен присмотр. А ещё… – тут из груди вырвался горестный вздох, но я всё-таки сказала: – необходимо сделать так, чтобы он изменил отношение к ведьмам.
– Укугу? – вновь подал голос хорёк.
Я непроизвольно надула губы, продолжила:
– Меня крайней сделали, понимаешь? А я – не хочу! И получается, что выхода из ситуации только два: либо выяснить, чего такого ужасного он затевает, и предотвратить, либо найти у Мориса такой изъян, чтобы изменить отношение к этому нахалу. Чтобы…
Тут я осеклась. Нет, сказать о том, что, невзирая на все выходки, испытываю к верховному некоторую симпатию, язык не повернулся.
– В общем, найти в Морисе нечто такое, что позволит забыть про лишние эмоции и спокойно, хладнокровно охмурить этого гада. Вернее, охмурить и бросить! То есть поступить именно так, как предполагалось с самого начала. Выполнить условия спора, и всё.
– Укугу? – прокомментировал Жорик.
А я ответила:
– Разумеется. Разумеется, Погания ждёт от меня другого, но я не согласна! И, выиграв спор, я стану свободна от всех обязательств, только… не уверена, что выигрыш будет засчитан. Хотя…
Я замолчала и опять задумалась. Да, наш спор курирует лично Поганка, но ведь в основе спора заклинание, а не желания призрачной леди. Она могла лишь повлиять на выбор объекта, а всё остальное, по идее, хранительнице неподвластно.
Условия выигрыша вложены в саму матрицу заклинания: объект должен сделать искреннее горячее признание в любви с заверениями в верности и невозможности жить без ведьмы, и тогда колдовство развеется. Все участницы спора будут оповещены – появится вестник, который и расскажет.
При проигрыше процедура в целом аналогична – ведьма должна искренне признать себя проигравшей и заявить об этом вслух. После чего также появится вестник, чья задача облететь и оповестить каждую из участниц, а обязательства будут полностью сняты.
И вот этот вариант с проигрышем был совсем уж идеальным, но… есть у нас, у ведьм, одно очень нехорошее свойство – мы не проигрываем!
Вернее, проиграть-то можем, только для начала наизнанку вывернемся и сделаем всё для победы. А раз так…
– Короче, варианта два, – злым шёпотом повторила я. – Либо убить интерес Погании к Морису, либо просто взять и выиграть этот дурацкий спор!
На мордочке хорька отразилось сомнение, и это стало поводом оскорбиться – то есть он во мне сомневается?! А потом наклониться к зверю и прошептать с нажимом:
– Кто со мной, тот герой. А кто без меня, тот… вонючка.
– Фффрр! – выдал Жорик возмущённо.
В общем, быть вонючкой наш чистоплотный мохнатый друг не желал. Только героем!
Глава 7
Остаток дня прошёл в нервозности и мечтах о том, как разбиваю о голову верховного мага сервиз на сто персон. Потом надеваю на ту же голову котёл с остатками какого-нибудь безвредного, но жутко вонючего зелья и стучу по этому котлу поварёшкой.
Просто этот Морис… он достал! Влез в мою жизнь своим дважды переломанным носом, и давай совершать всякие гадости. То вынудил ходить в министерство, то с поцелуями лез, теперь задание от нашей Поганки благодаря ему прилетело.
Клянусь – без Мориса было лучше! А он… он… Вот чего ему дома в тот день не сиделось? Зачем попёрся в ресторан и подставился под укус Жорика? Находись верховный в каком-нибудь ином, менее доступном месте, хорёк бы кого-нибудь другого хватанул – попроще и поприятнее. А так…
В общем да, остаток этого дня я кипела. Зато утро следующего встретила в куда более благодушном настроении – и это невзирая на то, что Жорик, будучи поклонником темноты, гугукал и скакал по мне всю ночь.
Причина ведьминского спокойствия? Она заключалась в том, что я смирилась. Не с ситуацией в целом, а с мыслью, что сегодня все мои симпатии к Морису развеются. Обратятся в пыль!
Конечно, это будет неприятно и, возможно, больно, но я переживу, а потом возьму и охмурю гадкого мага так, как никого ещё не охмуряла. Он будет стоять на коленях, умолять о благосклонности, а я фыркну и скажу:
– Нет!
Или лучше. Таки надену ему на голову котелок, ударю поварёшкой и прокричу:
– Никогда!!!
Улыбаясь этим мыслям, я бросила взгляд на окно, за которым ещё висела предрассветная мгла, и сладко потянулась. Затем активировала висящий над кроватью светильник и отправилась в общую, расположенную в конце коридора уборную.
А возвратившись, сняла с вешалки платье и аж замурлыкала от удовольствия.
– Ну, Морис… Ну, держись!
– Укугу? – встрепенулся дремавший на кровати Жорик.
– Просыпайся, – ответила зверю я. – Сейчас позавтракаем и пойдём на дело.
