Том поднял голову, его взгляд упал на задумчивое лицо Сэма. И тот мрачно подмигнул ему. Том подмигнул в ответ и, стараясь перекричать мерный гул двигателя, произнес нараспев:
– Здесь ничего серьезного не происходит…
Неважно, сколько раз и где ты вступаешь в бой – в джунглях, в лесах, в бокажах Нормандии или в горах Кореи – всегда где-то глубоко тебя пронизывает резкий электрический разряд. И откуда-то словно доносится знакомый резкий, приторно-сладкий с металлическим оттенком запах – запах свежепролитой крови. Той самой, которой еще нет, но которая скоро щедро польет землю.
Сэм, тоже сидящий с наушниками на голове, похлопал командира отделения, щуплого, невысокого вьетнамца, по плечу, затем повернулся к Тому и поднял два пальца. Тот ответил кивком и взял карабин, казавшийся рядом с новыми, более тяжелыми винтовками американских парашютистов охраны устаревшим и маленьким. Однако в руках вьетнамцев были те же самые карабины. И они отнюдь не выглядели безобидными игрушками.
Вертолет начал быстро снижаться, скользя над склоном огромной горы. Расплывчатое зеленое пятно, расположенное слева от вертолета, оказалось дремучими джунглями. Билл Килгор прибавил газ, и корпус вертолета резко завибрировал. Они неслись над самыми верхушками высоких деревьев, над всё шире развертывавшейся перед ними зеленой болотистой долиной.
Согнувшись под тяжестью снаряжения, вьетнамские солдаты напряженно смотрели в открытую дверь, разинув рты. Наконец открылись расчищенные в джунглях участки. Вертолет начал плавно опускаться, словно осенний лист в безветренный день. Резкий толчок от соприкосновения с землей, и Том заметил, как по траве бегут волны от поднятого винтами ветра. Билл махнул рукой. Солдаты, пригибаясь, один за другим выскочили вслед за командиром отделения из вертолета. Вслед за ними вылезли, держа оружие наготове, десантники во главе с Сэмом. Последним, неторопливо и несколько неуклюже перебирая руками ногами, мысленно ругаясь, вылез Том. И сразу же словно окунулся в горячий, пахнущий испарениями джунглей, воздух.
«Совсем растренировался с этой кабинетной работой, – отбегая от вертолета, подумал Томпсон. – Как все-таки Сэм похож на своего отца, только вот пошел по другой специальности. Сэмюэл С. Кошен… – проскочила заодно совершенно посторонняя мысль. – Тридцать три устаревших «чоппера»
[68], всего три вертолетных роты… и победа за победой? Не верю, – оглянувшись на взлетающий Н-21, вернулся он к своей миссии. – Капитан Килгор… занятно, но не могу вспомнить, откуда я эту фамилию знаю».
Неожиданно откуда-то с поля донесся знакомый по войне, издавна привычный треск перестрелки. Насторожившиеся парашютисты взяли винтовки наизготовку. Томпсон стоял совершенно спокойно, ожидая Макса Аннунцио, переводчика миссии, и военного советника при южновьетнамской армии капитана Боба Форбса, спешивших к нему от места приземления соседнего вертолета. «Скучно, сэр полковник, – подумал Том. – Нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “Смотри, вот это новое”, – но это было уже в веках, бывших прежде нас…» – вообще, после того как они с Нормой расстались пять лет назад, он почему-то очень полюбил читать и цитировать Библию. «А Центр-то довольно точно знает ситуацию здесь, – подумал он, осматривая окружающий пейзаж и вспоминая присланную ему ориентировку. – Чекисты… при новом генсеке, пожалуй, еще лучше стали работать».
– Видели его? – спросил подошедший Форбс. – Этого стрелка?
– Нет, не заметил, – ответил Том. – Где?
– Во-он там, на склоне холма, возле речушки. Сделал четыре или пять выстрелов. Кажется, автоматическая винтовка «Браунинг». Стрелял одиночными…
Слева внезапно раздались крики и донесся шум погони. Повернувшись, Томпсон увидел мальчишку, который, молотя руками по воде и взметая вокруг себя высокие сверкающие всплески, барахтался в дальнем конце рисового поля. Громыхнул залп, но мальчишка (беглец казался Тому именно мальчишкой), вскарабкавшись на берег, исчез в лесу. Капитан Д, один из военных советников, руководящий проведением операции по прочесыванию, что-то кричал, указывая вперед. Том уловил доносившееся оттуда слабое щелканье пистолетных выстрелов. От поселка донеслись приглушенные звуки разрывов, словно кто-то подрывал гранаты под землей. Отделение вьетнамцев, за которым шли Том и его группа, порысило к селению.
Хижины поселка стояли скученно, почти впритык одна к другой. Их крыши из высохших пальмовых листьев, поблекших на солнце, белели на фоне яркой зелени джунглей. Рассыпавшиеся цепью солдаты двигались по селению, временами стреляя во что-то, невидимое американским наблюдателем. Около одной из хижин тесной группкой собрались женщины, словно сбившись вместе они могли защитить друг друга от надвигающейся опасности. Они молча и угрюмо смотрели на приближающуюся группу солдат, и лишь заметив среди них фигуры американцев, заволновались. Солдаты, обогнув эту группу, скрылись за ближайшими хижинами. А женщины обступили шедших впереди Боба и Макса. Парашютисты во главе с Сэмом, встав по углам воображаемого квадрата, настороженно оглядывались по сторонам, готовые в любой момент открыть огонь.
Внимание Тома привлекла раздавшаяся неподалеку очередь из карабина. Показав знаком Сэму направление, он зашел за хижину. Неподалеку от ее стен лежал человек в обычном местном одеянии – черной куртке и черных брюках. Тому бросились в глаза самодельные сандалии с подошвами, вырезанными из автомобильной покрышки. Черная куртка на спине, разорванная попаданиями пуль, быстро пропитывалась кровью. Кошен, опередив Томпсона, присел около тела и, держа винтовку правой рукой, левой прикоснулся к шее. После чего поднялся, отрицательно покачав головой на вопросительный взгляд Тома. Стоящий у соседней хижины вьетнамец, похоже тот же самый, что застрелил крестьянина, что-то громко крикнул внутрь и тут же выхватил ручную гранату. Выдернул чеку, бросил гранату внутрь и отскочил в сторону, пригибаясь.
– Что… – только и успел сказать Том.
Внутри строения громыхнуло. Из дверного проема выбило клубы пыли и куски земли вместе с какими-то обломками. Том бросился вперед, шагнул в хижину. Посреди нее виднелось смешное маленькое укрытие, похожее на слепленный из высохшей грязи низенький улей. Одну из стенок разворотило взрывом, и, посмотрев в пролом, Том разглядел в мешанине обломков, обрывков одежды и осколков посуды несколько телец, буквально плававших в глубоких лужах крови. Тельца, крошечные и беззащитные. Никто из них не шевелился. Том невольно отшатнулся.
– Том? Что там? Вы в норме? – спросил появившийся за его спиной Сэм.
– Нормально, капитан, – как можно более спокойно («старого солдата трудно вывести из себя») ответил Том. – Здесь, похоже, укрывалась женщина с детьми. Один грудной…
– О, черт побери, – выругался Сэм.
Том повернулся, и они несколько мгновений смотрели в глаза друг другу.
– Пойдем-ка к мистеру Форбсу, – попросил приказным, не признающим возражений тоном, Томпсон.
Сэм молча кивнул в ответ. Они развернулись и вышли из хижины, тут же столкнувшись с еще одним вьетнамским солдатом. Тот стоял с ошарашенным видом, разглядывая непонятно как возникших из пустой, по его мнению, хижины, американцев и даже не замечая держащих его на мушке десантников. Впрочем, увидев, что начальство появилось на виду целым и невредимым, парашютисты опустили винтовки. Вьетнамец же, подождав, пока Том и Сэм отойдут на несколько шагов, криво усмехнувшись, поднес факел к крыше хижины, которая занялась веселым ярким, почти неразличимым в солнечном свете пламенем.
